Северному оленю угрожают браконьеры и нефтяники
Российская популяция парнокопытных сокращается угрожающими темпами. Дикий северный олень может повторить судьбу североамериканского бизона. С начала 2000-х годов его численность упала в два раза.
Фактически, сейчас серьезные популяции оленя в России сохранились только в Красноярском крае (Таймыр и Эвенкия) и Якутии. В конце прошлого года в краевом правительстве состоялось межрегиональное совещание по данной проблеме, в ходе которой специалисты озвучили цифру в 500 тыс. голов. Во столько в совокупности оцениваются Лено-Оленекская и Таймыро-Эвенкийская популяции. Последняя преобладает: по данным ФГБУ «Заповедники Таймыра», численность красноярских оленей по состоянию на лето прошлого года составляла 384 тыс. голов. Огромные некогда стада кочующих по тундре животных редеют год от года. И виноват в этом, в первую очередь, человек.
Первая причина – браконьерство. В этом году на автозимнике Норильск-Хатанга открылся стационарный пост контроля за перевозками. Ищут, главным образом, незаконно добытые биоресурсы. Нарушителей ловят постоянно. Всего один пример: не так давно был задержан грузовик, в кузове которого везли сразу три сотни туш оленей. Вся добыча была незаконной. «Любая продукция, привозимая с севера, попадает в категорию деликатесов. Стоимость килограмма оленины на Таймыре - 40 рублей, а в Красноярске - уже 500 рублей. Браконьерство на севере - это нелегальный промысловый отстрел. Стреляют в основном те, кто приехал «срубить денег». Хотя занимаются этим иногда и местные. В наши дни с появлением быстроходных снегоходов и полуавтоматического нарезного оружия отстрел приобрел варварский характер. Пара человек на снегоходе или скоростной лодке подлетает к стаду и стреляет, пока патроны не кончатся», - рассказал «Веку» координатор программ WWF в Таймырском экорегионе Сергей Верховец.
Но и это еще не предел. Верх варварства, когда оленя бьют ради самых ценных частей – пантов, языка и печени. Вырезают только это, а туши бросают на месте. Потом в тундре находят целые горы скелетов. Существует такой способ, как выждать, пока стадо переплывает реку, подплыть к нему и срезать панты прямо с живых беззащитных самцов! «В последние годы объемы нелегальных заготовок пантовой продукции ошеломляют. Ее выдают за продукцию, полученную от домашних оленей. Но, по нашим данным, большая часть того, что даже официально проходит через КГКУ «Таймырский отдел ветеринарии», добыта именно от дикого оленя», - рассказали в «Заповедниках Таймыра». При этом жертвой добычи пантов становятся самые крупные взрослые самцы, что приводит еще и к простому вырождению популяции. Мониторинг уже давно показывает перекос в сторону самок. Экологи уверены в том, что при существующем положении дел таймырская популяция уже к 2020 году упадет до 200, а то и 150 тыс. особей. А там и до полного истребления недалеко.
Верховец считает, что полагаться на сознательность граждан в этом вопросе нельзя. Даже представители коренных народов, которые имеют право легально отстреливать в год 8 голов дикого оленя, могут «увлечься» и набить несколько десятков. А кто будет считать? В советские годы любая промысловая экспедиция проходила под наблюдением инспектора охотнадзора. Сейчас их на весь полуостров площадью в 400 тыс. кв. км пять человек. Но это еще неплохо, потому что два года на Таймыре был только один инспектор! Еще один фактор риска – активное освоение арктических богатств. В поисках ресурсов промышленные предприятия забираются все дальше на север, где есть металлы, газ, нефть и уголь. Современные природоохранные требования достаточно суровы. Но даже при их полном соблюдении избежать негативного влияния на арктическую фауну не удается.
«Самый наглядный пример того, как это влияет, – строительство дороги Дудинка – Норильск, которая была проложена 60 лет назад и прошла прямо по путям миграции западной группировки таймырской популяции дикого северного оленя, которая насчитывала до 150 тыс. голов. Этой группировки больше нет, она практически полностью исчезла. Сейчас к строительству инженерной инфраструктуры предъявляется ряд природоохранных требований. Надо строить мосты и туннели для перехода животных, системы предупреждения и прочее. Но все это удорожает стоимость строительства из-за чего компании стараются снизить издержки. Часто компании стараются решить вопросы природоохранной политики мероприятиями. Например, «АЛРОСА» перекрывает полностью движение по своим дорогам при подходе стад дикого северного оленя. Но ведь такое невозможно сделать на трубопроводах. В отношении Таймыра мы стараемся удержать внимание нефтегазовых компаний. Сейчас четыре лицензионных участка там получила «Роснефть». Все участки - в центре полуострова, через них проходит несколько коридоров миграции северного оленя. И для нас необходимо сподвигнуть компанию не забыть про специальное обустройство нефтепроводов», - говорит Верховец.
Наконец, влияет и глобальное потепление, которое тоже является делом рук человека. Изменение климата, в частности, ведет к смещению сроков и путей миграции вида, а также меняет кормовую базу. Реки севера освобождаются ото льда в более ранние сроки. В результате огромное количество новорожденных оленят тонет при переходах. Раньше шансов выжить у них было больше, поскольку стада мигрировали по льду. Официальные власти говорят о необходимости усовершенствования методик подсчета поголовья. Для этого важно мечение животных спутниковыми ошейниками. Что касается крупных компаний, они могут облегчить жизнь оленям, если начнут активно строить места переходов оленей через линии инфраструктуры или вводить мораторий на движение автотранспорта в период миграции животных. Наконец, стоит и вести разъяснительную работу среди вахтовиков, которые также часто грешат браконьерством, пользуясь отсутствием контроля в дикой местности. «В этом году мы планируем усилить контрольные мероприятия на территории Эвенкии и Таймыра. Если работать активно, через 5-7 лет мы сможем восстановить популяцию дикого северного оленя и добьемся адекватных охотничьих квот для местного населения с учетом интересов коренных жителей», - считает заместитель министра экологии и рационального природопользования Красноярского края Александр Коробкин.
