Как спасти НМИЦ им. Н.Н. Блохина?
Конфликт между детскими онкологами НМИЦ им. Н.Н. Блохина и новым руководством учреждения продолжается. О том, что сегодня происходит в НИИ детской онкологии и гематологии, «Веку» рассказал пресс-секретарь профсоюза «Альянс врачей» Иван Коновалов.
– Что стало основной причиной того, что врачи решились на такой жесткий шаг, как увольнение? Основное ясно из их видеообращения, к примеру, есть кадры обшарпанных и сырых стен. Но как-то же раньше с этим мирились?
– Говоря о сложившемся противостоянии, стоит вспомнить уроки истории. Известно, что есть причины войн, а есть повод. В данном случае мы имеем дело с такой же ситуацией. К сложившейся ситуации привел ряд причин: это низкие зарплаты, длительный перенос открытия нового корпуса, психологическое давление нового руководства и так далее.
А поводом, спусковым крючком, судя по всему, стало увольнение заведующего отделением детской трансплантации костного мозга Георгия Менткевича. Его все очень любят и уважают, его боготворят и коллектив, и родители. И когда руководство выбрало его жертвой, спусковой крючок сработал, и люди, наконец, решили, что с них хватит. И, конечно, учтено было уже не только сокращение Менткевича, но все перечисленные выше проблемы.
– Есть ли какие-то доказанные факты нарушений руководством. Общественность слышит только в целом слова, для нее есть картинка со словами о низкой зарплате и недостроенных корпусах. Есть картинка с сырыми стенами, но ведь это как-то должно было быть задокументировано за такое количество времени. То есть существуют ли какие-то документы, все это подтверждающие? Их можно получить?
– В нашей стране, к сожалению, сырые стены не документируются. Я полагаю, что теоретически это может зафиксировать какое-то СМИ, причем без ведома руководства. Чтобы это была какая-то независимая оценка, экспертиза. Может, попробовать проникнуть в палату, посмотреть на до сих пор закрытые корпуса.
– А это может быть какой-то официальный орган? Есть же и проверяющие… Не может же такое учреждение функционировать бесконтрольно?
– Дело в том, что когда в руководстве института сидят весьма влиятельные люди, они просто привлекают к подобным проверкам, скажем так, ангажированных экспертов. И все комиссии и проверки приходят к выводу, что все хорошо.
Например, сейчас Минздрав уже создал комиссию, которая проверяет центр. А комиссия, каким-то образом за полдня смогла сделать предварительные выводы о том, что врачи сами виноваты. Они нарушили врачебную этику, матерились при детях и так далее, и тому подобное. Срок проверки – до 10 октября. Начав проверку 31 сентября, 1 октября утром они уже дали свои выводы по поводу врачей.
– Как оцениваете итоги вчерашней пресс-конференции представителей руководства, повлияла ли она хоть как-то на решение проблемы? Или это тоже не более чем сотрясание воздуха?
– Нет, конечно, никак не повлияла. Понимаете, когда люди хотят решить проблему, они выслушивают две стороны. Например, вчера мы тоже провели пресс-конференцию врачей. И во всех соцсетях, во всех источниках можно увидеть наш пресс-релиз, где мы приглашаем к диалогу другую сторону.
Мы приглашали на пресс-конференцию все крупнейшие СМИ России, не делая разницы между государственными и независимыми изданиями. Помимо них мы вызывали Веронику Скворцову, Ивана Стилиди и как некую третью сторону Анну Кузнецову. Никто из них не пришел. Но вот так выглядит сторона, которая хочет решать вопросы. Мы зовем оппонентов.
Другая сторона не звала никого. Не позвали наш профсоюз – хорошо, возможно, они посчитали нас заинтересованной стороной. Это их право. Но почему они не позвали своих же работников, своих же подчиненных? Как можно решить проблему со своими подчиненными, не позвав их на встречу? Не выслушав их? Это по меньшей мере странно.
Кстати, вчера во время пресс-конференции пришло сообщение – одновременно и Менткевичу, и маме одного из больных детей. Родителям запретили приходить на нашу конференцию, иначе их детей выпишут из центра.
И все, что мы видим, это не попытка решить проблему, а попытка ее замолчать. Максимально не дать противоположной стороне высказываться.
– Оказывается ли давление на врачей сейчас, со стороны кого – начальство, Минздрава?
