Новому «топу» «Олимпстроя» новый «Мерседес»

Первый экземпляр – бронированный: его покупали еще несколько лет назад для руководства госкорпорации за сумму порядка $1 млн. Новый агрегат будет иметь более агрессивный дизайн (от AMG) и соответствующий спортивный пакет, - сообщает сегодня «Маркер».

Автомобиль 2012 года выпуска с пробегом до 100 км в «Олимпстрое» ждут в мае, в московском филиале компании на Театральной аллее. Мультиконтурные задние и передние сиденья с функцией массажа, климатическая установка для задней части салона, cервозакрывание дверей, аудиосистема Harman Kardon Logic 7, панорамная сдвижная крыша с электроприводом. Автомобиль со стайлингом и спортивным пакетом AMG обойдется в 6,5 млн руб.

Одновременно с этим «Олимпстрой» продает машину, которая на 1,5 т тяжелее, – это Меrсеdеs-Bеnz S600 Guard на длинной базе, бронированный по классу В6/В7. В нем защищены оси, узлы, дно, крыша и – чуть хуже – стекла. Автомобиль 2007 года выпуска сейчас имеет пробег порядка 90 тыс. км. Его купили еще при первом президенте «Олимпстрое» – Семене Вайнштоке. Опрошенные официальные дилеры Mercedes-Benz в разговоре с «Маркером» сообщили, что сейчас такой S600 стоит 25-29 млн руб. – примерно столько же новый экземпляр стоил и 5 лет назад. Сейчас машину хотят продать за 10,5 млн руб.

В пресс-службе «Олимпстроя» сообщили, что «необходимость продажи автомобиля Меrсеdеs-Bеnz S600 Guard В6/В7 2007 года выпуска связана с истечением срока гарантийного обслуживания и высокой стоимостью его содержания». 

«Приобретаемый для руководства ГК «Олимпстрой» Меrсеdеs-Bеnz S500 не имеет уровней бронезащиты и является серийной модификацией. Приобретение нового автомобиля не потребует дополнительных расходов, так как он значительно дешевле реализуемого, и на него распространяется гарантия производителя сроком на 24 месяца», – добавили представители компании.

За броневик дают только 5 млн рублей

Судя по всему, «Олимпстрой» намерен провести операцию по зачету автомобиля, то есть trade-in. Однако в одном из официальных дилеров Mercedes шансы «Олимпстроя» продать 5-летний S600 с пробегом 90 тыс. км за 10 млн руб. оценили крайне низко: при зачете дают только 5 млн. «Броневики – очень специфичный продукт: спрос на защищенные машины с пробегом невелик: клиенты, которым есть что защищать, обычно покупают себе новые броневики», – говорит собеседник «Маркера».

Конечные пользователи

В госкорпорации не захотели пролить свет на свой автопарк, но из материалов «Олимпстроя» следует, что в гаражах организации есть машины Audi A6, джипы Toyota Land Cruiser 120, Toyota Land Cruiser 200, Kia Sportage, Volkswagen Passat, Mercedes-Benz Sprinter 515, УАЗ Hunter и другие.

Для кого именно предназначен S500 и кто ездил на S600 – «Маркеру» отвечать в «Олимпстрое» отказались. Сергей Гапликов – который работает как в Москве, так и в Сочи – занял должность президента в январе 2011 года, а из последних крупных кадровых новостей выделяется назначение Виктора Басаргина на пост главы наблюдательного совета «Олимпстроя». Если судить по автомобилям руководства, концепция работы организации за 5 лет изменилась несильно, несмотря на череду отставок: Гапликов – уже четвертый глава ГК с 2007 года. Бюджет «Олимпстроя» в 2011 году увеличили более чем вдвое, со 144 млрд до 304 млрд руб., но некоторые проблемы олимпиады до сих пор решить не удалось».

Как писали в феврале 2012 года «Известия», «Олимпиаду в Сочи-2014 обещали сделать самой зеленой в истории игр, пока же вместе со спортивными объектами ударными темпами растет олимпийская свалка. 23 га Сочинского национального парка завалены горами смердящих отходов — 9 млн куб. м. Заложниками экологической катастрофы стали более 10 тыс. человек из поселков Уч-Дере, Лоо, Атарбеково и Горный Воздух. Ядовитые ручьи стекают в море рядом с детскими санаториями, а смертность среди местного населения от онкологических заболеваний выросла в десять раз. Сочинцам обещали, что их город станет первым в стране, где будет действовать программа «Ноль отходов». В конце января на совещании по подготовке к Олимпиаде признали, что программа полностью провалена.