Первая причина – браконьерство. В этом году на автозимнике Норильск-Хатанга открылся стационарный пост контроля за перевозками. Ищут, главным образом, незаконно добытые биоресурсы. Нарушителей ловят постоянно. Всего один пример: не так давно был задержан грузовик, в кузове которого везли сразу три сотни туш оленей. Вся добыча была незаконной. «Любая продукция, привозимая с севера, попадает в категорию деликатесов. Стоимость килограмма оленины на Таймыре - 40 рублей, а в Красноярске - уже 500 рублей. Браконьерство на севере - это нелегальный промысловый отстрел. Стреляют в основном те, кто приехал «срубить денег». Хотя занимаются этим иногда и местные. В наши дни с появлением быстроходных снегоходов и полуавтоматического нарезного оружия отстрел приобрел варварский характер. Пара человек на снегоходе или скоростной лодке подлетает к стаду и стреляет, пока патроны не кончатся», - рассказал «Веку» координатор программ WWF в Таймырском экорегионе Сергей Верховец.
Но и это еще не предел. Верх варварства, когда оленя бьют ради самых ценных частей – пантов, языка и печени. Вырезают только это, а туши бросают на месте. Потом в тундре находят целые горы скелетов. Существует такой способ, как выждать, пока стадо переплывает реку, подплыть к нему и срезать панты прямо с живых беззащитных самцов! «В последние годы объемы нелегальных заготовок пантовой продукции ошеломляют. Ее выдают за продукцию, полученную от домашних оленей. Но, по нашим данным, большая часть того, что даже официально проходит через КГКУ «Таймырский отдел ветеринарии», добыта именно от дикого оленя», - рассказали в «Заповедниках Таймыра». При этом жертвой добычи пантов становятся самые крупные взрослые самцы, что приводит еще и к простому вырождению популяции. Мониторинг уже давно показывает перекос в сторону самок. Экологи уверены в том, что при существующем положении дел таймырская популяция уже к 2020 году упадет до 200, а то и 150 тыс. особей. А там и до полного истребления недалеко.
Верховец считает, что полагаться на сознательность граждан в этом вопросе нельзя. Даже представители коренных народов, которые имеют право легально отстреливать в год 8 голов дикого оленя, могут «увлечься» и набить несколько десятков. А кто будет считать? В советские годы любая промысловая экспедиция проходила под наблюдением инспектора охотнадзора. Сейчас их на весь полуостров площадью в 400 тыс. кв. км пять человек. Но это еще неплохо, потому что два года на Таймыре был только один инспектор! Еще один фактор риска – активное освоение арктических богатств. В поисках ресурсов промышленные предприятия забираются все дальше на север, где есть металлы, газ, нефть и уголь. Современные природоохранные требования достаточно суровы. Но даже при их полном соблюдении избежать негативного влияния на арктическую фауну не удается.
«Самый наглядный пример того, как это влияет, – строительство дороги Дудинка – Норильск, которая была проложена 60 лет назад и прошла прямо по путям миграции западной группировки таймырской популяции дикого северного оленя, которая насчитывала до 150 тыс. голов. Этой группировки больше нет, она практически полностью исчезла. Сейчас к строительству инженерной инфраструктуры предъявляется ряд природоохранных требований. Надо строить мосты и туннели для перехода животных, системы предупреждения и прочее. Но все это удорожает стоимость строительства из-за чего компании стараются снизить издержки. Часто компании стараются решить вопросы природоохранной политики мероприятиями. Например, «АЛРОСА» перекрывает полностью движение по своим дорогам при подходе стад дикого северного оленя. Но ведь такое невозможно сделать на трубопроводах. В отношении Таймыра мы стараемся удержать внимание нефтегазовых компаний. Сейчас четыре лицензионных участка там получила «Роснефть». Все участки - в центре полуострова, через них проходит несколько коридоров миграции северного оленя. И для нас необходимо сподвигнуть компанию не забыть про специальное обустройство нефтепроводов», - говорит Верховец.
Наконец, влияет и глобальное потепление, которое тоже является делом рук человека. Изменение климата, в частности, ведет к смещению сроков и путей миграции вида, а также меняет кормовую базу. Реки севера освобождаются ото льда в более ранние сроки. В результате огромное количество новорожденных оленят тонет при переходах. Раньше шансов выжить у них было больше, поскольку стада мигрировали по льду. Официальные власти говорят о необходимости усовершенствования методик подсчета поголовья. Для этого важно мечение животных спутниковыми ошейниками. Что касается крупных компаний, они могут облегчить жизнь оленям, если начнут активно строить места переходов оленей через линии инфраструктуры или вводить мораторий на движение автотранспорта в период миграции животных. Наконец, стоит и вести разъяснительную работу среди вахтовиков, которые также часто грешат браконьерством, пользуясь отсутствием контроля в дикой местности. «В этом году мы планируем усилить контрольные мероприятия на территории Эвенкии и Таймыра. Если работать активно, через 5-7 лет мы сможем восстановить популяцию дикого северного оленя и добьемся адекватных охотничьих квот для местного населения с учетом интересов коренных жителей», - считает заместитель министра экологии и рационального природопользования Красноярского края Александр Коробкин.