– Однозначно можно говорить о том, что это давление существует. Например, позавчера Менткевичу вынесен выговор за то, что он якобы нецензурно выражался в присутствии родителей и при больных детях.
На пресс-конференции ему задали соответствующий вопрос, на который надо было ответить однозначно: было это или нет. Он ответил нет.
И я уверен, что человек, который проработал в этом деле 28 лет, просто не может себя так вести. Ни при каких обстоятельствах. Я ему в этом плане верю. И вы же понимаете, что для чего-то это обвинение было сделано? Вот цепляются хотя бы к такому.
Сегодня, например, пришла новость о происходящем в Перми, где врач выложила в Instagram подарок от благодарных пациентов, она акушер-гинеколог. И ее заставили писать объяснительную, какое она имела право подарок принять. И тут то же самое.
– Можно ли говорить о полном бездействии или даже каких-то нападках на врачей со стороны департамента здравоохранения города Москвы? Они какую позицию занимают? Невмешательства?
– Конечно, но тут как раз понятно. Центр Блохина – это федеральное учреждение, Мосздраву они не подчиняются. Так что разбираться будет Минздрав России. Они не участвуют в расследовании ситуации и не имеют отношения.
– Ну, и тонкий, эмоциональный вопрос, который так возбудил общественность, – все обсуждают, насколько корректно было такое видеообращение. Не пострадали ли пациенты?
– Пострадали ли пациенты? Нет. Более того, они всячески поддерживают решение врачей, а не руководство центра. Вместе с медицинскими работниками они действуют как единая команда. Существует даже обращение пациентов, которое можно найти на нашем YouTube-канале. Они понимают, что медицинских работников просто довели до такого состояния, что они вынуждены увольняться.
– Леонид Рошаль заявил, что врачебное сообщество не поддержит уволившихся. Но можно ли говорить за всех? Так ли это?
– Что касается мнения коллег и, в частности, заявления Леонида Рошаля о неэтичности поведения медиков, то он, к сожалению, занимает провластную позицию. Уже состоялась конференция, в ней приняли участие директор центра Стилиди, Леонид Рошаль, директор НИИ им. Рогачева (вероятно, потому, что нынешний глава центра Варфоломеева была его заместителем), его нынешний заместитель. Никого из протестующих медиков и родителей туда не пригласили.
Крайне неприятно, но Рошаль пытается давить на больное, заявляя, что врачи всех предали, бросили умирать бедных детей и так далее. Его, по-видимому, выбрали для таких заявлений, потому что он - уважаемый врач, педиатр и третья сторона в этом процессе. Но надо понимать, что при позиции, когда врачей обвиняют в том, что они выступили против низких зарплат, с ними можно делать все, что угодно. Можно заставлять их работать бесплатно. Или, например, условно говоря, держать взаперти и бить, заявляя: вы же не будете увольняться, иначе дети пострадают? Это извращенная логика, и она перекладывает ответственность с руководства на врачей. Ведь это врачей довели до того, что они готовы массово увольняться. Если бы у них все было хорошо, они бы не пошли на такие шаги.
Что касается количества врачей, которые подали заявления на увольнение, то их, безусловно, не пятеро, как сообщил ранее Иван Стилиди. У нас есть запись, на которой видно, как врачи подают заявления – это целая папка бумаг, около 30 медиков в общей сложности. Но и данные СМИ о том, что уволились все врачи отделения, тоже не соответствуют действительности - некоторое количество врачей находится на больничном, но когда они выйдут, то тоже намерены заявления об увольнении подать.
– Что будет дальше? Суд? Есть ли юридические основания подать в суд на новое руководство и кто будет этим заниматься?
– Я, наверное, не рискну говорить о юридической стороне вопроса, просто потому, что я не юрист, но я убежден на 99% в том, что сейчас все зависит от решительности врачей, медицинских работников центра и родителей пациентов идти до конца. Например, тот же Леонид Рошаль говорит, давайте дождемся итогов расследования.
Но если провести аналогию, например, с делом Ивана Голунова, когда его обвинили в торговле наркотиками, то многие люди говорили: давайте дождемся итогов расследования. Хотя все понимали, что наркотики человеку подбросили. И помогла именно шумиха вокруг этого дела.
Тут то же самое. Все понимают, что медики правы, нельзя их заставлять бесплатно работать, да еще и под давлением, тем более, что они уже даже создали график увольнений, чтобы помочь детям, которые у них проходят лечение.
