Си Цзиньпин ранее заявил, что «задача построить могущественный народный флот никогда не была такой срочной, как сегодня. Мы обязательно ускорим модернизацию военно-морского флота и построим военный флот мирового класса». Об этом сообщает агентство Bloomberg.
Недавняя статья профессора военно-морского колледжа в Ньюпорте (штат Род Айленд, США) Джона Маурера в The National Interest, в которой утверждается, что «Китай повторяет ошибки, сделанные Германией перед Первой мировой войной», показывает, что американские стратегисты восприняли амбициозный вызов китайского лидера всерьез и готовят на него свой ответ, пока что на уровне теоретической дискуссии.
В выступлениях Си Цзиньпина Маурер видит «отголоски аналогичного призыва к национальному величию, сделанного кайзером Второго Рейха Вильгельмом II, который провозгласил, что Германия остро нуждается в наращивании военно-морского флота, чтобы противостоять британскому королевскому флоту в борьбе за «место под солнцем». Кайзер поддержал усилия адмирала фон Тирпица, стремившегося сделать Рейх великой морской державой.
Кайзер и его камарилья, пишет Маурер, считали, что ни одна страна не может стать уважаемой мировой державой без мощного морского флота. Рост военно-морского могущества Германии, по их мнению, изменит соотношение сил на мировой арене, и Pax Britannica придет конец. Маурер цитирует Тирпица, который утверждал, что «глобус постоянно перераспределяется, и можно сказать, что только что началось другое перераспределение». А кайзер, в свою очередь, провозгласил: «Старые империи исчезают, и новые должны быть сформированы». Правители Германии тогда считали, что флот будет «в наступающем столетии становиться все более важным для нашей оборонной политики и для всей нашей внешней политики».
В целом объективно оценивая глобальные замыслы германских лидеров перед Первой мировой войной, автор публикации все же не дает объективного анализа причин провала военно-морской стратегии Германии. На самом деле они кроются в том, что Германия просто не успела, да и не могла успеть построить военный флот, способный вывести из игры британский «Гранд Флит», намного превосходивший «Флот Открытого моря» Второго Рейха чисто количественно. Борьба за контроль над торговыми путями Атлантики между Англией и Германией решилась в грандиозном Ютландском морском сражении. Немецкие артиллеристы были лучше, броня германских линкоров была крепче, и английская эскадра понесла большие потери, чем германская.
Но после этой эпохальной битвы численное преимущество британского флота стало просто подавляющим, и германские линкоры больше никогда не рисковали выходить из своих прибрежных вод. Германия попыталась взять реванш, развязав жестокую подводную войну, но и здесь все решило громадное преимущество держав Антанты в военных и экономических ресурсах.
«Сегодня, как и лидеры Имперской Германии 100 лет назад, китайские правители рассматривают военное строительство как предпосылку для продвижения своих геополитических амбиций на мировой арене, – пишет Маурер. – Экономическое развитие и увеличение вооружений идут рука об руку с растущими претензиями и мечтами о переделке международной системы по своему образу и подобию». Пекин бросает вызов Вашингтону, пишет издание: «Прислушиваясь к своему внутреннему кайзеру Вильгельму, Си Цзиньпин призывает военно-морской флот Китая стремиться к мирового лидерству».
Эти слова не пустые, считает профессор Маурер и подтверждает это конкретными цифрами. К 2030 году, по его расчетам, китайский флот будет состоять из 500 боевых кораблей (намного превзойдя ВМС США – ред.), включая подводный флот из 75 дизельных подводных лодок и 12 АПЛ. Маурер сообщает также, что у Китая есть амбиции построить шесть авианосцев. Строительство и эксплуатация такого крупного военно-морского флота потребует наличия огромных ресурсов, что, по мнению американского эксперта, свидетельствует о решимости Китая играть «большую глобальную роль».
Возрастают также технологические возможности Китая и профессионализм его военных. По этому поводу Маурер цитирует профессора политологии из Йельского университета Пола Бракена, который опасается, что все это может изменить баланс сил между двумя державами: «Китай выбирает свою стратегическую позицию, основываясь на тщательном изучении уязвимостей в США. Они делают ставку на первый удар, чтобы свести к минимуму возможность ответного удара со стороны США».
Бракен отмечает, что Китай стремится достичь военного превосходства, прежде всего, в островной зоне западной части Тихого океана, и что «масштабы китайского наращивания сил для борьбы на море представляют собой проблему, подобную которой Соединенные Штаты не видели со времен окончания «холодной войны».
Маурер проводит аналогию между строительством Германией сети железных дорог на Ближнем Востоке с целью «расширения своего стратегического охвата» и созданием Китаем транспортной и базовой инфраструктуры в странах Евразии в рамках программы «Один пояс - один путь».
Профессор Маурер задается вопросом, будет ли в гипотетическом международном кризисе Пекин проявлять большую осторожность, чем Берлин в 1914 году, чтобы попытаться избежать военного конфликта. Или китайские лидеры увидят в этом кризисе возможность добиться крупного внешнеполитического успеха? Будут ли правители Китая выбирать стратегию эскалации в надежде на то, что американские лидеры «сморгнут первыми» и уклонятся от битвы? Будут ли военные вожди и оперативные планировщики Китая подталкивать политическое руководство к нанесению первого удара, что, по их оценке, увеличит их шансы на победу, как в свое время считали «полевые командиры Германии»? Могут ли политические лидеры Китая дать зеленый свет агрессивным военным действиям в надежде на быструю победу? От ответов на эти вопросы зависит, пишет автор, приведет ли конфронтация между США и КНР к войне или все же сохранится мир.
