Евгений Сатановский, Институт Ближнего Востока
Гайдамак это первая ласточка. Озвученное не так давно израильским миллиардером российского происхождения Аркадием Гайдамаком намерение создать собственное политическое объединение под названием «Социальная справедливость» породило множество откликов.
Звучат подобные знакомым россиянам предупреждения о том, что «криминал рвется во власть», поскольку у израильского правосудия, и не только у него, есть много вопросов к Гайдамаку по поводу его финансовой деятельности. Однако на проблему можно взглянуть и с другой стороны, что сделал в интервью газете «Век» Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока, бывший глава Российского еврейского конгресса. — Как вы можете объяснить высокий рейтинг движения Аркадия Гайдамака, которое, собственно, еще не создано. Сам он говорит о возможности получить 40 мандатов в Кнессете, опросы, предположительно заказанные им же, дают 25 мест, другие – 14. Но и в последнем случае это столько же, сколько может получить партия «Авода», существующая много лет. — Получиться это могло достаточно просто. Гайдамак заменил собой государство и правительство на многих направлениях деятельности.
В Израиле Гайдамак занимается в основном благотворительностью, которой мало кто занимается, причем в масштабах, заставляющих говорить, что он делает то, что должно было бы, но не может, не хочет или не способно делать правительство. «Авода» же, например, на протяжении последних полутора-двух десятилетий работала на получение рейтинга ее лидерами за пределами Израиля в рамках строительства палестинского государства. Удивляться здесь нечему. — Но как быть с репутацией Гайдамака, который подозревается в серьезных нарушениях закона, начиная с присвоения части ангольского долга России и заканчивая отмыванием денег через израильский банк Hapoalim? Его объявляла в розыск Франция.
Израиль считают цивилизованным государством, почему такие люди имеют возможность заниматься там политикой? — Сначала нужно ответить на вопрос, что вкладывать в понятие цивилизованного государства. Если это государство, элита которого потеряла любые ориентиры, за исключением туманных иллюзий, Израиль можно считать таким. Если цивилизованное государство – это то, которое заботится в первую очередь о своих интересах, интересах своих граждан, создавая реальную, а не теоретическую модель демократии, то, Израиль, боюсь, давно перестал быть такой страной или еще ей не стал. Именно поэтому израильтяне интересуются в последнее время не той лапшой, которую вешают им на уши их политики и журналисты, а тем, что действительно стоит за человеком. Израильтяне вполне могут верить Гайдамаку больше, чем тем мафиози с политическими постами во Франции или в Израиле, которые говорят, что ему верить нельзя.
Я бы не стал сегодня говорить о сомнительности или несомнительности любого человека на нашей планете, за исключением уголовных преступников. В Израиле уголовные и какие угодно дела открыты против всех политиков, начиная с премьера и президента и заканчивая министром юстиции. Страна управляется структурой, которую часто называют судебной мафией, неподсудной, неподконтрольной, не избираемой и всевластной, во главе с Мени Мазузом (юридический советник правительства – прим. ред.) и близкими к нему людьми.
— Есть версия, согласно которой нынешняя атака израильской правоохранительной системы на Гайдамака должна служить ему сигналом не вмешиваться в израильскую политику. Старая политическая элита не хочет его принимать?
— Скорее всего, Гайдамак и не собирается в нее входить. Проблема в том, что старая элита себя исчерпала, а формирование новой, исходя из обычных соображений конкуренции, она пытается не допустить. Заботой нынешней элиты на протяжении последних полутора десятилетий было исключительно будущее Палестины, а не Израиля. Она бессмысленно потратила и плоды израильских блицкригов 1967 и 1982 гг., и экономические, и политические дивиденды, которые ей дала беспрецедентная алия, в том числе русская. Эти люди – банкроты. Вопрос не в том, пустит ли эта элита к себе Гайдамака, к чему он не стремится, а в том, кто будет формировать другую элиту, которая станет править Израилем после того, как сегодняшняя уедет в Нью-Йорк, Женеву, уйдет на пенсию или в мир иной. Скорее всего, новая элита будет состоять из людей, которым есть что терять. Это будут бизнесмены, более или менее крупные, как Гайдамак или другие, люди, понимающие, что политики и чиновники не стоят ничего. Завод, кибуц, корпорации, обеспечивающие энергетику или связь, стоят дорого. Отдавать это за здорово живешь нет смысла, а, значит, нет смысла и отдавать страну, где все находится. Процесс пошел, и Гайдамак – всего лишь первая ласточка.