Сейчас власти и руководство центра стараются максимально замолчать проблему, замести ее под ковер. Сделать вид, что они ни при чем. Так что повторюсь: все зависит от решительности врачей и медицинских работников. Если они пойдут до конца, дальше будут громко заявлять о том, что они против нового руководства, а другие люди, в частности, медицинские работники из других учреждений, и даже люди других профессий будут продолжать их поддерживать, то, я надеюсь, что та сторона поймет, что проблему замести под ковер не выйдет, и ее придется решать.
Сейчас руководство и власть находятся на стадии отрицания: они всеми силами отрицают проблему, что что-то происходит плохое. И если со стороны врачей продолжатся достаточно решительные действия, на той стороне начнется стадия торгов и проблема начнет решаться.
– Есть ли работа у уволившихся? Не останутся ли они на улице после этой истории? У них есть семьи, их надо кормить, что им делать в сложившейся ситуации?
– Ответ на эти вопросы уже есть. Насколько мне известно, у некоторых медиков уже есть новые рабочие места, кто-то ищет. Например, медицинские сестры ищут работу, и как только найдут – уволятся. Это настолько редкие специалисты, что без работы они не останутся.
– Но ведь хочется сохранить коллектив…
– Безусловно. Именно этого всем хочется, и за это борются врачи, записывая видеообращения.
– Возможно ли возвращение уволившихся врачей обратно в центр Блохина? Ждете ли вы каких-то позитивных изменений от созданной для расследования ситуации комиссии?
– Да, вчера на пресс-конференции тоже задавали этот вопрос. И Рыков ответил на него так: они готовы вернуться только при условии увольнения нынешнего руководства. А на это место придет человек, который устроит коллектив. При этом они не продвигают никого из числа протестующих врачей. Но они готовы общаться и рассматривать кандидатуры.
– Есть ли основания считать, что это дело закончится благополучно, или все-таки нет?
– Разумеется. Я уверен на 90%, что все может разрешиться благополучно. Но повторю в очередной раз: все зависит от решительности врачей и медицинских работников. Сейчас они должны показать, что они настроены решительно и не сдадутся. Если они продолжат во всеуслышание говорить о своих проблемах, выходить на одиночные пикеты, то шансы есть. Ведь к этой проблеме приковано очень большое внимание.
Бывает так, что проблема острая, но без достаточного общественного внимания ее удается замять. Но когда к теме приковано внимание практически всей страны, решительные действия могут помочь, главное не оставлять своих позиций.
– Говоря о сложившемся противостоянии, стоит вспомнить уроки истории. Известно, что есть причины войн, а есть повод. В данном случае мы имеем дело с такой же ситуацией. К сложившейся ситуации привел ряд причин: это низкие зарплаты, длительный перенос открытия нового корпуса, психологическое давление нового руководства и так далее.
А поводом, спусковым крючком, судя по всему, стало увольнение заведующего отделением детской трансплантации костного мозга Георгия Менткевича. Его все очень любят и уважают, его боготворят и коллектив, и родители. И когда руководство выбрало его жертвой, спусковой крючок сработал, и люди, наконец, решили, что с них хватит. И, конечно, учтено было уже не только сокращение Менткевича, но все перечисленные выше проблемы.
– Есть ли какие-то доказанные факты нарушений руководством. Общественность слышит только в целом слова, для нее есть картинка со словами о низкой зарплате и недостроенных корпусах. Есть картинка с сырыми стенами, но ведь это как-то должно было быть задокументировано за такое количество времени. То есть существуют ли какие-то документы, все это подтверждающие? Их можно получить?
– В нашей стране, к сожалению, сырые стены не документируются. Я полагаю, что теоретически это может зафиксировать какое-то СМИ, причем без ведома руководства. Чтобы это была какая-то независимая оценка, экспертиза. Может, попробовать проникнуть в палату, посмотреть на до сих пор закрытые корпуса.
– А это может быть какой-то официальный орган? Есть же и проверяющие… Не может же такое учреждение функционировать бесконтрольно?
– Дело в том, что когда в руководстве института сидят весьма влиятельные люди, они просто привлекают к подобным проверкам, скажем так, ангажированных экспертов. И все комиссии и проверки приходят к выводу, что все хорошо.
