За день до начала войны
Он - сын знаменитого маршала, дважды Героя Советского Союза. Владимир Матвеевич Захаров - доктор физико-математических наук, профессор, экс-заместитель руководителя Госкомитета СССР по гидрометеорологии, известный ученый в области создания ядерных двигателей для летательных аппаратов и лазерного воздействия на атмосферу.
Но о себе он не любит много говорить. А вот отцом законно гордится. В военной литературе есть немало строк, свидетельствующих о высоком профессиональном мастерстве штабного командования, присущем военачальнику Матвею Захарову. Он успешно разработал более 20 фронтовых наступательных операций. Особый случай в его фронтовой биографии – первые часы начала Великой Отечественной войны, о чем Матвей Захарович всегда был готов вспоминать. Понятно, почему.
…Напав на нашу страну без объявления войны, враг немало удивился тому, как бесстрашно и организованно встретили его войска Одесского военного округа. Так, пограничники, приняв на себя удар немецко-румынских соединений, не были застигнуты врасплох, не стушевались и летчики-истребители округа, сбившие в первые же часы несколько вражеских бомбардировщиков. Более того, уже на четвертый день войны сводные подразделения 26-й Чапаевской дивизии пограничников и моряков Дунайской военной флотилии высадили десант на правый берег Дуная и провели несколько успешных операций на территории врага. Это, кстати, был первый десант наших войск во время Великой Отечественной войны.
- Владимир Матвеевич, известно, что за два дня до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз именно ваш отец создал штаб полевой армии из группы офицеров Одесского военного округа. Этот шаг генерал-майора Захарова позволил заранее привести войска в полную боевую готовность и в первые дни войны не только успешно отражать натиск фашистских сил, но и наносить им значительный урон. Отец делился с вами подробностями тех дней?
- Отец вообще очень скупо вспоминал о войне. Но подробности первых десяти дней войны, когда он был начальником штаба Одесского военного округа, описал в своей книге «Генеральный штаб в предвоенные годы», которая вышла в свет через 18 лет после его кончины. Там есть и упоминание о том, как он поднял войска по тревоге, какие давал указания еще 21 июня. В эти дни Одесский округ должен был проводить плановые командно-штабные учения. Основываясь на данных разведки, отец сделал вывод, что вторжению врага будет предшествовать удар по аэродромам. Поэтому он убедил командующего округом Якова Тимофеевича Черевиченко, который находился в Крыму вместе с одним из корпусов Одесского округа, отменить учения. О чем проинформировали и начальника Генштаба Жукова. 20 июня отец поездом выехал в Тирасполь, где заранее уже был подготовлен командный пункт, и там принял решение вывести все войска из казарм, чтобы переместить их поближе к границе, а авиацию рассредоточить по всем запасным аэродромам. Командующий авиацией округа Федор Георгиевич Мичугин, правда, высказал сомнение: не побьем ли всю авиацию? Пришлось отцу оформлять письменный приказ о срочном перебазировании самолетов. Хотя в ночь на 22 июня из Москвы пришло откорректированное указание не делать скоропалительных шагов, но свой приказ отец не стал отменять.
- Не рисковал ли он?
- В воспоминаниях маршала авиации Ивана Ивановича Пстыго есть слова о том, что отец, конечно, рисковал своей головой, но если бы он подчинился приказу из Москвы, то поставил бы под смертельный удар судьбы воинов вверенного ему округа.
А так утром 22 июня 1941 года фашистские бомбы обрушились на пустое место. Кстати, об этом мне рассказывал и маршал Малиновский, который тогда командовал 48-м стрелковым корпусом. С Родионом Яковлевичем отца связывала крепкая дружба до последних дней жизни.
