Журналистская премия «Честность» может появиться в России
Электронная газета The Moscow Post известна своими журналистскими расследованиями, которые зачастую вызывают широкий читательский интерес. На днях стало известно о том, что Общественный совет этого издания планирует учредить журналистскую премию «Честность». Подробности публикуются ниже.
Учредитель и главный редактор общественно-политического издания The Moscow Post Алексей Козлов – о жанре журналистского расследования, иноагентах и первом Общественном совете при редакции.
- Начнем издалека. Считаете ли вы, что печатная пресса окончательно уступила изображению?
- Когда возникло телевидение, многие говорили, что театр умрет. Однако в театры до сих пор ходят. И не только ходят, но и какие эпопеи и баталии мы сейчас вокруг театров наблюдаем. Пресса печатная как была, так и останется, просто ее читают меньше. Тем не менее, для бумаги свойственны одни жанры, а для «электронки» – несколько другие.
- Поясните эту мысль.
- Например, длинный репортаж будет интересен читателям печатной прессы. Потому что в век электронных СМИ человеку нужно узнать суть информации – быстро, коротко, ясно.
- Лонгриды вообще востребованы?
- В интернете – не особенно. Времени у людей нет, чтобы читать что-то длинное. Тем не менее The Moscow Post размещает у себя на сайте большие расследования, но в них – по большей части фактура. Если раньше, когда чиновник украл здание детского сада у людей и там обустроил себе особняк, это можно было развозить долго и нудно, простите за цинизм. Сейчас достаточно просто описать факт произошедшего. Любой нормальный человек сделает соответствующие выводы.
- Правда ли, что The Moscow Post является одним из немногих СМИ в России, которое профессионально занимается расследовательской журналистикой?
- Действительно расследовательских СМИ в России осталось мало. Их можно по пальцам одной руки пересчитать. К сожалению, многие почему-то считают, что в нынешних условиях нельзя делать расследований. Это не так. Если соблюдать все нормы закона, расследовании возможны и необходимы. Необходимы властям – те нас читают и по результатам наших расследований принимаются решения, итоги которых мы потом видим по телевизору: аресты или какие-то интересные судебные дела.
Также давайте определим, что считать расследовательской журналистикой. Если кто-то нашел чей-то дворец или что у губернатора или министра часы за 5 млн долларов – это не расследование.
Подобным балуются сайты, которые не являются даже СМИ. Это так называемое «компроматное днище» интернета, которое пытается называть свои труды расследованиями. Увидели по телевизору, что у чиновника дорогие часы. Опубликовали. Все мы провели расследование.
Более того, они наносят вред настоящим СМИ. Ведь читатель не будет лезть смотреть есть ли у сайта свидетельство о регистрации СМИ. В результате он причесывает всех под одну гребенку. Как результат складывается общественное мнение о продажности СМИ.
А журналистское расследование – это то, чем мы конкретно занимаемся. Если говорить упрощенно: из государственного бюджета (пункт А) вышли средства (в пункт Б). Они прошли через несколько этапов и до Б в итоге не дошли. Мы начинаем разбираться, что произошло и куда это делось.
- То, что жанр расследовательской журналистики востребован, в этом нет сомнений – как востребованы детективы. Можно ли провести такую аналогию?
- Да! Потому что сам процесс очень схож с работой следователя. Только если следователь результаты своих трудов кладет на стол прокурору, то мы – нашему читателю. И тот уже реагирует. А среди наших читателей те же судьи, следователи, сотрудники Администрации Президента. Поэтому реакция есть, и она очень быстрая. Наши тексты, не резонансные, в том плане, что мы не кричим на каждом углу «мы нашли вора ловите его». Но есть выхлоп, и соответствующая реакция властей, выражающаяся в громких задержаниях и потом судебных процессах.
- А примеры можете привести?
- В прошлом году наши журналисты провели расследование о том, как один из «губернаторов-долгожителей», (я специально не буду называть имен и фамилий), совместно с сыном главы одной из госкорпораций и еще одним олигархом вывели из региона в офшоры порядка $131 млн. Недели не прошло как это «динозавр» политики подал в отставку.
Другой пример из другого региона. Наша читательница пожаловалась, что у них в области из-за долгов повально закрываются школы. А глава тамошнего района эти долги создает, через подконтрольные ему фирмы.
Как нам позже стало известно, губернатору региона после выхода статьи позвонили из Администрации и дали понять, что «за собой надо прибраться» и навести порядок. Он это понял несколько иначе, и автора жалобы начали «прессовать». Наши журналисты об этом узнали, и мы дали еще одну публикацию, которая описала не только этот случай, но и ситуацию с образованием в области в целом. Через два дня губернатор написал заявление «по собственному».
Поэтому реакция властей на расследования есть.
Я вам могу сказать, что по результатам наших публикаций за 14 лет было возбуждено около 100 уголовных дел.
- Сейчас очень много идет разговоров, вокруг так называемых СМИ-иноагентов. Что вы думаете по этому поводу?