Дипломатических усилий по сдерживанию Китая совершенно недостаточно, считает Маурер. США и их партнеры должны, по его мнению, активизировать свои военные усилия, «чтобы ни один китайский военный планировщик не смог убедительно проинформировать своих политических хозяев, что Пекин может быстро выиграть, нанеся первый удар: «Военный баланс должен быть изменен настолько решительно, чтобы китайские государственные и военные деятели усомнились в перспективах своей победы. Если правители Китая будут пессимистично оценивать свои шансы на победу над Соединенными Штатами и нашими союзниками, тогда мир в Азии будет опираться на более надежную основу. Соединенные Штаты несут особую ответственность за то, чтобы драма растущей власти Китая не превратилась в трагедию».
Маурер прав в том, что нарастает не только градус, но география конфронтации между США и КНР. Самое жесткое противостояние между ними на сегодня имеет место в Южно-Китайском море, где Китай строит искусственные острова, превращая их в непотопляемые авианосцы, а США регулярно посылают туда свои ударные корабли.
Но реального военного конфликта между боевыми кораблями США и КНР в этом регионе ожидать не стоит, так как любое боестолкновение между ними неминуемо перерастет в обмен ядерными ударами, что неприемлемо для обеих сторон.
Ареной будущего противостояния двух сверхдержав современности может стать Африка. Китай инвестирует в природные ресурсы «черного континента», а Америка, имеющая здесь мощную сеть военных баз, все более раздраженно реагирует на экспансию китайского капитала. На африканскую землю давно уже ступила нога и российского военнослужащего, причем в основном в полном соответствии с мандатами ООН. Американцы и их союзники финансируют, как известно, всевозможные группировки африканских боевиков, что может привести к ряду локальных гибридных войн, в которых российские ЧВК при финансовой поддержке Поднебесной будут воевать, как и на Ближнем Востоке, с проамериканскими прокси. Нельзя не отметить, что Китай уже создал свою первую африканскую военную базу в Джибути, а серьезных российских баз в Африке пока что нет.
В последнее время разгорается реальная конкуренция мировых держав за природные богатства Южной Атлантики. В ней лидируют США, Великобритания и Израиль, создавшие, как мы уже писали, на юге Аргентины настоящий укрепрайон, что позволяет им уверенно и эффективно проецировать военную силу в этом стратегическом регионе. Но интерес к ресурсам этого региона проявляет и Китай, и его решимость в короткий срок создать шесть ударных авианосных групп поможет китайцам более уверенно претендовать на свою долю природных богатств Южной Атлантики.
Китай официально заявил, что намерен осваивать Арктику несмотря на географическую удаленность от нее. КНР строит ледокольный флот и заключил с Россией ряд соглашений для совместного освоения Северного морского пути. Несмотря на то, что все американские авианосцы (кроме новейшего «Джеральда Форда») оснащены паровыми катапультами, которые плохо работают на холоде и имеют широтное ограничение, американские ВМС непременно будут вставлять своим китайским оппонентам «палки в морские колеса» и на северах.
Самое же уязвимое место в аргументации американского военно-морского статегиста Джона Маурера заключается в том, что геополитическое положение Китая полностью отличается от Германии начала 20-го века (как, к слову, и от Японии 30-х – 40-х годов 20-го века – ред.).
Кайзер ошибался, когда полагал, что Германии нужен мощный флот. Второй Рейх не имел свободного доступа к Мировому океану и не располагал достаточным временем и ресурсами для создания флота, способного бросить вызов британскому, не говоря уже об огромных ресурсах и военных возможностях США, которых Германия неосмотрительно спровоцировала вступить в войну. Военно-морской флот кайзеровской Германии был, тем не менее, одним из самых мощных в мире, но это нисколько не помогло ей выиграть войну.
Китаю вовсе не нужно увеличивать свои сухопутные силы. Зато он имеет доступ к Мировому океану вдоль очень длинной береговой линии. Внешняя уязвимость этого побережья имеет долгую историю - от европейской колонизации до японской оккупации. Экономика Китая, помимо прочего, на протяжении тысячелетий тесно связана с океанической торговлей в гораздо большей степени, чем экономика Германии. Наконец, противниками Германии были две соседние державы, а исполненный имперских амбиций военный флот просто добавил еще одного - Великобританию. У Китая лишь один серьезный оппонент, причем не наземный, а океанский. Это США.
Представляется, что статья профессора Маурера – лишь первая ласточка в грядущей информационной войне Запада против восходящей мировой сверхдержавы, Китая, войне, имеющей целью перевод «агрессивных стрелок» на Китай, который якобы мечтает о первом ударе по США и одержим имперскими амбициями.
Как бы то ни было, конкуренция США и Китая буквально на глазах превращается в войну, пока что торговую. Но инициатором этой войны, как известно, стала Америка. Поэтому сравнивать с незадачливыми кайзеровскими стратегами было бы уместно не китайских, а американских оперативных планировщиков и стратегистов.
Нет сомнения в том, что американские военные знакомы с максимой Сунь Цзы, что война – это путь обмана. На этом пути, кстати, можно обмануть и собственные ожидания. И, похоже, на этот пагубный путь самообмана может вступить отнюдь не Китай, а Америка, оперативные планировщики которой слишком увлечены подсказками своего «внутреннего кайзера Вильгельма».