Мор напал

— Наши люди стесняются своих диагнозов. Когда я прихожу к онкологу, они отворачиваются и делают вид, что не видят меня, — говорит Ирина Бочурина, директор сельского клуба в Уч-Дере и по совместительству старшая по кладбищу.

У Ирины умерли от рака мать и отец, сама она перенесла уже несколько операций, но верит, что «прорвется». Она листает тетрадку, в которую уже много лет записывает всех покойников. 

— Лет 5–10 назад в поселке умирали 2–3 человека в год, в последние годы — 25–35, — констатирует Бочурина. 

Та же статистика в соседнем Атарбеково — еще одном поселке неподалеку от олимпийской помойки.

— Рак горла, рак легких — а у нас тут климат уникальный всегда был, туберкулезников к нам отправляли на лечение, больных кожными заболеваниями. Долгожителями села славились, — замечает Акоп Сунгурян. — А сейчас и до 50 не доживают.

— На одной только улице пятеро лежачих — доживают последние деньки, — тяжело вздыхает Ирина Бочурина. — У нас на весь поселок 750 человек, 170 дворов, 50 квартир в бараках — мы все друг друга знаем. Скажите, за что, по какому праву нас обрекли на вымирание?

Виновница невиданного доселе мора в здешних местах видна отовсюду. Гигантская гора мусора в официальных документах значится «полигоном твердых бытовых отходов (ТБО) в Лоо» (еще один близлежащий курортный поселок). Ни одного полигона ТБО на территории Большого Сочи, а это 145 км побережья, никогда не было, потому что их размещение на территории курортов по закону запрещено.

Десятилетиями все сваливали неподалеку от Адлера — гигантские многотонные массы изменили рельеф местности, спровоцировали массовые оползни, и «тело» свалки буквально упало людям на головы, разрушив несколько домов. Благодаря Олимпиаде в начале 2010-го ее, наконец, запретили к эксплуатации и недавно рекультивировали.

Закрытие адлерской свалки стало единственным обещанием властей, которое они выполнили по программе «Ноль отходов». Сотни мусоровозов поехали в сторону Уч-Дере и Лоо.

Свиньи с чумой

Свалке в Лоо больше 20 лет. Местный совхоз славился чайными плантациями и фруктами, а перезревшие плоды сваливали неподалеку от некогда роскошного яблоневого сада, народ с радостью растаскивал компост к себе на огороды.

От сада и сейчас осталось несколько деревьев. Рядом табличка, что сваливать мусор на территории Сочинского национального парка запрещено. Дорога завалена пакетами и шинами. То и дело попадаются зубы и останки животных: неубранные трупы собак и шкуры коров. Запах такой, что мы жалеем, что у нас нет противогазов. Кажется невероятным, но среди смрада и трупных ядов пробиваются первые подснежники и крокусы, а по окраинам «тела свалки» высотою, по официальным данным, 84 м, колышутся вековые буки и краснокнижные пицундские сосны.

— Когда на Кубани из-за чумы резали свиней, к нам ночью привезли два «КамАЗа» с трупами и всех сожгли, у нас, говорят, это дешевле, чем везти в крематорий, — говорит Татьяна Головина. Она одна из тех, кто активно борется со свалкой, которая с каждым месяцем все ближе и ближе подбирается к ее дому. Сейчас по прямой до нее чуть больше 100 м.

Сельские активисты пишут письма во все инстанции, требуя запретить незаконную свалку, устраивают митинги и фотографируют машины без опознавательных знаков, которые появляются тут днем и ночью.

82-летний фронтовик Жора Вартеванян считает, что всё это — мертвому припарка. «Трассу надо перекрывать, окопы рыть, но не давать им сюда ехать!» — горячится он. Дядя Жора призывает к решительным действиям уже давно, как только здесь появились первые мусоровозы с олимпийских строек. Теперь их за сутки фиксируют 650–700. 

У дяди Жоры много сторонников, останавливает их только одно: перекроешь дорогу на свалку, автоматом «умрет» единственная федеральная трасса. А за перекрытие федеральной трассы теперь грозит уголовка. Пока местные выбрали другую тактику — наблюдение и митинги, не исключая, что, в конце концов, перейдут к крайним мерам.

— Ночью — как в кино: только фары выдают вереницы машин и до утра слышно: бах! бах! Я за бинокль — и в детскую, оттуда лучше всего видно, как они вываливают тонны мусора: пластик, строительный мусор, — рассказывает Ольга Асланян.