Закон об иноагентах это «палка о двух концах». Надо понимать систему работы тех, кто принимает эти решения. Россия сейчас в состоянии, когда ее пытаются изолировать от внешнего мира. Состояние, когда страна ощущает некую внешнюю угрозу. И внутри страны есть те, кто может способствовать этой угрозе. Чтобы избежать такого положения дел, были приняты законы.
Кроме того, МИД заявлял, что это сделано в ответ на санкции, которые введены против наших СМИ.
Однако к юридической части есть вопросы. У нас в законе о СМИ четко прописано, что иностранный гражданин не может владеть больше 20% российского издания. Зачем тогда принимали этот закон? Я вам скажу больше. Согласно нашему законодательству, иностранный гражданин, работающий на территории России, должен платить 40% налоговых отчислений. Примените эту норму к иноагентам. Смею вас уверить, количество таковых моментально рассеется.
- Насколько возможно заниматься честной расследовательской журналистикой, не будучи при этом ангажированным?
- Ангажированным кем? Я всегда говорю: мы самое ангажированное СМИ по отношению к нашим читателем. Поэтому в нашем издании мы реагируем на каждое читательское письмо.
И потом самое независимое из независимых СМИ живет в конце концов в обществе. Поэтому любое издание не может быть не ангажировано той или иной его частью. Как и отдельно взятый журналист, поскольку он является человеком, и сталкивается с действительностью каждый день. Он не может не иметь тех или иных взглядов. Получается он уже ангажирован.
- The Moscow Post – единственное СМИ, где создан Общественный совет – орган при главном редакторе. Какие функции он выполняет? Вы делите ответственность с людьми, которые в него входят?
- В некотором роде он называется "Совет", чтобы советоваться. В нем люди, которые помогают оценивать действия редакции – как положительно, так и критично. Я хотел бы пригласить присоединиться к Совету главных реакторов региональных изданий. Вот уж действительно, кто на земле работает.
- Но при этом у вас есть коррсеть, как я понимаю. На The Moscow Post есть рубрика "регионы" и там материалы публикуются из разных городов России.
- Практически в каждом регионе страны у нас есть свой собственный выпуск. Как самостоятельное СМИ действует The Sankt-Peterburg Post. Вот недавно наши журналисты из этого издания провели интересное расследование о том, как одна уважаемая госкорпорация совершенно официально продала историческое здание в центре Петербурга за 10 тысяч рублей. Я надеюсь, что соответствующими органами ведется проверка.
- Насколько мне известно, ваш Общественный совет собирается учредить "Честность".
- Да, в скором времени хотим организовать премию за самое честное и непредвзятое журналистское расследование. И я надеюсь, региональные СМИ примут участие.
- Начнем издалека. Считаете ли вы, что печатная пресса окончательно уступила изображению?
- Когда возникло телевидение, многие говорили, что театр умрет. Однако в театры до сих пор ходят. И не только ходят, но и какие эпопеи и баталии мы сейчас вокруг театров наблюдаем. Пресса печатная как была, так и останется, просто ее читают меньше. Тем не менее, для бумаги свойственны одни жанры, а для «электронки» – несколько другие.
- Поясните эту мысль.
- Например, длинный репортаж будет интересен читателям печатной прессы. Потому что в век электронных СМИ человеку нужно узнать суть информации – быстро, коротко, ясно.
- Лонгриды вообще востребованы?
- В интернете – не особенно. Времени у людей нет, чтобы читать что-то длинное. Тем не менее The Moscow Post размещает у себя на сайте большие расследования, но в них – по большей части фактура. Если раньше, когда чиновник украл здание детского сада у людей и там обустроил себе особняк, это можно было развозить долго и нудно, простите за цинизм. Сейчас достаточно просто описать факт произошедшего. Любой нормальный человек сделает соответствующие выводы.
- Правда ли, что The Moscow Post является одним из немногих СМИ в России, которое профессионально занимается расследовательской журналистикой?
- Действительно расследовательских СМИ в России осталось мало. Их можно по пальцам одной руки пересчитать. К сожалению, многие почему-то считают, что в нынешних условиях нельзя делать расследований. Это не так. Если соблюдать все нормы закона, расследовании возможны и необходимы. Необходимы властям – те нас читают и по результатам наших расследований принимаются решения, итоги которых мы потом видим по телевизору: аресты или какие-то интересные судебные дела.
Также давайте определим, что считать расследовательской журналистикой. Если кто-то нашел чей-то дворец или что у губернатора или министра часы за 5 млн долларов – это не расследование.
Подобным балуются сайты, которые не являются даже СМИ. Это так называемое «компроматное днище» интернета, которое пытается называть свои труды расследованиями. Увидели по телевизору, что у чиновника дорогие часы. Опубликовали. Все мы провели расследование.
Более того, они наносят вред настоящим СМИ. Ведь читатель не будет лезть смотреть есть ли у сайта свидетельство о регистрации СМИ. В результате он причесывает всех под одну гребенку. Как результат складывается общественное мнение о продажности СМИ.
