Коррупционеры искоренят себя сами
"Ну что, коррупционеры, расхитители, взяточники? Кто хочет поработать?" Эту слегка измененную милицейскую фразу из известного фильма россияне, судя по всему, в ближайшие двести-триста лет не услышат. Причина проста - государство решило разобраться с коррупцией.
Иными словами, коррупционеры решили "мочить" самое себя. Каким бы необычным не выглядело это предположение, но дела обстоят именно так. Коррупционеров разобраться с самими с собой принуждают чисто формальные обстоятельства, а, следовательно, легко неисполнимые.
Дело в том, что однажды наша страна ратифицировала конвенцию ООН и Совета Европы по борьбе с коррупцией, а поэтому России уже скоро предстоит отчитываться о проделанной работе перед международными организациями. "Законы в России допускают различное их толкование, отмечает куратор проектов Еврокомиссии в России Стефани Хартер. Если они непрофессионально сформулированы это техническая проблема, провоцирующая коррупцию".
Надо сказать, что куратор был весьма недалек от истины. Наладить "постоянную и системную антикоррупционную экспертизу законодательства" президент Путин поручил еще в январе 2004 года. Методика проведения такого анализа была подготовлена Центром стратегических разработок (ЦСР). А с апреля 2005 года по сентябрь 2006 года по поручению Комиссии ГД РФ по противодействию коррупции экспертизе подверглись проекты федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О лекарственных средствах" (большой привет Зурабову!), "Об обязательном страховании гражданской ответственности за причинение вреда при эксплуатации опасного объекта", "О защите конкуренции" и некоторые другие.
В результате выяснилось, что "в проанализированных законопроектах выявлены практически все типичные коррупционные факторы". Некоторые из них встречаются во всех или в большинстве законопроектов. Иными словами, нет такого закона в России, при помощи которого нельзя было бы воровать. Где-то больше, где-то меньше, но повсюду, в любой сфере общественной жизни, в любом чиновничьем кабинете.
Оказывается, лазеек для коррупционеров множество, все они прекрасно изучены, применяются, а также внедряются в законопроекты, чтобы коррупционеры уже на стадии подготовки закона могли знать, как они смогут в будущем получить мзду. На одном из первых мест (по частоте "применения") оказались завышенные требования к лицу, предъявляемые для реализации его права. Этот коррупционный фактор делает коррупционные отношения при использовании содержащей его нормы законороекта почти неизбежными. Этот дефект проявляется, чаще всего, при реализации разрешительных и регистрационных полномочий. Он проявляется, в частности, в перечнях оснований для отказа - например, перечень не исчерпывающий или содержит "размытые", субъективно-оценочные формулировки (например, представленные заявителем сведения неполные или не соответствуют действительности).
Отсутствие административных процедур - другой часто встречавшийся в рассмотренных законопроектах коррупционный фактор. Коррупциогенность повышается, если нет четкого порядка принятия решений, получения и использования информации, рассмотрения обращений граждан и юридических лиц, контроля и др. С ним тесно связан еще один часто встречающийся коррупционный фактор - пробел в регулировании. В нормативном правовом акте отсутствуют нормы, касающиеся реализации закрепленной за государственным органом функции. Это создает возможность чиновникам действовать по собственному усмотрению в нерегулируемой области.
"Популярен" коррупционный фактор, который называется - нормы, определяющие компетенцию по формуле "вправе". Наличие этого коррупционного фактора фактически означает, что чиновники, например, уполномоченного органа могут принять или не принять решение о распределении разрешений, реализации прав. Создается рынок вынужденной покупки законных прав. Нормы, содержащие избыточно широкие дискреционные полномочия должностных лиц и государственных органов - также относится к часто встречающимся коррупционным факторам.
Спектр таких дискреционных полномочий очень широк. От продления сроков принятия решения до установления исполнителем правил. Использование двусмысленных или неустоявшихся терминов, категорий оценочного характера, слов с неясным содержанием также встречается нередко. Из других коррупционных факторов встречаются также: Отсутствие конкурсных (аукционных) процедур, когда на конкретное право (приобретение или аренда объекта государственной собственности, поставка товара для государственных нужд) претендуют несколько граждан или юридических лиц. Коррупциогенность повышается, если не предусмотрено заблаговременное извещение о проведении конкурса, выбор победителя по заранее установленному критерию, гласность и публикация итогов, коллегиальное решение вопросов конкурсной комиссией. Ложные цели и приоритеты. Целесообразность принятия закона может отсутствовать, регулирование вопроса может оказаться избыточным, ставить дополнительные административные барьеры, предъявлять заведомо неисполнимые требования. Иногда принятие надуманного закона может напрямую закреплять коррупциогенные схемы. Нарушение баланса интересов. В результате принятия такого закона выигрывает только одна группа лиц (например, страховые организации, крупный бизнес).