Как его по ночам жгут, отлично видно и без бинокля. В августе 2010-го пожар продолжался несколько суток, черный дым добрался до президентской резиденции в Бочаровом Ручье. Тушили его вертолетами, попутно вырубив 3,2 тыс. реликтовых деревьев нацпарка. По факту пожара были возбуждены уголовные и административные дела, которые ничем не закончились.

— Свалка полностью незаконна и должна быть немедленно закрыта, — говорит чиновник Роспотребнадзора, попросивший не указывать свою фамилию. — За последний год там было девять проверок: воздух, почва и вода отравлены, нормы превышены в десятки, сотни раз. Мусор можно размещать только отсортированный и брикетированный — ни одного брикета я там ни разу не видел. Когда мы после пожара составили протоколы, судья даже не стала их смотреть, а прокуратура обвинила нас в превышении служебных полномочий. 

По данным Счетной палаты России, проводившей проверку на свалке, она уже давно выработала свой ресурс, «эксплуатацию полигона осуществляет ОАО «Спецавтохозяйство» без лицензии и утвержденных лимитов на размещение ТБО». И получить эти документы, замечают проверяющие, с существующими требованиями невозможно. ОАО «Спецавтохозяйство» (САХ) — бывший МУП, на 100% принадлежащий администрации Сочи. Надзорные органы не раз накладывали на САХ различные штрафы — от 300 тыс. до 6,5 млн рублей, но остановить эксплуатацию незаконной свалки так и не смогли.

— О том, что здесь творится, все прекрасно знают, но не хотят афишировать, чтобы не сорвать курортный сезон и не чернить Олимпиаду. Пишут в Москву, что в районе свалки находится лишь несколько домов и никто не живет. Мэр Пахомов во всех местных СМИ отчитался, что на полигоне в Лоо приступили к рекультивации, а это просто невозможно, потому что она по-прежнему эксплуатируется, — говорит еще одна активистка — Маргарита Кравченко.

Ее внук Никита уже 1,5 месяца не ходит в школу: в Уч-Дере он просто задыхается, и сейчас его отправили к родственникам. Единственная школа находится в 150 м от свалки.

Отравленная жизнь

Сто лет назад Уч-Дере был знаменит уникальным субтропическим климатом и считался царской вотчиной. Николай II, чье имение было неподалеку, в Дагомысе, подарил это райское местечко своей матери Марии Федоровне для поправки здоровья. Уч-дерскими дачниками были многие выдающиеся люди: царские министры Столыпин и Булыгин, физиолог Павлов и хирург Склифосовский, адвокат Плевако и генерал Кутепов.

На месте шикарной усадьбы генерала царской армии Бессонова стоит хлипкий домишко семьи Метус. Над зловонной горой вьются чайки размером с отожравшихся бакланов, соревнуясь с гигантскими зелеными мухами, кому первому достанется добыча.

Михаил Метус, глава семейства, идет с нами к речке Битха. «Ловили здесь радужную форель и морской лосось — чистая была, как слеза», — говорит он.

Бурая Битха переливается всеми цветами радуги, местами ее накрывает свалка, и тогда эта палитра разбавляется всевозможным пластиком, галогеновыми лампочками и прочими отходами.

Летом дайверы наблюдали следы Битхи в 2 км от берега моря. Дно побережья, утверждают местные экологи, густо усеяно двухлитровыми бутылками из-под пива и редкими мелкими крабами без панциря. Рядом несколько детских санаториев федерального значения — противотуберкулезный, для аллергиков и т.д. 

— Я лично видел, как приезжие пили воду из Битхи и давали ее детям — им говорили, что она такая коричневая, потому что в ней много йода! — говорит москвич Александр Островский, много лет подряд отдыхавший в Уч-Дере. Он собирался купить там дом, но в итоге взял в Испании. — Купание в море нужно запретить: у детей потом температура под 40, кишечные инфекции. Это самая настоящая экологическая катастрофа, но всем говорят, что дело в акклиматизации и грязных фруктах.

Татьяна Вударина работает на местной скорой помощи.

— В сезон работаем круглыми сутками, многих отвозим в инфекционную больницу в тяжелом состоянии, а ведь детей везут из Магадана и с Урала, чтобы поправить здоровье, — возмущается Вударина.

26-летняя москвичка Кристина Владимирова после недельного отпуска в Лоо в августе 2009-го оказалась в тяжелом состоянии в ЦКБ. На встречу она принесла выписку из кардиологического отделения.