— Может ли Гайдамак заключить союз с лидером «Ликуд» Беньямином Нетаньяху, о чем теперь говорят? «Социальная справедливость» Гайдамака привлечет голоса малообеспеченных граждан, а Нетаньяху – тех, кто прежде всего заинтересован в вопросах безопасности.
— В Израиле возможны любые союзы, так же, как возможна ситуация, при которой Мени Мазуз является «царем израильским», а функции президента выполняет друз (представитель друзской общины страны Маджале Вахабе заменяет и.о. президента Далию Ицик на время ее недельной зарубежной поездки – прим. ред.), министром культуры становится человек, ничего не понимающий ни в культуре, ни в науке, ни, скорее всего, в спорте, министры в правительство подбираются по принципу минимальной профессиональной достаточности. Как известно, кто не верит в чудеса, на Ближнем Востоке не живет. Гадать бессмысленно, Гайдамак и Нетаньяху – самостоятельные люди, как и остальные общественные и государственные деятели Израиля. — Возможно ли провести аналогию между Сильвио Берлускони, также являющимся политиком-предпринимателем, и Гайдамаком?
— Берлускони сделал свое состояние внутри страны, в которой ведет свою политическую деятельность. Гайдамак же сделал состоянии за пределами Израиля, и то, что он богат, никому из израильтян не стоило ни рабочих мест, ни потери бизнеса. Гайдамак, в отличие от Берлускони, не претендует на руководство государством и даже на позиции, которые должны дать ему положение или деньги. Это у него и так есть. Гайдамк претендует лишь, насколько я могу судить, на беспристрастное отношение к нему израильской политической системы, на что может претендовать каждый израильтянин. Израильская политическая система, борясь с приходом в политику новых людей с деньгами и положением, сама подвигла Гайдамака на то, чтобы сопротивляться попыткам сделать из него представителя русской мафии и человека, виновного в чем бы то ни было.
— Так, все-таки, для израильтян неважно, что у Гайдамака могут иметься сомнительные дела?
— Подозрения в чем-то сомнительном в Израиле преследуют всех общественных и политических деятелей. Когда руководителя полиции Моше Каради снимают с должности с формулировкой «связь с организованной преступностью», озвученной всеми СМИ, вопросы о том, что есть какие-то «сомнительные дела» означают, что этот человек просто ангел. Гайдамак прав, когда говорит: «Если я виновен – докажите это». Он – тот камень, о который споткнулась израильская политическая система.
В Израиле Гайдамак занимается в основном благотворительностью, которой мало кто занимается, причем в масштабах, заставляющих говорить, что он делает то, что должно было бы, но не может, не хочет или не способно делать правительство. «Авода» же, например, на протяжении последних полутора-двух десятилетий работала на получение рейтинга ее лидерами за пределами Израиля в рамках строительства палестинского государства. Удивляться здесь нечему. — Но как быть с репутацией Гайдамака, который подозревается в серьезных нарушениях закона, начиная с присвоения части ангольского долга России и заканчивая отмыванием денег через израильский банк Hapoalim? Его объявляла в розыск Франция.
Израиль считают цивилизованным государством, почему такие люди имеют возможность заниматься там политикой? — Сначала нужно ответить на вопрос, что вкладывать в понятие цивилизованного государства. Если это государство, элита которого потеряла любые ориентиры, за исключением туманных иллюзий, Израиль можно считать таким. Если цивилизованное государство – это то, которое заботится в первую очередь о своих интересах, интересах своих граждан, создавая реальную, а не теоретическую модель демократии, то, Израиль, боюсь, давно перестал быть такой страной или еще ей не стал. Именно поэтому израильтяне интересуются в последнее время не той лапшой, которую вешают им на уши их политики и журналисты, а тем, что действительно стоит за человеком. Израильтяне вполне могут верить Гайдамаку больше, чем тем мафиози с политическими постами во Франции или в Израиле, которые говорят, что ему верить нельзя.