Малиновский и Захаров. 1944. Молдавия
«Критерием оценки готовности штаба к началу войны является быстрая смена городских условий на заранее подготовленный полевой командный пункт. История минувшей войны отметила в этом отношении всего лишь один пример – штаб Одесского военного округа. Уже в ночь на 20 июня командный состав находился на полевом командном пункте, оборудованном всеми средствами связи, что позволило привести войска в состояние полной боевой готовности и в первые дни войны успешно отражать натиск весьма крупных сил противника, нанося ему значительный урон».
(Из воспоминаний И.С. Конева)
- Отец как-то ощущал давление со стороны Сталина?
- Он об этом мне не рассказывал.
- Ваш отец – профессиональный военный, и, как и все военачальники того времени, вынужден был выполнять все указания Верховного главнокомандующего, который, как известно, не имел специального образования. Насколько серьезно воспринимал их Ваш отец?
- Вполне адекватно. Скажу больше: он считал, что у Сталина все же был полководческий дар, и хотя у него не было никакого военного образования, вождь вполне владел ситуацией на фронтах. Отец уважал и мнение Жукова как настоящего полководца, но считал, что тот все же человек очень жесткий.
- Принято считать, что Ваш отец – единственный из маршалов, кто свои геройские звезды почему-то получил не во время войны…
- Это не так – первую свою Золотую звезду он получил за войну с Японией в 1945 году, когда все управление Второго Украинского фронта перебросили туда. Первый же боевой орден - Красной звезды он получил за Халхин-Гол. На войне получил два ордена Суворова первой степени и орден Красного Знамени. В 1945 году был единственным, кому присвоили звание генерала армии. Мы с братом и мамой гостили тогда у него в Чехословакии в 20 км от Братиславы, где размещался штаб Второго Украинского фронта. Забыть, как мы тогда встречали празднование Победы, я просто не имел права. Все еще спали, когда нас разбудил крик отца: «Ура! Ура!» Мы испуганно вскочили, включили свет, а он не может успокоиться: «Победа! Победа!» Начал нас, сыновей, подбрасывать к потолку, маму обнимать. Потом, помню, был банкет для высшего командования, на котором с речью выступал командующий фронтом Малиновский. Нас детей, конечно, туда не приглашали, но взрослые в красках нам описали происходившее там. Вообще, на фронт папа нас брал с собой несколько раз. В 43-м году в июне, например, вызвал из Куйбышева, где мы были в эвакуации, в расположение штаба Степного фронта, как раз перед началом Курской битвы. Но тот победный май мне запомнился на всю жизнь...
…Напав на нашу страну без объявления войны, враг немало удивился тому, как бесстрашно и организованно встретили его войска Одесского военного округа. Так, пограничники, приняв на себя удар немецко-румынских соединений, не были застигнуты врасплох, не стушевались и летчики-истребители округа, сбившие в первые же часы несколько вражеских бомбардировщиков. Более того, уже на четвертый день войны сводные подразделения 26-й Чапаевской дивизии пограничников и моряков Дунайской военной флотилии высадили десант на правый берег Дуная и провели несколько успешных операций на территории врага. Это, кстати, был первый десант наших войск во время Великой Отечественной войны.
- Владимир Матвеевич, известно, что за два дня до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз именно ваш отец создал штаб полевой армии из группы офицеров Одесского военного округа. Этот шаг генерал-майора Захарова позволил заранее привести войска в полную боевую готовность и в первые дни войны не только успешно отражать натиск фашистских сил, но и наносить им значительный урон. Отец делился с вами подробностями тех дней?