— Мы один раз искупались с мужем в море и сразу слегли: тошнота, понос, до сих пор вспоминать не могу, — рассказывает Кристина. — Как потом выяснилось в Москве, мы подцепили вирус Коксаки, который может привести к асептическому менингиту.

То единственное купание дало серьезное осложнение на сердце, и Кристина теперь живет на таблетках. 

Нина и Анатолий Друзины жили в Питере и мечтали на старости лет купить домик на море. Выйдя на пенсию, они продали все и взяли участок в поселке Горный Воздух. Пока строили дом, прямо под носом выросла олимпийская свалка и стало нечем дышать.

— Два года подряд к нам приезжали внуки и все время болели. Теперь дети говорят, что больше к нам их не отпустят, — переживает Нина Васильевна.

Дома в поселках вокруг свалки стали неликвидными: продать их невозможно, а большинству здешних жителей уехать некуда и не к кому.

«Сталин бы за это расстрелял»

Мусорная тема — одна из самых больных в Сочи. «Это колоссальный гордиев узел, который никто не хочет и не может разрубить», — считает эксперт Greenpeace Алексей Киселев.

Четкая и внятная генеральная схема по организации отходов была принята еще в 2007 году, но она фактически провалена: раздельного сбора мусора как не было, так и нет, поясняет Киселев, новый мусороперерабатывающий комплекс (МПК) извлекает лишь 4%, остальное идет в «хвосты», которые не перерабатываются и сбрасываются в Лоо. Сроки перехода МПК на полную мощность постоянно откладываются, положительного заключения экспертизы по организации нового полигона ТБО нет.

В МПК (одна из структур «Базового элемента» Олега Дерипаски) «Известиям» сообщили, что уже извлекают 16%, а после того как поступит новое оборудование — будет 50%. Пока на единственной линии трудятся 69 таджиков в марлевых повязках.

Два последних месяца завод практически не работал и не сортировал мусор — сочинское автохозяйство (САХ) задолжало комбинату 90 млн рублей, и МПК прекратил прием отходов. Сортировка мусора, впрочем, уже давно включена в платежки жителей Сочи — тариф увеличен на 23%. Владимир Шарафутдинов из Сочинского НИЦ РАН обвиняет в срыве сроков олигарха Дерипаску, «который нахватал себе под Олимпиаду сладких объектов вроде аэропорта, а мусором заниматься не хочет». В МПК кивают на городские власти — это их САХ не платит по счетам.

Идеальный выход только один, отмечают все эксперты: вывозить мусор с территории курорта федерального значения, например, в кубанские степи, там его перерабатывать и захоранивать. Но подсчитать, во сколько это обойдется, никак не могут.

Два дня в Сочи длились дебаты по мусорной теме, на которых присутствовали «Известия». Минприроды, к примеру, предложило организовать современный экологически безопасный полигон захоронения ТБО на территории Каменского карьера. Профессор Николай Куликов заявил, что «Сталин только за одно такое предложение сразу бы расстрелял». Геолог Наталья Гудкова говорит, что это самый худший из всех плохих вариантов.

— Карьер находится на карстовом массиве со множеством трещин прямо над двумя существующими водозаборами, — объясняет Гудкова. — Эта территория входит во вторую зону санитарной охраны Мзымтинского месторождения подземных вод, которое снабжает водой большинство жителей Сочи.

Организовать там полигон — всё равно что всем городом сделать себе харакири, считают эксперты. Поэтому снова заговорили о новом современном полигоне рядом со старой свалкой в Лоо. Помимо полигона там будет комплекс по утилизации биологических отходов — и всё это рядом с жилыми домами, детскими санаториями и морем.

Свалку в Лоо закроют в мае 2012 года, она уже включена отдельным пунктом в Олимпийскую программу, рекультивация закончится к концу года, обещают местные власти. Впрочем, по документам она и так уже закрыта в 2006-м, а начать рекультивацию обещали уже раза три, возражают жители отравленных поселков. В прошлое воскресенье они вышли на очередной митинг с плакатами «Верните нам чистый воздух!» и «Верните нам чистое море!».

— Есть только один способ с нами договориться: забыть дорогу на свалку и начать реальную рекультивацию. Ничего нового мы здесь строить не дадим, — говорили митингующие. — Кроме жизни, терять нам больше нечего.

Олимпийская программа «Ноль отходов» уже обошлась бюджету в 50 млрд рублей. Власти Сочи попросили на ее дальнейшую реализацию еще 60 млрд»."