Например, сейчас Минздрав уже создал комиссию, которая проверяет центр. А комиссия, каким-то образом за полдня смогла сделать предварительные выводы о том, что врачи сами виноваты. Они нарушили врачебную этику, матерились при детях и так далее, и тому подобное. Срок проверки – до 10 октября. Начав проверку 31 сентября, 1 октября утром они уже дали свои выводы по поводу врачей.
– Как оцениваете итоги вчерашней пресс-конференции представителей руководства, повлияла ли она хоть как-то на решение проблемы? Или это тоже не более чем сотрясание воздуха?
– Нет, конечно, никак не повлияла. Понимаете, когда люди хотят решить проблему, они выслушивают две стороны. Например, вчера мы тоже провели пресс-конференцию врачей. И во всех соцсетях, во всех источниках можно увидеть наш пресс-релиз, где мы приглашаем к диалогу другую сторону.
Мы приглашали на пресс-конференцию все крупнейшие СМИ России, не делая разницы между государственными и независимыми изданиями. Помимо них мы вызывали Веронику Скворцову, Ивана Стилиди и как некую третью сторону Анну Кузнецову. Никто из них не пришел. Но вот так выглядит сторона, которая хочет решать вопросы. Мы зовем оппонентов.
Другая сторона не звала никого. Не позвали наш профсоюз – хорошо, возможно, они посчитали нас заинтересованной стороной. Это их право. Но почему они не позвали своих же работников, своих же подчиненных? Как можно решить проблему со своими подчиненными, не позвав их на встречу? Не выслушав их? Это по меньшей мере странно.
Кстати, вчера во время пресс-конференции пришло сообщение – одновременно и Менткевичу, и маме одного из больных детей. Родителям запретили приходить на нашу конференцию, иначе их детей выпишут из центра.
И все, что мы видим, это не попытка решить проблему, а попытка ее замолчать. Максимально не дать противоположной стороне высказываться.
– Оказывается ли давление на врачей сейчас, со стороны кого – начальство, Минздрава?
– Однозначно можно говорить о том, что это давление существует. Например, позавчера Менткевичу вынесен выговор за то, что он якобы нецензурно выражался в присутствии родителей и при больных детях.
На пресс-конференции ему задали соответствующий вопрос, на который надо было ответить однозначно: было это или нет. Он ответил нет.
И я уверен, что человек, который проработал в этом деле 28 лет, просто не может себя так вести. Ни при каких обстоятельствах. Я ему в этом плане верю. И вы же понимаете, что для чего-то это обвинение было сделано? Вот цепляются хотя бы к такому.
Сегодня, например, пришла новость о происходящем в Перми, где врач выложила в Instagram подарок от благодарных пациентов, она акушер-гинеколог. И ее заставили писать объяснительную, какое она имела право подарок принять. И тут то же самое.
– Можно ли говорить о полном бездействии или даже каких-то нападках на врачей со стороны департамента здравоохранения города Москвы? Они какую позицию занимают? Невмешательства?
– Конечно, но тут как раз понятно. Центр Блохина – это федеральное учреждение, Мосздраву они не подчиняются. Так что разбираться будет Минздрав России. Они не участвуют в расследовании ситуации и не имеют отношения.
– Ну, и тонкий, эмоциональный вопрос, который так возбудил общественность, – все обсуждают, насколько корректно было такое видеообращение. Не пострадали ли пациенты?
– Пострадали ли пациенты? Нет. Более того, они всячески поддерживают решение врачей, а не руководство центра. Вместе с медицинскими работниками они действуют как единая команда. Существует даже обращение пациентов, которое можно найти на нашем YouTube-канале. Они понимают, что медицинских работников просто довели до такого состояния, что они вынуждены увольняться.
– Леонид Рошаль заявил, что врачебное сообщество не поддержит уволившихся. Но можно ли говорить за всех? Так ли это?
– Что касается мнения коллег и, в частности, заявления Леонида Рошаля о неэтичности поведения медиков, то он, к сожалению, занимает провластную позицию. Уже состоялась конференция, в ней приняли участие директор центра Стилиди, Леонид Рошаль, директор НИИ им. Рогачева (вероятно, потому, что нынешний глава центра Варфоломеева была его заместителем), его нынешний заместитель. Никого из протестующих медиков и родителей туда не пригласили.