Интересно, что когда в прошлом году показательную экспертизу по новой методике прошел, например, законопроект "О лекарственных средствах", председатель комиссии Госдумы по противодействию коррупции Михаил Гришанков предупреждал: поправки откровенно лоббируют интересы крупных производителей лекарств, а не усиливают госконтроль в сфере производства и продажи лекарств, как это декламировалось. В итоге проект закона был отправлен на доработку. И что в результате? Где нынче Зурабов? Неужели среди "желающих поработать"?
Дело в том, что вся нынешняя возня с методикой, не более чем большой привет международным организациям, фиговый листок для нашей власти. Например, неясно, будет такая экспертиза законопроектов для министерств носить характер обязательный или рекомендательный. Специалисты сомневаются, что вряд ли чиновников обяжут, ведь такая работа требует специально подготовленных специалистов. А где их взять?
Чтобы наладить всю инфраструктуру такой экспертизы, нужно время. Непонятно также, будут ли все законодательные акты подвергаться экспертизе, будут ли результаты этих экспертиз доступными для независимых специалистов, смогут ли сами независимые эксперты проверять результаты экспертиз?
"Тренинги освоения антикоррупционной методики, подготовленной ранее ЦСР, для экспертов, чиновников федерального и регионального уровня уже начались", сказал руководитель направления административной реформы ЦСР Владимир Южаков. Честно говоря, забавная получается картина: в одном кабинете проводится экспертиза, в другом - плавно перетекают деньги из одного кармана в другой, а по телевизору тем временем выступает какой-нибудь высокопоставленный чиновник и рассуждает о том, какая напряженная борьба с коррупцией ведется в стране.
По мнению Михаила Гришанкова, одна из основных причин распространения коррупции в стране было "отсутствие политической воли и желания властных структур последовательно бороться с коррупцией". А есть ли сегодня искомая "политическая воля"?
Судя по тому, что Зурабов продолжает преспокойно трудиться на медицинском поприще, ее нет и в ближайшем времени не предвидится. "Стрелочники" будут шить рукавицы, а основные фигуранты по-прежнему "зарабатывать" деньги. Хотя если допустить, что срочное доработка методики - это и есть материальное воплощение "политической воли", то наши правители, несомненно, продвинулись далеко в борьбе с коррупцией. Так далеко, что даже сами коррупционеры потеряли их из виду.
Дело в том, что однажды наша страна ратифицировала конвенцию ООН и Совета Европы по борьбе с коррупцией, а поэтому России уже скоро предстоит отчитываться о проделанной работе перед международными организациями. "Законы в России допускают различное их толкование, отмечает куратор проектов Еврокомиссии в России Стефани Хартер. Если они непрофессионально сформулированы это техническая проблема, провоцирующая коррупцию".
Надо сказать, что куратор был весьма недалек от истины. Наладить "постоянную и системную антикоррупционную экспертизу законодательства" президент Путин поручил еще в январе 2004 года. Методика проведения такого анализа была подготовлена Центром стратегических разработок (ЦСР). А с апреля 2005 года по сентябрь 2006 года по поручению Комиссии ГД РФ по противодействию коррупции экспертизе подверглись проекты федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О лекарственных средствах" (большой привет Зурабову!), "Об обязательном страховании гражданской ответственности за причинение вреда при эксплуатации опасного объекта", "О защите конкуренции" и некоторые другие.
В результате выяснилось, что "в проанализированных законопроектах выявлены практически все типичные коррупционные факторы". Некоторые из них встречаются во всех или в большинстве законопроектов. Иными словами, нет такого закона в России, при помощи которого нельзя было бы воровать. Где-то больше, где-то меньше, но повсюду, в любой сфере общественной жизни, в любом чиновничьем кабинете.
Оказывается, лазеек для коррупционеров множество, все они прекрасно изучены, применяются, а также внедряются в законопроекты, чтобы коррупционеры уже на стадии подготовки закона могли знать, как они смогут в будущем получить мзду. На одном из первых мест (по частоте "применения") оказались завышенные требования к лицу, предъявляемые для реализации его права. Этот коррупционный фактор делает коррупционные отношения при использовании содержащей его нормы законороекта почти неизбежными. Этот дефект проявляется, чаще всего, при реализации разрешительных и регистрационных полномочий. Он проявляется, в частности, в перечнях оснований для отказа - например, перечень не исчерпывающий или содержит "размытые", субъективно-оценочные формулировки (например, представленные заявителем сведения неполные или не соответствуют действительности).