А журналистское расследование – это то, чем мы конкретно занимаемся. Если говорить упрощенно: из государственного бюджета (пункт А) вышли средства (в пункт Б). Они прошли через несколько этапов и до Б в итоге не дошли. Мы начинаем разбираться, что произошло и куда это делось.
- То, что жанр расследовательской журналистики востребован, в этом нет сомнений – как востребованы детективы. Можно ли провести такую аналогию?
- Да! Потому что сам процесс очень схож с работой следователя. Только если следователь результаты своих трудов кладет на стол прокурору, то мы – нашему читателю. И тот уже реагирует. А среди наших читателей те же судьи, следователи, сотрудники Администрации Президента. Поэтому реакция есть, и она очень быстрая. Наши тексты, не резонансные, в том плане, что мы не кричим на каждом углу «мы нашли вора ловите его». Но есть выхлоп, и соответствующая реакция властей, выражающаяся в громких задержаниях и потом судебных процессах.
- А примеры можете привести?
- В прошлом году наши журналисты провели расследование о том, как один из «губернаторов-долгожителей», (я специально не буду называть имен и фамилий), совместно с сыном главы одной из госкорпораций и еще одним олигархом вывели из региона в офшоры порядка $131 млн. Недели не прошло как это «динозавр» политики подал в отставку.
Другой пример из другого региона. Наша читательница пожаловалась, что у них в области из-за долгов повально закрываются школы. А глава тамошнего района эти долги создает, через подконтрольные ему фирмы.
Как нам позже стало известно, губернатору региона после выхода статьи позвонили из Администрации и дали понять, что «за собой надо прибраться» и навести порядок. Он это понял несколько иначе, и автора жалобы начали «прессовать». Наши журналисты об этом узнали, и мы дали еще одну публикацию, которая описала не только этот случай, но и ситуацию с образованием в области в целом. Через два дня губернатор написал заявление «по собственному».
Поэтому реакция властей на расследования есть.
Я вам могу сказать, что по результатам наших публикаций за 14 лет было возбуждено около 100 уголовных дел.
- Сейчас очень много идет разговоров, вокруг так называемых СМИ-иноагентов. Что вы думаете по этому поводу?
Закон об иноагентах это «палка о двух концах». Надо понимать систему работы тех, кто принимает эти решения. Россия сейчас в состоянии, когда ее пытаются изолировать от внешнего мира. Состояние, когда страна ощущает некую внешнюю угрозу. И внутри страны есть те, кто может способствовать этой угрозе. Чтобы избежать такого положения дел, были приняты законы.
Кроме того, МИД заявлял, что это сделано в ответ на санкции, которые введены против наших СМИ.
Однако к юридической части есть вопросы. У нас в законе о СМИ четко прописано, что иностранный гражданин не может владеть больше 20% российского издания. Зачем тогда принимали этот закон? Я вам скажу больше. Согласно нашему законодательству, иностранный гражданин, работающий на территории России, должен платить 40% налоговых отчислений. Примените эту норму к иноагентам. Смею вас уверить, количество таковых моментально рассеется.
- Насколько возможно заниматься честной расследовательской журналистикой, не будучи при этом ангажированным?
- Ангажированным кем? Я всегда говорю: мы самое ангажированное СМИ по отношению к нашим читателем. Поэтому в нашем издании мы реагируем на каждое читательское письмо.
И потом самое независимое из независимых СМИ живет в конце концов в обществе. Поэтому любое издание не может быть не ангажировано той или иной его частью. Как и отдельно взятый журналист, поскольку он является человеком, и сталкивается с действительностью каждый день. Он не может не иметь тех или иных взглядов. Получается он уже ангажирован.
- The Moscow Post – единственное СМИ, где создан Общественный совет – орган при главном редакторе. Какие функции он выполняет? Вы делите ответственность с людьми, которые в него входят?
- В некотором роде он называется "Совет", чтобы советоваться. В нем люди, которые помогают оценивать действия редакции – как положительно, так и критично. Я хотел бы пригласить присоединиться к Совету главных реакторов региональных изданий. Вот уж действительно, кто на земле работает.
- Но при этом у вас есть коррсеть, как я понимаю. На The Moscow Post есть рубрика "регионы" и там материалы публикуются из разных городов России.
- Практически в каждом регионе страны у нас есть свой собственный выпуск. Как самостоятельное СМИ действует The Sankt-Peterburg Post. Вот недавно наши журналисты из этого издания провели интересное расследование о том, как одна уважаемая госкорпорация совершенно официально продала историческое здание в центре Петербурга за 10 тысяч рублей. Я надеюсь, что соответствующими органами ведется проверка.
- Насколько мне известно, ваш Общественный совет собирается учредить "Честность".
- Да, в скором времени хотим организовать премию за самое честное и непредвзятое журналистское расследование. И я надеюсь, региональные СМИ примут участие.