Крайне неприятно, но Рошаль пытается давить на больное, заявляя, что врачи всех предали, бросили умирать бедных детей и так далее. Его, по-видимому, выбрали для таких заявлений, потому что он - уважаемый врач, педиатр и третья сторона в этом процессе. Но надо понимать, что при позиции, когда врачей обвиняют в том, что они выступили против низких зарплат, с ними можно делать все, что угодно. Можно заставлять их работать бесплатно. Или, например, условно говоря, держать взаперти и бить, заявляя: вы же не будете увольняться, иначе дети пострадают? Это извращенная логика, и она перекладывает ответственность с руководства на врачей. Ведь это врачей довели до того, что они готовы массово увольняться. Если бы у них все было хорошо, они бы не пошли на такие шаги.
Что касается количества врачей, которые подали заявления на увольнение, то их, безусловно, не пятеро, как сообщил ранее Иван Стилиди. У нас есть запись, на которой видно, как врачи подают заявления – это целая папка бумаг, около 30 медиков в общей сложности. Но и данные СМИ о том, что уволились все врачи отделения, тоже не соответствуют действительности - некоторое количество врачей находится на больничном, но когда они выйдут, то тоже намерены заявления об увольнении подать.
– Что будет дальше? Суд? Есть ли юридические основания подать в суд на новое руководство и кто будет этим заниматься?
– Я, наверное, не рискну говорить о юридической стороне вопроса, просто потому, что я не юрист, но я убежден на 99% в том, что сейчас все зависит от решительности врачей, медицинских работников центра и родителей пациентов идти до конца. Например, тот же Леонид Рошаль говорит, давайте дождемся итогов расследования.
Но если провести аналогию, например, с делом Ивана Голунова, когда его обвинили в торговле наркотиками, то многие люди говорили: давайте дождемся итогов расследования. Хотя все понимали, что наркотики человеку подбросили. И помогла именно шумиха вокруг этого дела.
Тут то же самое. Все понимают, что медики правы, нельзя их заставлять бесплатно работать, да еще и под давлением, тем более, что они уже даже создали график увольнений, чтобы помочь детям, которые у них проходят лечение.
Сейчас власти и руководство центра стараются максимально замолчать проблему, замести ее под ковер. Сделать вид, что они ни при чем. Так что повторюсь: все зависит от решительности врачей и медицинских работников. Если они пойдут до конца, дальше будут громко заявлять о том, что они против нового руководства, а другие люди, в частности, медицинские работники из других учреждений, и даже люди других профессий будут продолжать их поддерживать, то, я надеюсь, что та сторона поймет, что проблему замести под ковер не выйдет, и ее придется решать.
Сейчас руководство и власть находятся на стадии отрицания: они всеми силами отрицают проблему, что что-то происходит плохое. И если со стороны врачей продолжатся достаточно решительные действия, на той стороне начнется стадия торгов и проблема начнет решаться.
– Есть ли работа у уволившихся? Не останутся ли они на улице после этой истории? У них есть семьи, их надо кормить, что им делать в сложившейся ситуации?
– Ответ на эти вопросы уже есть. Насколько мне известно, у некоторых медиков уже есть новые рабочие места, кто-то ищет. Например, медицинские сестры ищут работу, и как только найдут – уволятся. Это настолько редкие специалисты, что без работы они не останутся.
– Но ведь хочется сохранить коллектив…
– Безусловно. Именно этого всем хочется, и за это борются врачи, записывая видеообращения.
– Возможно ли возвращение уволившихся врачей обратно в центр Блохина? Ждете ли вы каких-то позитивных изменений от созданной для расследования ситуации комиссии?
– Да, вчера на пресс-конференции тоже задавали этот вопрос. И Рыков ответил на него так: они готовы вернуться только при условии увольнения нынешнего руководства. А на это место придет человек, который устроит коллектив. При этом они не продвигают никого из числа протестующих врачей. Но они готовы общаться и рассматривать кандидатуры.
– Есть ли основания считать, что это дело закончится благополучно, или все-таки нет?
– Разумеется. Я уверен на 90%, что все может разрешиться благополучно. Но повторю в очередной раз: все зависит от решительности врачей и медицинских работников. Сейчас они должны показать, что они настроены решительно и не сдадутся. Если они продолжат во всеуслышание говорить о своих проблемах, выходить на одиночные пикеты, то шансы есть. Ведь к этой проблеме приковано очень большое внимание.
Бывает так, что проблема острая, но без достаточного общественного внимания ее удается замять. Но когда к теме приковано внимание практически всей страны, решительные действия могут помочь, главное не оставлять своих позиций.