Но о себе он не любит много говорить. А вот отцом законно гордится. В военной литературе есть немало строк, свидетельствующих о высоком профессиональном мастерстве штабного командования, присущем военачальнику Матвею Захарову. Он успешно разработал более 20 фронтовых наступательных операций. Особый случай в его фронтовой биографии – первые часы начала Великой Отечественной войны, о чем Матвей Захарович всегда был готов вспоминать. Понятно, почему.
…Напав на нашу страну без объявления войны, враг немало удивился тому, как бесстрашно и организованно встретили его войска Одесского военного округа. Так, пограничники, приняв на себя удар немецко-румынских соединений, не были застигнуты врасплох, не стушевались и летчики-истребители округа, сбившие в первые же часы несколько вражеских бомбардировщиков. Более того, уже на четвертый день войны сводные подразделения 26-й Чапаевской дивизии пограничников и моряков Дунайской военной флотилии высадили десант на правый берег Дуная и провели несколько успешных операций на территории врага. Это, кстати, был первый десант наших войск во время Великой Отечественной войны.
- Владимир Матвеевич, известно, что за два дня до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз именно ваш отец создал штаб полевой армии из группы офицеров Одесского военного округа. Этот шаг генерал-майора Захарова позволил заранее привести войска в полную боевую готовность и в первые дни войны не только успешно отражать натиск фашистских сил, но и наносить им значительный урон. Отец делился с вами подробностями тех дней?
- Отец вообще очень скупо вспоминал о войне. Но подробности первых десяти дней войны, когда он был начальником штаба Одесского военного округа, описал в своей книге «Генеральный штаб в предвоенные годы», которая вышла в свет через 18 лет после его кончины. Там есть и упоминание о том, как он поднял войска по тревоге, какие давал указания еще 21 июня. В эти дни Одесский округ должен был проводить плановые командно-штабные учения. Основываясь на данных разведки, отец сделал вывод, что вторжению врага будет предшествовать удар по аэродромам. Поэтому он убедил командующего округом Якова Тимофеевича Черевиченко, который находился в Крыму вместе с одним из корпусов Одесского округа, отменить учения. О чем проинформировали и начальника Генштаба Жукова. 20 июня отец поездом выехал в Тирасполь, где заранее уже был подготовлен командный пункт, и там принял решение вывести все войска из казарм, чтобы переместить их поближе к границе, а авиацию рассредоточить по всем запасным аэродромам. Командующий авиацией округа Федор Георгиевич Мичугин, правда, высказал сомнение: не побьем ли всю авиацию? Пришлось отцу оформлять письменный приказ о срочном перебазировании самолетов. Хотя в ночь на 22 июня из Москвы пришло откорректированное указание не делать скоропалительных шагов, но свой приказ отец не стал отменять.
- Не рисковал ли он?
- В воспоминаниях маршала авиации Ивана Ивановича Пстыго есть слова о том, что отец, конечно, рисковал своей головой, но если бы он подчинился приказу из Москвы, то поставил бы под смертельный удар судьбы воинов вверенного ему округа.
А так утром 22 июня 1941 года фашистские бомбы обрушились на пустое место. Кстати, об этом мне рассказывал и маршал Малиновский, который тогда командовал 48-м стрелковым корпусом. С Родионом Яковлевичем отца связывала крепкая дружба до последних дней жизни.
Малиновский и Захаров. 1944. Молдавия
«Критерием оценки готовности штаба к началу войны является быстрая смена городских условий на заранее подготовленный полевой командный пункт. История минувшей войны отметила в этом отношении всего лишь один пример – штаб Одесского военного округа. Уже в ночь на 20 июня командный состав находился на полевом командном пункте, оборудованном всеми средствами связи, что позволило привести войска в состояние полной боевой готовности и в первые дни войны успешно отражать натиск весьма крупных сил противника, нанося ему значительный урон».
(Из воспоминаний И.С. Конева)
- Отец как-то ощущал давление со стороны Сталина?
- Он об этом мне не рассказывал.
- Ваш отец – профессиональный военный, и, как и все военачальники того времени, вынужден был выполнять все указания Верховного главнокомандующего, который, как известно, не имел специального образования. Насколько серьезно воспринимал их Ваш отец?
- Вполне адекватно. Скажу больше: он считал, что у Сталина все же был полководческий дар, и хотя у него не было никакого военного образования, вождь вполне владел ситуацией на фронтах. Отец уважал и мнение Жукова как настоящего полководца, но считал, что тот все же человек очень жесткий.
- Принято считать, что Ваш отец – единственный из маршалов, кто свои геройские звезды почему-то получил не во время войны…
- Это не так – первую свою Золотую звезду он получил за войну с Японией в 1945 году, когда все управление Второго Украинского фронта перебросили туда. Первый же боевой орден - Красной звезды он получил за Халхин-Гол. На войне получил два ордена Суворова первой степени и орден Красного Знамени. В 1945 году был единственным, кому присвоили звание генерала армии. Мы с братом и мамой гостили тогда у него в Чехословакии в 20 км от Братиславы, где размещался штаб Второго Украинского фронта. Забыть, как мы тогда встречали празднование Победы, я просто не имел права. Все еще спали, когда нас разбудил крик отца: «Ура! Ура!» Мы испуганно вскочили, включили свет, а он не может успокоиться: «Победа! Победа!» Начал нас, сыновей, подбрасывать к потолку, маму обнимать. Потом, помню, был банкет для высшего командования, на котором с речью выступал командующий фронтом Малиновский. Нас детей, конечно, туда не приглашали, но взрослые в красках нам описали происходившее там. Вообще, на фронт папа нас брал с собой несколько раз. В 43-м году в июне, например, вызвал из Куйбышева, где мы были в эвакуации, в расположение штаба Степного фронта, как раз перед началом Курской битвы. Но тот победный май мне запомнился на всю жизнь...
