Врач общей практики Лиза Стин ушла из жизни от редчайшей формы онкологического недуга почки. Она была рассержена на коллег за то, что те не сумели или не захотели «пройти лишнюю милю», чтобы достоверно изучить ее состояние, правильно диагностировать болезнь и впоследствии назначить верное лечение. Вместо того, чтобы лечить Лизу от онкологии, ее же коллеги приписывали ей ипохондрическое состояние.
Доктору Стин было всего 43 года. Она жила в Кембридже и у нее было двое детей. Лиза Стин написала незадолго до ухода: «Я скиталась два года по пустыне, пока медицина искала ту точку зрения, которую могла объяснить». Диагноз ипохондрии Лизе доктора-онкологи ставили до июля 2014 гола. Тогда у нее уже пошли метастазы, распространившиеся на костную систему. Не стало госпожи Стин в феврале 2015-го.
В своем предсмертном послании доктор писала: «Я не знаю, как долго буду жить. Мое время, вероятно, ограничено несколькими неделями. Но я рада тому, что жива просто сейчас. Я благодарна за то, что мне предоставили достаточно дорогостоящий препарат, сдерживающий развитие патологии, что так долго таилась в моем организме и которую мои коллеги не сумели отыскать».
«Я зла на коллег из-за того, что они не сумели понять, что со мной происходит. С медицинской точки зрения это похоже на некомпетентность. Мне не нравилось, как они смотрели на меня, когда говорили, что я здорова и напрасно беспокоюсь о своем состоянии».
Отдельно доктор Стин отметила, что ее история – весьма поучительна для медицины всего мира. В частности, она считала, что это хороший урок врачам-специалистам, которые работают сегодня в системе здравоохранения.
Болезнь Стин дала о себе знать, проявившись в виде симптомов, в августе 2012 года. Нужно отметить, что врачи вначале проделали достаточно большую работу – проводили разнообразные тесты, но в итоге консилиум пришел к выводу, что причина недомогания Лизы заключается в ипохондрии и излишнем беспокойстве о своем состоянии здоровья. Пациентка была разочарована, тем более, что ей реально становилось хуже. Она предприняла множество попыток диагностировать саму себя, но все ее объяснения сводились к тому, что некогда в детстве она перенесла доброкачественную опухоль, и ей казалось, что некие последствия той ситуации остались и проявляют себя не самым благоприятным образом.
Лиза пыталась пройти более серьезные, детальные исследования, которые показали бы состояние определенных органов, но ей мешали коллеги, которые стали обвинять ее в навязывании проблем, в том, что она поддается страхам и вообще слишком сильно озабочена собственным состоянием.
Доктор была вынуждена завершить диагностику и вернуться к работе. «Я чувствовала себя золотой рыбкой без голоса. Все, что происходило со мной, было достаточно унизительным. Симптомы, между прочим, усиливались», - писала Лиза в своем послании.
Лишь по прошествии двух лет и после значительной потери веса ультразвуковое исследование показало наличие опухоли.
«Коллеги не были заинтересованы в том, чтобы поставить мне правильный диагноз. Им было проще все свалить на мое психологическое состояние и сделать меня просто сумасшедшей, чем все-таки отыскать истину. Мешает адекватно и разумно мыслить и работать система убеждений, с которой я столкнулась».
«Вышла весьма поучительная история для моих коллег, которые должны понимать, что врачи тоже болеют, и не каждый из нас может до конца понимать, что не так происходит в организме», - писала Лиза.
Ее супруг, Раймонд Браун отметил: «Коллеги-доктора не стали воспринимать проблему моей жены должным образом, и поэтому рассматривали ее исключительно как ипохондрика».
«Моя супруга просто хотела, чтобы доктора рассматривали коллег, попадающих к ним на прием, не как врачей, а как пациентов», - добавил господин Браун.