- Отец вообще очень скупо вспоминал о войне. Но подробности первых десяти дней войны, когда он был начальником штаба Одесского военного округа, описал в своей книге «Генеральный штаб в предвоенные годы», которая вышла в свет через 18 лет после его кончины. Там есть и упоминание о том, как он поднял войска по тревоге, какие давал указания еще 21 июня. В эти дни Одесский округ должен был проводить плановые командно-штабные учения. Основываясь на данных разведки, отец сделал вывод, что вторжению врага будет предшествовать удар по аэродромам. Поэтому он убедил командующего округом Якова Тимофеевича Черевиченко, который находился в Крыму вместе с одним из корпусов Одесского округа, отменить учения. О чем проинформировали и начальника Генштаба Жукова. 20 июня отец поездом выехал в Тирасполь, где заранее уже был подготовлен командный пункт, и там принял решение вывести все войска из казарм, чтобы переместить их поближе к границе, а авиацию рассредоточить по всем запасным аэродромам. Командующий авиацией округа Федор Георгиевич Мичугин, правда, высказал сомнение: не побьем ли всю авиацию? Пришлось отцу оформлять письменный приказ о срочном перебазировании самолетов. Хотя в ночь на 22 июня из Москвы пришло откорректированное указание не делать скоропалительных шагов, но свой приказ отец не стал отменять.
- Не рисковал ли он?
- В воспоминаниях маршала авиации Ивана Ивановича Пстыго есть слова о том, что отец, конечно, рисковал своей головой, но если бы он подчинился приказу из Москвы, то поставил бы под смертельный удар судьбы воинов вверенного ему округа.
А так утром 22 июня 1941 года фашистские бомбы обрушились на пустое место. Кстати, об этом мне рассказывал и маршал Малиновский, который тогда командовал 48-м стрелковым корпусом. С Родионом Яковлевичем отца связывала крепкая дружба до последних дней жизни.
Малиновский и Захаров. 1944. Молдавия
«Критерием оценки готовности штаба к началу войны является быстрая смена городских условий на заранее подготовленный полевой командный пункт. История минувшей войны отметила в этом отношении всего лишь один пример – штаб Одесского военного округа. Уже в ночь на 20 июня командный состав находился на полевом командном пункте, оборудованном всеми средствами связи, что позволило привести войска в состояние полной боевой готовности и в первые дни войны успешно отражать натиск весьма крупных сил противника, нанося ему значительный урон».
(Из воспоминаний И.С. Конева)
- Отец как-то ощущал давление со стороны Сталина?
- Он об этом мне не рассказывал.
- Ваш отец – профессиональный военный, и, как и все военачальники того времени, вынужден был выполнять все указания Верховного главнокомандующего, который, как известно, не имел специального образования. Насколько серьезно воспринимал их Ваш отец?
- Вполне адекватно. Скажу больше: он считал, что у Сталина все же был полководческий дар, и хотя у него не было никакого военного образования, вождь вполне владел ситуацией на фронтах. Отец уважал и мнение Жукова как настоящего полководца, но считал, что тот все же человек очень жесткий.
- Принято считать, что Ваш отец – единственный из маршалов, кто свои геройские звезды почему-то получил не во время войны…
- Это не так – первую свою Золотую звезду он получил за войну с Японией в 1945 году, когда все управление Второго Украинского фронта перебросили туда. Первый же боевой орден - Красной звезды он получил за Халхин-Гол. На войне получил два ордена Суворова первой степени и орден Красного Знамени. В 1945 году был единственным, кому присвоили звание генерала армии. Мы с братом и мамой гостили тогда у него в Чехословакии в 20 км от Братиславы, где размещался штаб Второго Украинского фронта. Забыть, как мы тогда встречали празднование Победы, я просто не имел права. Все еще спали, когда нас разбудил крик отца: «Ура! Ура!» Мы испуганно вскочили, включили свет, а он не может успокоиться: «Победа! Победа!» Начал нас, сыновей, подбрасывать к потолку, маму обнимать. Потом, помню, был банкет для высшего командования, на котором с речью выступал командующий фронтом Малиновский. Нас детей, конечно, туда не приглашали, но взрослые в красках нам описали происходившее там. Вообще, на фронт папа нас брал с собой несколько раз. В 43-м году в июне, например, вызвал из Куйбышева, где мы были в эвакуации, в расположение штаба Степного фронта, как раз перед началом Курской битвы. Но тот победный май мне запомнился на всю жизнь...