Макрон развалил Пятую республику
Главным результатом выборов в Национальное собрание Франции стал фактический развал политической системы страны, созданной Конституцией Пятой республики. Внештатная ситуация разворачивается на фоне рекордно низкой явки избирателей и непосильных задач, поставленных перед Макроном.
Голосование за состав Национального собрания – это не простая история, а выборы в два тура. Кандидаты баллотируются по мажоритарным округам. Во второй тур переходят только те, кто набрал в первом более 12,5%. И только во втором туре все решается большинством голосов. Эту систему придумали и активно использовали архитекторы Пятой республики (1958). Ее цель обеспечить дуополию - ограниченную конкуренцию двух доминирующих партий. С конца 60-х и вплоть до 2012 года это были социалисты и голлисты (правые партии под разными названиями).
Обычно эта система предполагала, что накануне второго тура французские левоцентристы и правые договаривались о блокировании – кандидат от социалистов призывал голосовать за более рейтингового правого и наоборот. Такая система отсекала крайне правых и крайне левых, т. е. коммунистов, левых радикалов и националистов. Настоящим успехом этой системы стало выведение из числа системных игроков Французской коммунистической партии - одной из самых популярных в 1950-е годы политических сил.
Первая сенсация, которую принесли нынешние выборы в Национальное собрание, – это рекордно низкая явка. Во время первого тура явка серьезно упала даже по сравнению с президентскими выборами – только 48,71% избирателей пришли на участки. Соответственно, уровень абсентеизма составил 51,29%, почти на 10% больше предыдущего рекорда во время выборов в Национальное собрание 2012 года, составившего 42,7%.
А ведь недавние президентские выборы поставили два рекорда, заставляющих задуматься:
- низкая явка, составившая 74,56%, уровень абсентеизма, соответственно - 25,44%;
- количество недействительных и испорченных бюллетеней - 11,47%.
В принципе, снижение явки на парламентских выборах по сравнению с президентскими – это закономерность французской политики, которая прослеживается от выборов к выборам. Например, во втором туре президентских выборов-2012, прошедшем 6 мая, явка составила 80,35%, а в первом туре парламентских в июне того же года – только 57,23%.
Но не настолько же! Ведь по факту более половины избирателей Франции отвергли все предложенные варианты – и «Вперед, Республика!» Макрона, и «Республиканцев» Франсуа Баруэна, и социалистов Жан-Кристофа Камбаделиса, и «Национальный фронт» Марин Ле Пен, и «Непокоренную Францию» Жан-Люка Меланшона, и всех остальных. А, значит, большинство французов не имеет к избранию этого состава Национального собрания никакого отношения, что, конечно, не снижает его легитимности.
Мировые и французские СМИ умиляются победой проекта «Вперед, Республика!» нового президента Эммануэля Макрона, но по справедливости первым и главным победителем выборов нужно назвать абсентеизм. А новый президент Франции начинает свой первый срок в Елисейском дворце в состоянии глубокого разочарования населения в действующих политиках и партиях.
Еще одним победителем первого тура по праву стоит назвать хорошую встряску для всех французских политических партий. В принципе, сенсации президентских выборов - приход такого молодого политика, как Макрон, и его проекта «Вперед, Республика!», а также успех Марин Ле Пен - стали возможны благодаря большому разочарованию и падению поддержки как правящей Французской социалистической партии и президента Франсуа Олланда, так и оппозиции в лице правой партии «Республиканцы».
Начиная с середины 80-х, когда президент-социалист Франсуа Миттеран предложил кандидатом в премьеры представителя правого крыла ФСП Лорана Фабиуса, стартовал процесс размывания идейных позиций правых и левых. Усугубил эту тенденцию мировой экономический кризис, начавшийся в 2008 году. В итоге избиратель перестал различать, чем французские социалисты отличаются от правоцентристов во главе с Саркози или «Республиканцев» под руководством Франсуа Фийона. Что правые, что левые проводили курс на «жесткую экономию», а расхождения касались в первую очередь проблемы иммиграции.
