Правительство направило в Государственную думу России негативный отзыв на проект закона об использовании задержанным права на совершение одного телефонного разговора со своими родными или близкими людьми до истечения не более чем трех часов с того момента, как он был доставлен в дознавательный орган или к следователю. Внесение изменений в 96-ю статью УПК России на рассмотрение было произведено группой депутатов, которую возглавили представители партии «Единая Россия» — председатель законодательного комитета Павел Крашенинников, его первый заместитель Виктор Пинский, председатель регламентного комитета Сергей Попов и заместитель председателя комитета по жилищно-коммунальному хозяйству Александр Сидякин.
В действующей на сегодня законодательной норме предусматривается уведомление близких или родственников задержанного дознавателем не позднее 12 часов с того момента, как он был задержан, либо же такая возможность предоставляется самому задержанному. В тексте пояснительной записки к проекту закона, прилагаемой авторами, содержится ссылка на закон «О полиции», где содержится норма о трехчасовом сроке уведомления и праве обвиняемого на совершение звонка.
В проекте закона на объясняется, что может расцениваться в качестве момента доставления обвиняемого к дознавателю или следователю, как, впрочем, не уточняется срок на протяжении которого подозреваемому необходимо предстать перед дознательными или следственными органами после того, как он был задержан. На этом акцентирует внимание вице-премьер-министр Сергей Приходько в тексте правительственного отзыва. Документ говорит, что предложение вменить следователю в обязанность предоставлять подозреваемому возможность совершать звонок по телефону, депутаты упустили из виду право следствия на сохранение в тайне факта задержания подозреваемого. Помимо прочего Приходько отмечает, что после того, как подозреваемый получит право на совершение телефонного звонка, он также получит возможность раскрытие кое-каких сведений о ходе предварительного расследования, к примеру если телефонный разговор будет вестись на языке, которым не владеет представитель дознания.