Отсутствие административных процедур - другой часто встречавшийся в рассмотренных законопроектах коррупционный фактор. Коррупциогенность повышается, если нет четкого порядка принятия решений, получения и использования информации, рассмотрения обращений граждан и юридических лиц, контроля и др. С ним тесно связан еще один часто встречающийся коррупционный фактор - пробел в регулировании. В нормативном правовом акте отсутствуют нормы, касающиеся реализации закрепленной за государственным органом функции. Это создает возможность чиновникам действовать по собственному усмотрению в нерегулируемой области.
"Популярен" коррупционный фактор, который называется - нормы, определяющие компетенцию по формуле "вправе". Наличие этого коррупционного фактора фактически означает, что чиновники, например, уполномоченного органа могут принять или не принять решение о распределении разрешений, реализации прав. Создается рынок вынужденной покупки законных прав. Нормы, содержащие избыточно широкие дискреционные полномочия должностных лиц и государственных органов - также относится к часто встречающимся коррупционным факторам.
Спектр таких дискреционных полномочий очень широк. От продления сроков принятия решения до установления исполнителем правил. Использование двусмысленных или неустоявшихся терминов, категорий оценочного характера, слов с неясным содержанием также встречается нередко. Из других коррупционных факторов встречаются также: Отсутствие конкурсных (аукционных) процедур, когда на конкретное право (приобретение или аренда объекта государственной собственности, поставка товара для государственных нужд) претендуют несколько граждан или юридических лиц. Коррупциогенность повышается, если не предусмотрено заблаговременное извещение о проведении конкурса, выбор победителя по заранее установленному критерию, гласность и публикация итогов, коллегиальное решение вопросов конкурсной комиссией. Ложные цели и приоритеты. Целесообразность принятия закона может отсутствовать, регулирование вопроса может оказаться избыточным, ставить дополнительные административные барьеры, предъявлять заведомо неисполнимые требования. Иногда принятие надуманного закона может напрямую закреплять коррупциогенные схемы. Нарушение баланса интересов. В результате принятия такого закона выигрывает только одна группа лиц (например, страховые организации, крупный бизнес).
Интересно, что когда в прошлом году показательную экспертизу по новой методике прошел, например, законопроект "О лекарственных средствах", председатель комиссии Госдумы по противодействию коррупции Михаил Гришанков предупреждал: поправки откровенно лоббируют интересы крупных производителей лекарств, а не усиливают госконтроль в сфере производства и продажи лекарств, как это декламировалось. В итоге проект закона был отправлен на доработку. И что в результате? Где нынче Зурабов? Неужели среди "желающих поработать"?
Дело в том, что вся нынешняя возня с методикой, не более чем большой привет международным организациям, фиговый листок для нашей власти. Например, неясно, будет такая экспертиза законопроектов для министерств носить характер обязательный или рекомендательный. Специалисты сомневаются, что вряд ли чиновников обяжут, ведь такая работа требует специально подготовленных специалистов. А где их взять?
Чтобы наладить всю инфраструктуру такой экспертизы, нужно время. Непонятно также, будут ли все законодательные акты подвергаться экспертизе, будут ли результаты этих экспертиз доступными для независимых специалистов, смогут ли сами независимые эксперты проверять результаты экспертиз?
"Тренинги освоения антикоррупционной методики, подготовленной ранее ЦСР, для экспертов, чиновников федерального и регионального уровня уже начались", сказал руководитель направления административной реформы ЦСР Владимир Южаков. Честно говоря, забавная получается картина: в одном кабинете проводится экспертиза, в другом - плавно перетекают деньги из одного кармана в другой, а по телевизору тем временем выступает какой-нибудь высокопоставленный чиновник и рассуждает о том, какая напряженная борьба с коррупцией ведется в стране.
По мнению Михаила Гришанкова, одна из основных причин распространения коррупции в стране было "отсутствие политической воли и желания властных структур последовательно бороться с коррупцией". А есть ли сегодня искомая "политическая воля"?
Судя по тому, что Зурабов продолжает преспокойно трудиться на медицинском поприще, ее нет и в ближайшем времени не предвидится. "Стрелочники" будут шить рукавицы, а основные фигуранты по-прежнему "зарабатывать" деньги. Хотя если допустить, что срочное доработка методики - это и есть материальное воплощение "политической воли", то наши правители, несомненно, продвинулись далеко в борьбе с коррупцией. Так далеко, что даже сами коррупционеры потеряли их из виду.