Поэтому катастрофа, постигшая социалистов, и провал «Республиканцев», которые не смогли полноценно использовать свои позиции главной оппозиционной партии, – это стимул для двух доминирующих политических сил Пятой республики к очищению и возвращению на традиционные идейные позиции. Проще говоря, социалисты не могут выступать на стороне работодателя, ужесточая трудовое законодательство, как поступило правительство Мануэля Вальса, потому что сам Вальс еще до президентских выборов покинул «тонущий корабль» и примкнул к Макрону. Более того, окружение Макрона не стало выдвигать кандидата от партии «Вперед, Республика!» в округе, где баллотировался экс-премьер от социалистов, благодаря чему Вальс прошел во второй тур, который состоится 18 июня.
Вальс, как и еще ряд бывших высокопоставленных социалистов, перешедших к Макрону, продолжит свою политическую карьеру, а Французская социалистическая партия столкнулась лицом к лицу с разгромом по итогам выборов в Национальное собрание, вплоть до ухода с политической арены вообще.
Новый политический проект Макрона празднует победу, но, объективно говоря, новым там является разве что сам «кандидат от Ротшильдов».
Первые кадровые назначения нового президента продемонстрировали, что у Макрона нет своих людей, поэтому новый Совет министров он сформировал в основном за счет перебежчиков из «Республиканцев», ФСП и MoDem. Премьер-министр Эдуар Филипп – выходец из партии «Республиканцы», до 2001 года – активист Социалистической партии. Министр юстиции Франсуа Байру – многократный кандидат в президенты (его самый высокий результат – третье место в 2007 году, после Николя Саркози и Сеголен Руаяль), глава центристской партии «Демократическое движение» (MoDem). Министр внутренних дел Жерар Колонн и глава МИД Жан-Ив Ле Дриан – социалисты, министр экономики Брюно Ле Мэр и министр общественных средств Жеральд Дерманен – «республиканцы». В составе правительства – только четыре министра по квоте партии «Вперед, Республика!»
Слабое место нового президента - отсутствие опыта политической борьбы и государственного управления, не говоря уже о работе главой государства, поэтому можно сказать, что сам Макрон – это витрина, отражающая ожидания французов, зафиксированные социологией. А настоящие решения будут принимать люди из его окружения – как официального, вроде главы президентской канцелярии, так и непубличного.
Пока что французские СМИ настроены к Макрону и его людям более чем благожелательно, хотя, по правде говоря, у него еще не было времени проявить себя. Но выборы закончились, новый президент начинает работать в условиях беспрецедентного разочарования в политиках и партиях, поэтому велик риск через пару лет превратиться в Олланда-2.
Открытый вопрос – это внешняя политика нового президента (пост министра иностранных дел – это квота главы государства при любой расстановке сил). Яркий индикатор – это приглашение президента РФ Владимира Путина на празднование 300-летия установления дипломатических отношений между Россией и Францией. И хотя Макрон принимал российского президента в Версале – резиденции французских королей, по сути, они ни о чем существенном не договорились. 300 лет дипломатических отношений, прием в Версале и при этом отсутствие значимых результатов - все эти месседжи следует расшифровать в том ключе, что новый президент и стоящие за ним группы влияния готовы договариваться с российской политической элитой, но сдавать свои интересы не собираются. А вот насколько французские интересы отличаются от внешнеполитических установок США и отличаются ли – на этот вопрос как раз и предстоит ответить Эммануэлю Макрону.
Еще одна интрига – каким образом Макрон будет решать поставленную Ротшильдами задачу, чтобы Brexit проходил с минимальным ущербом для их финансовых и политических интересов.
