Участники совещания пришли к выводу, что уменьшить зависимость от импорта можно с помощью долгосрочных договоров с отечественными производителями, а также возрождения собственного производства игольчатого кокса, являющегося сырьем для графитированных электродов, которое сейчас полностью отсутствует. В России, кстати, всего четыре электродных завода - в Новочеркасске, Новосибирске и Челябинске.
Из-за устойчивости к высоким температурам графитированные электроды используют при плавлении в дуговых печах и электролизерах, кроме того, конструкционные графиты и углеродное волокно применяются в машиностроении, автомобилестроении, аэрокосмической и атомной отраслях.
Объем мирового рынка графитированных электродов в прошлом году вырос на 10% и достиг 1 млн. 250 тыс. тонн. Потребность российской промышленности в них - 80-90 тыс. тонн. Китайские компании держат почти половину рынка — 48%, американская компания Graftech — 11%, европейская SGL Carbon — 10%, три японские компании «держат» еще 16%, а две индийские — 9%. Доля российского «Энергопрома», бенефициаром которого является недавно попавший под американские санкции Виктор Вексельберг, - около 4%.
Из-за введения китайским правительством повышенных экологических нормативов цены на графитированные электроды резко возросли, что создало немалые проблемы для российских металлургов.
За несколько месяцев прошлого года стоимость графитированных электродов взлетела почти в 1000 раз, что поставило на грань кризиса не только российский, но и мировой металлургический комплекс. Еще недавно графитированные электроды считались копеечным расходным материалом, их доля в себестоимости не превышала 1%. Если ранее поставщики электродов бегали за металлургами, то теперь ситуация кардинально изменилась.
Кризис в графитовой отрасли и в металлургии в сущности сознательно создан китайцами, которые ценовым демпингом привели отрасль в депрессивное состояние, а внезапный скачок цен добил отрасль.
Одной из главных сложностей при налаживании собственного производства графитированных электродов будет, как уже ясно, длинный, до полугода, цикл их производства, что делает совершенно необходимой господдержку и, возможно, запретительные импортные тарифы.
Другой проблемой является ограниченность внутреннего рынка. Нефтяники готовы производить игольчатый кокс, но потребность в нем отечественных металлургов невелика, затраты нефтяников на внутреннем рынке просто не окупятся, а выйти на мировые рынки при полном господстве на нем иностранных производителей, да еще и в условиях санкций не так-то просто.
СССР был мировым лидером по производству игольчатого кокса, а в РФ оно исчезло полностью. Проблемы с обеспеченностью этим сырьем отечественной черной металлургии обсуждались уже в Минпромторге, но к особым прорывам не привели.
Игольчатый кокс хорош тем, что содержит значительно меньше зольных примесей и серы по сравнению с обычным или рядовым металлургическим коксом. Изготовленные из него электроды обладают высокой электрической проводимостью и анизотропией удельного электрического сопротивления.
До сих пор игольчатый кокс импортировался из Великобритании, США и Японии. В нынешней ситуации это может стать невозможным, что создает почти неразрешимые проблемы для российских металлургов.
Углеродная подотрасль металлургии характеризуется высокой технологической сложностью, низкой рентабельностью и очень высокой капиталоемкостью. То есть развивать ее могут крупные корпорации, та же вексельберговская «Ренова», причем, при активной и осмысленной поддержке государства.
Известно, что Омский нефтеперерабатывающий завод планирует начать первое в России производство игольчатого кокса в 2021 году, но это явно не масштаб для возрождения отрасли.
В целом, ситуация в металлургии мало чем отличается от проблем с производством отечественных газовых турбин большой мощности или, скажем, собственного производства космических спутников.
Почти 30 лет мы полагались на всемогущий импорт, а когда его нам перекрыли, не смогли наладить импортозамещение, да и невозможно это сделать за считанные месяцы. Возвращаясь к проблематике сырьевой безопасности металлургической отрасли, хотел бы отметить, что столь масштабные проблемы оказались не по плечу российскому Минпромторгу, который является, скорее, площадкой для обмена мнениями, а не «экономическим царем», которого так не хватает сегодняшней российской экономике. В Советском Союзе таким центром стратегического планирования был Госплан СССР. Российская экономика огосударствливается все более скорыми темпами, но адекватного регулятора для нее пока не создано. Совещания в Минпроторге и Совфеде - это паллиатив, который лишь высвечивает кризисную проблематику текущей экономической реальности.
