Нам по-прежнему неспокойно. Мы можем осуждать терроризм и ужас, который он несет несмотря на небольшое с точки зрения статистики количество жертв, или современные СМИ с бездушными повторениями «срочных новостей», но факт остается фактом: войны, вдохновляющие фанатиков и не сходящие в последние годы со страниц СМИ, вызывают глубокую тревогу. Одна из ее причин в том, что войнам не видно конца.
Пытаясь объяснить эти конфликты, мы приходим к простой дихотомии: ислам против Запада; имущие против неимущих; страны, играющие по правилам, против нарушителей. Мы обращаемся к масштабным геополитическим теориям, таким, как конец Вестфальской системы, Запад перед лицом «возвышения прочих» и даже связываем насилие с «географией». Ни одно из этих объяснений не успокаивает в достаточной мере нашу тревогу.
На этой неделе Мохаммад бин Салман, молодой наследный принц Саудовской Аравии посетит Лондон. Одна из тем, которую он будет обсуждать с британскими политиками, – война, длящаяся с 2015 года в соседнем Йемене, где саудовские вооруженные силы союзничают с региональными властями против Хоуситских повстанцев. Война как часть саудовской политики, которая занимает все более агрессивную внешнюю позицию, ведется без успеха. Это тупик, из-за которого гибнут тысячи мирных жителей.
На прошлой неделе президент Афганистана Ашраф Гани объявил о дерзком плане по вовлечению движения Талибан* в мирный процесс. Аналитики говорят о последней отчаянной попытке положить конец конфликту, который длится так долго, что скоро в нем будут участвовать западные солдаты, которые были младенцами, когда он начинался в 2001 году.
В Сирии, где гражданская война идет уже седьмой год, тоже нет передышки. Гута - пригород Дамаска, захваченный антиправительственными силами, после долгой осады подвергается ежедневным бомбардировкам. Ополченцы стараются захватить преимущество в стране. Если кто-то думал, что падение Ракки, штаба ИГ, положит конец военным действиям, эти люди горько ошибались.
Эти «долгие войны», включающие в себя Сомали (с 1991) или Ливию (с 2011), или Мали (с 2012), не ограничиваются только исламским миром. Это и Южный Судан, где усиливается жестокая 4-летняя гражданская война, и Демократическая Республика Конго, где на прошлой неделе закончились кровопролитием очередные протесты. С 1997 года по 2003 год ДРК прошла через войну, убившую 5 млн. человек и остается до сих пор нестабильной. За последние 18 месяцев тысячи людей погибли, миллионы вытеснены из-за распространяющейся по стране анархии.
Чтобы объяснить, почему так долго длятся эти войны, нужно понять их природу. Большинство аналитиков сосредотачиваются на роли государства, что неизбежно. Мир разделен на страны. Это строительные блоки нашей политической, правовой, социальной и экономической систем, и, как стало понятно в последнее время, это условие нашей идентичности. В Афганистане война идет за укрепление государства, а также из-за разделения взглядов на то, какую форму оно должно принять. В Йемене – за контроль над ним. В ДРК корни конфликта – в слабости государства.
Страны продлевают эти конфликты, в некоторых случаях создают их. Вовлеченность такого количества местных и иностранных участников в события в Сирии намеренно или случайно приводит к насилию. Однако как бы ни была важна роль государств, они далеко не единственные участники этих столкновений. Среди десятков конфликтов по всему миру аналитик выделяет всего два случая, когда в них были вовлечены в прямое столкновение войска двух стран - короткую войну между Индией и Пакистаном в 1999 и войну в Ираке в 2003 году.
В этих конфликтах линия фронта часто разделяет кланы и касты, а не страны. Она проходит между этническими и религиозными сообществами, иногда разделяя даже скотоводов и пастухов, землевладельцев и тех, у кого нет земли, носителей разных языков и диалектов. Эти линии раздела нетрудно выявить – по карте или на местности.
На самом деле, если посмотреть на все многочисленные конфликты мира, если определять их шире, линии разделения мы увидим повсюду. В Мексике, Бразилии, Южной Африке, на Филиппинах – огромный уровень насилия, связанный с преступностью и усилиями государства ее подавить. Существует противодействие женщинам, борющимся за более равное распределение власти, статуса и богатства. Происходит экономическое насилие – как иначе назвать гибель тысячи человек при обрушении здания в Бангладеш в 2013 году или горняков в Конго, добывающих сырье для мировой промышленности?
Наш мир, возможно, не охвачен обычными межгосударственными конфликтами прежних веков, но это все еще очень искаженный мир. Жесткая реальность такова, что не следует удивляться, почему войны выглядят такими непреодолимыми, а понять, почему наше время создает такие непреодолимые войны.