Наконец, главная интрига накануне второго тура заключается в следующем: если план Ротшильдов сработает, тогда во Франции появится единый центр влияния в лице Елисейского дворца, принимающий все важные решения в сфере экономики, социальной сферы, внешней политики и т. д., поэтому политологи, заявляющие о возврате к модели управления Шарля де Голля, проводят верные параллели. Конечно же, с поправкой на то, что новый президент Франции – это совсем не де Голль. А вот чтобы не скатиться до уровня Франсуа Олланда, которого называют самым неудачным президентом за все время существования Пятой республики, ему придется серьезно потрудиться.
Обычно эта система предполагала, что накануне второго тура французские левоцентристы и правые договаривались о блокировании – кандидат от социалистов призывал голосовать за более рейтингового правого и наоборот. Такая система отсекала крайне правых и крайне левых, т. е. коммунистов, левых радикалов и националистов. Настоящим успехом этой системы стало выведение из числа системных игроков Французской коммунистической партии - одной из самых популярных в 1950-е годы политических сил.
Первая сенсация, которую принесли нынешние выборы в Национальное собрание, – это рекордно низкая явка. Во время первого тура явка серьезно упала даже по сравнению с президентскими выборами – только 48,71% избирателей пришли на участки. Соответственно, уровень абсентеизма составил 51,29%, почти на 10% больше предыдущего рекорда во время выборов в Национальное собрание 2012 года, составившего 42,7%.
А ведь недавние президентские выборы поставили два рекорда, заставляющих задуматься:
- низкая явка, составившая 74,56%, уровень абсентеизма, соответственно - 25,44%;
- количество недействительных и испорченных бюллетеней - 11,47%.
В принципе, снижение явки на парламентских выборах по сравнению с президентскими – это закономерность французской политики, которая прослеживается от выборов к выборам. Например, во втором туре президентских выборов-2012, прошедшем 6 мая, явка составила 80,35%, а в первом туре парламентских в июне того же года – только 57,23%.
Но не настолько же! Ведь по факту более половины избирателей Франции отвергли все предложенные варианты – и «Вперед, Республика!» Макрона, и «Республиканцев» Франсуа Баруэна, и социалистов Жан-Кристофа Камбаделиса, и «Национальный фронт» Марин Ле Пен, и «Непокоренную Францию» Жан-Люка Меланшона, и всех остальных. А, значит, большинство французов не имеет к избранию этого состава Национального собрания никакого отношения, что, конечно, не снижает его легитимности.
Мировые и французские СМИ умиляются победой проекта «Вперед, Республика!» нового президента Эммануэля Макрона, но по справедливости первым и главным победителем выборов нужно назвать абсентеизм. А новый президент Франции начинает свой первый срок в Елисейском дворце в состоянии глубокого разочарования населения в действующих политиках и партиях.
Еще одним победителем первого тура по праву стоит назвать хорошую встряску для всех французских политических партий. В принципе, сенсации президентских выборов - приход такого молодого политика, как Макрон, и его проекта «Вперед, Республика!», а также успех Марин Ле Пен - стали возможны благодаря большому разочарованию и падению поддержки как правящей Французской социалистической партии и президента Франсуа Олланда, так и оппозиции в лице правой партии «Республиканцы».
Начиная с середины 80-х, когда президент-социалист Франсуа Миттеран предложил кандидатом в премьеры представителя правого крыла ФСП Лорана Фабиуса, стартовал процесс размывания идейных позиций правых и левых. Усугубил эту тенденцию мировой экономический кризис, начавшийся в 2008 году. В итоге избиратель перестал различать, чем французские социалисты отличаются от правоцентристов во главе с Саркози или «Республиканцев» под руководством Франсуа Фийона. Что правые, что левые проводили курс на «жесткую экономию», а расхождения касались в первую очередь проблемы иммиграции.