Я бы не стал сегодня говорить о сомнительности или несомнительности любого человека на нашей планете, за исключением уголовных преступников. В Израиле уголовные и какие угодно дела открыты против всех политиков, начиная с премьера и президента и заканчивая министром юстиции. Страна управляется структурой, которую часто называют судебной мафией, неподсудной, неподконтрольной, не избираемой и всевластной, во главе с Мени Мазузом (юридический советник правительства – прим. ред.) и близкими к нему людьми.
— Есть версия, согласно которой нынешняя атака израильской правоохранительной системы на Гайдамака должна служить ему сигналом не вмешиваться в израильскую политику. Старая политическая элита не хочет его принимать?
— Скорее всего, Гайдамак и не собирается в нее входить. Проблема в том, что старая элита себя исчерпала, а формирование новой, исходя из обычных соображений конкуренции, она пытается не допустить. Заботой нынешней элиты на протяжении последних полутора десятилетий было исключительно будущее Палестины, а не Израиля. Она бессмысленно потратила и плоды израильских блицкригов 1967 и 1982 гг., и экономические, и политические дивиденды, которые ей дала беспрецедентная алия, в том числе русская. Эти люди – банкроты. Вопрос не в том, пустит ли эта элита к себе Гайдамака, к чему он не стремится, а в том, кто будет формировать другую элиту, которая станет править Израилем после того, как сегодняшняя уедет в Нью-Йорк, Женеву, уйдет на пенсию или в мир иной. Скорее всего, новая элита будет состоять из людей, которым есть что терять. Это будут бизнесмены, более или менее крупные, как Гайдамак или другие, люди, понимающие, что политики и чиновники не стоят ничего. Завод, кибуц, корпорации, обеспечивающие энергетику или связь, стоят дорого. Отдавать это за здорово живешь нет смысла, а, значит, нет смысла и отдавать страну, где все находится. Процесс пошел, и Гайдамак – всего лишь первая ласточка.
— Может ли Гайдамак заключить союз с лидером «Ликуд» Беньямином Нетаньяху, о чем теперь говорят? «Социальная справедливость» Гайдамака привлечет голоса малообеспеченных граждан, а Нетаньяху – тех, кто прежде всего заинтересован в вопросах безопасности.
— В Израиле возможны любые союзы, так же, как возможна ситуация, при которой Мени Мазуз является «царем израильским», а функции президента выполняет друз (представитель друзской общины страны Маджале Вахабе заменяет и.о. президента Далию Ицик на время ее недельной зарубежной поездки – прим. ред.), министром культуры становится человек, ничего не понимающий ни в культуре, ни в науке, ни, скорее всего, в спорте, министры в правительство подбираются по принципу минимальной профессиональной достаточности. Как известно, кто не верит в чудеса, на Ближнем Востоке не живет. Гадать бессмысленно, Гайдамак и Нетаньяху – самостоятельные люди, как и остальные общественные и государственные деятели Израиля. — Возможно ли провести аналогию между Сильвио Берлускони, также являющимся политиком-предпринимателем, и Гайдамаком?
— Берлускони сделал свое состояние внутри страны, в которой ведет свою политическую деятельность. Гайдамак же сделал состоянии за пределами Израиля, и то, что он богат, никому из израильтян не стоило ни рабочих мест, ни потери бизнеса. Гайдамак, в отличие от Берлускони, не претендует на руководство государством и даже на позиции, которые должны дать ему положение или деньги. Это у него и так есть. Гайдамк претендует лишь, насколько я могу судить, на беспристрастное отношение к нему израильской политической системы, на что может претендовать каждый израильтянин. Израильская политическая система, борясь с приходом в политику новых людей с деньгами и положением, сама подвигла Гайдамака на то, чтобы сопротивляться попыткам сделать из него представителя русской мафии и человека, виновного в чем бы то ни было.
— Так, все-таки, для израильтян неважно, что у Гайдамака могут иметься сомнительные дела?
— Подозрения в чем-то сомнительном в Израиле преследуют всех общественных и политических деятелей. Когда руководителя полиции Моше Каради снимают с должности с формулировкой «связь с организованной преступностью», озвученной всеми СМИ, вопросы о том, что есть какие-то «сомнительные дела» означают, что этот человек просто ангел. Гайдамак прав, когда говорит: «Если я виновен – докажите это». Он – тот камень, о который споткнулась израильская политическая система.