Звучат подобные знакомым россиянам предупреждения о том, что «криминал рвется во власть», поскольку у израильского правосудия, и не только у него, есть много вопросов к Гайдамаку по поводу его финансовой деятельности. Однако на проблему можно взглянуть и с другой стороны, что сделал в интервью газете «Век» Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока, бывший глава Российского еврейского конгресса. — Как вы можете объяснить высокий рейтинг движения Аркадия Гайдамака, которое, собственно, еще не создано. Сам он говорит о возможности получить 40 мандатов в Кнессете, опросы, предположительно заказанные им же, дают 25 мест, другие – 14. Но и в последнем случае это столько же, сколько может получить партия «Авода», существующая много лет. — Получиться это могло достаточно просто. Гайдамак заменил собой государство и правительство на многих направлениях деятельности.
В Израиле Гайдамак занимается в основном благотворительностью, которой мало кто занимается, причем в масштабах, заставляющих говорить, что он делает то, что должно было бы, но не может, не хочет или не способно делать правительство. «Авода» же, например, на протяжении последних полутора-двух десятилетий работала на получение рейтинга ее лидерами за пределами Израиля в рамках строительства палестинского государства. Удивляться здесь нечему. — Но как быть с репутацией Гайдамака, который подозревается в серьезных нарушениях закона, начиная с присвоения части ангольского долга России и заканчивая отмыванием денег через израильский банк Hapoalim? Его объявляла в розыск Франция.
Израиль считают цивилизованным государством, почему такие люди имеют возможность заниматься там политикой? — Сначала нужно ответить на вопрос, что вкладывать в понятие цивилизованного государства. Если это государство, элита которого потеряла любые ориентиры, за исключением туманных иллюзий, Израиль можно считать таким. Если цивилизованное государство – это то, которое заботится в первую очередь о своих интересах, интересах своих граждан, создавая реальную, а не теоретическую модель демократии, то, Израиль, боюсь, давно перестал быть такой страной или еще ей не стал. Именно поэтому израильтяне интересуются в последнее время не той лапшой, которую вешают им на уши их политики и журналисты, а тем, что действительно стоит за человеком. Израильтяне вполне могут верить Гайдамаку больше, чем тем мафиози с политическими постами во Франции или в Израиле, которые говорят, что ему верить нельзя.
Я бы не стал сегодня говорить о сомнительности или несомнительности любого человека на нашей планете, за исключением уголовных преступников. В Израиле уголовные и какие угодно дела открыты против всех политиков, начиная с премьера и президента и заканчивая министром юстиции. Страна управляется структурой, которую часто называют судебной мафией, неподсудной, неподконтрольной, не избираемой и всевластной, во главе с Мени Мазузом (юридический советник правительства – прим. ред.) и близкими к нему людьми.
— Есть версия, согласно которой нынешняя атака израильской правоохранительной системы на Гайдамака должна служить ему сигналом не вмешиваться в израильскую политику. Старая политическая элита не хочет его принимать?
— Скорее всего, Гайдамак и не собирается в нее входить. Проблема в том, что старая элита себя исчерпала, а формирование новой, исходя из обычных соображений конкуренции, она пытается не допустить. Заботой нынешней элиты на протяжении последних полутора десятилетий было исключительно будущее Палестины, а не Израиля. Она бессмысленно потратила и плоды израильских блицкригов 1967 и 1982 гг., и экономические, и политические дивиденды, которые ей дала беспрецедентная алия, в том числе русская. Эти люди – банкроты. Вопрос не в том, пустит ли эта элита к себе Гайдамака, к чему он не стремится, а в том, кто будет формировать другую элиту, которая станет править Израилем после того, как сегодняшняя уедет в Нью-Йорк, Женеву, уйдет на пенсию или в мир иной. Скорее всего, новая элита будет состоять из людей, которым есть что терять. Это будут бизнесмены, более или менее крупные, как Гайдамак или другие, люди, понимающие, что политики и чиновники не стоят ничего. Завод, кибуц, корпорации, обеспечивающие энергетику или связь, стоят дорого. Отдавать это за здорово живешь нет смысла, а, значит, нет смысла и отдавать страну, где все находится. Процесс пошел, и Гайдамак – всего лишь первая ласточка.
— Может ли Гайдамак заключить союз с лидером «Ликуд» Беньямином Нетаньяху, о чем теперь говорят? «Социальная справедливость» Гайдамака привлечет голоса малообеспеченных граждан, а Нетаньяху – тех, кто прежде всего заинтересован в вопросах безопасности.
— В Израиле возможны любые союзы, так же, как возможна ситуация, при которой Мени Мазуз является «царем израильским», а функции президента выполняет друз (представитель друзской общины страны Маджале Вахабе заменяет и.о. президента Далию Ицик на время ее недельной зарубежной поездки – прим. ред.), министром культуры становится человек, ничего не понимающий ни в культуре, ни в науке, ни, скорее всего, в спорте, министры в правительство подбираются по принципу минимальной профессиональной достаточности. Как известно, кто не верит в чудеса, на Ближнем Востоке не живет. Гадать бессмысленно, Гайдамак и Нетаньяху – самостоятельные люди, как и остальные общественные и государственные деятели Израиля. — Возможно ли провести аналогию между Сильвио Берлускони, также являющимся политиком-предпринимателем, и Гайдамаком?
— Берлускони сделал свое состояние внутри страны, в которой ведет свою политическую деятельность. Гайдамак же сделал состоянии за пределами Израиля, и то, что он богат, никому из израильтян не стоило ни рабочих мест, ни потери бизнеса. Гайдамак, в отличие от Берлускони, не претендует на руководство государством и даже на позиции, которые должны дать ему положение или деньги. Это у него и так есть. Гайдамк претендует лишь, насколько я могу судить, на беспристрастное отношение к нему израильской политической системы, на что может претендовать каждый израильтянин. Израильская политическая система, борясь с приходом в политику новых людей с деньгами и положением, сама подвигла Гайдамака на то, чтобы сопротивляться попыткам сделать из него представителя русской мафии и человека, виновного в чем бы то ни было.
— Так, все-таки, для израильтян неважно, что у Гайдамака могут иметься сомнительные дела?
— Подозрения в чем-то сомнительном в Израиле преследуют всех общественных и политических деятелей. Когда руководителя полиции Моше Каради снимают с должности с формулировкой «связь с организованной преступностью», озвученной всеми СМИ, вопросы о том, что есть какие-то «сомнительные дела» означают, что этот человек просто ангел. Гайдамак прав, когда говорит: «Если я виновен – докажите это». Он – тот камень, о который споткнулась израильская политическая система.