Поэтому катастрофа, постигшая социалистов, и провал «Республиканцев», которые не смогли полноценно использовать свои позиции главной оппозиционной партии, – это стимул для двух доминирующих политических сил Пятой республики к очищению и возвращению на традиционные идейные позиции. Проще говоря, социалисты не могут выступать на стороне работодателя, ужесточая трудовое законодательство, как поступило правительство Мануэля Вальса, потому что сам Вальс еще до президентских выборов покинул «тонущий корабль» и примкнул к Макрону. Более того, окружение Макрона не стало выдвигать кандидата от партии «Вперед, Республика!» в округе, где баллотировался экс-премьер от социалистов, благодаря чему Вальс прошел во второй тур, который состоится 18 июня.
Вальс, как и еще ряд бывших высокопоставленных социалистов, перешедших к Макрону, продолжит свою политическую карьеру, а Французская социалистическая партия столкнулась лицом к лицу с разгромом по итогам выборов в Национальное собрание, вплоть до ухода с политической арены вообще.
Новый политический проект Макрона празднует победу, но, объективно говоря, новым там является разве что сам «кандидат от Ротшильдов».
Первые кадровые назначения нового президента продемонстрировали, что у Макрона нет своих людей, поэтому новый Совет министров он сформировал в основном за счет перебежчиков из «Республиканцев», ФСП и MoDem. Премьер-министр Эдуар Филипп – выходец из партии «Республиканцы», до 2001 года – активист Социалистической партии. Министр юстиции Франсуа Байру – многократный кандидат в президенты (его самый высокий результат – третье место в 2007 году, после Николя Саркози и Сеголен Руаяль), глава центристской партии «Демократическое движение» (MoDem). Министр внутренних дел Жерар Колонн и глава МИД Жан-Ив Ле Дриан – социалисты, министр экономики Брюно Ле Мэр и министр общественных средств Жеральд Дерманен – «республиканцы». В составе правительства – только четыре министра по квоте партии «Вперед, Республика!»
Слабое место нового президента - отсутствие опыта политической борьбы и государственного управления, не говоря уже о работе главой государства, поэтому можно сказать, что сам Макрон – это витрина, отражающая ожидания французов, зафиксированные социологией. А настоящие решения будут принимать люди из его окружения – как официального, вроде главы президентской канцелярии, так и непубличного.
Пока что французские СМИ настроены к Макрону и его людям более чем благожелательно, хотя, по правде говоря, у него еще не было времени проявить себя. Но выборы закончились, новый президент начинает работать в условиях беспрецедентного разочарования в политиках и партиях, поэтому велик риск через пару лет превратиться в Олланда-2.
Открытый вопрос – это внешняя политика нового президента (пост министра иностранных дел – это квота главы государства при любой расстановке сил). Яркий индикатор – это приглашение президента РФ Владимира Путина на празднование 300-летия установления дипломатических отношений между Россией и Францией. И хотя Макрон принимал российского президента в Версале – резиденции французских королей, по сути, они ни о чем существенном не договорились. 300 лет дипломатических отношений, прием в Версале и при этом отсутствие значимых результатов - все эти месседжи следует расшифровать в том ключе, что новый президент и стоящие за ним группы влияния готовы договариваться с российской политической элитой, но сдавать свои интересы не собираются. А вот насколько французские интересы отличаются от внешнеполитических установок США и отличаются ли – на этот вопрос как раз и предстоит ответить Эммануэлю Макрону.
Еще одна интрига – каким образом Макрон будет решать поставленную Ротшильдами задачу, чтобы Brexit проходил с минимальным ущербом для их финансовых и политических интересов.
Наконец, главная интрига накануне второго тура заключается в следующем: если план Ротшильдов сработает, тогда во Франции появится единый центр влияния в лице Елисейского дворца, принимающий все важные решения в сфере экономики, социальной сферы, внешней политики и т. д., поэтому политологи, заявляющие о возврате к модели управления Шарля де Голля, проводят верные параллели. Конечно же, с поправкой на то, что новый президент Франции – это совсем не де Голль. А вот чтобы не скатиться до уровня Франсуа Олланда, которого называют самым неудачным президентом за все время существования Пятой республики, ему придется серьезно потрудиться.