Поводом для развернувшейся дискуссии стало недавнее выступление министра природных ресурсов и экологии РФ Дмитрия Кобылкина перед членами Совета Федерации. В своем отчете министр коснулся темы незаконных порубок тайги. Проблема приобрела катастрофический характер. И связь с Китаем тут очевидна. КНР, в которой собственная заготовка древесины для коммерческих нужд запрещена уже третий год, является основным покупателем российского леса. Да и до объявления внутреннего моратория Китай был таковым. Еще с 90-х годов Китай является своеобразным пылесосом, который по дешевке вытягивает ресурсы из регионов Сибири и Дальнего Востока. Китайские предприниматели всеядны, берут древесину любого качества, не заморачиваясь по поводу ее происхождения, чем подстегивают к активности «черных лесорубов». В плане вывоза российского леса Китай вне всякой конкуренции. Например, через таможню в Благовещенске в прошлом году было вывезено около 350 тыс. кубометров сырой древесины и простейших пиломатериалов. В списке экспортеров помимо Китая значились Япония, Германия и Австрия. Но на эти три государства приходится всего 2% от общего объема вывезенного.
В Забайкальском крае в 2017 году вообще был поставлен исторический рекорд движения лесных грузов через местную таможню – 11,8 млн. кубометров, что вовсе не является предметом гордости для общественности, а, скорее, наоборот. «Экспорт необработанной древесины - самый неэффективный и разорительный вариант использования лесных ресурсов. Стоимость продукции, производимой из одного кубометра древесины в России, примерно на порядок ниже, чем в Финляндии. Суммарная зарплата, выплачиваемая на всех этапах переработки, ниже почти в 20 раз. Это можно сформулировать и по-другому: для достижения одних и тех же экономических и социальных результатов в России вырубается в 10-20 раз больше леса, чем в Финляндии. Что же касается потребления относительно дешевой российской древесины китайскими переработчиками, в большинстве своем не сильно интересующимися законностью происхождения сырья и качеством лесного хозяйства в местах его заготовки, оно и является главной движущей силой разорения лесов Сибири и Дальнего Востока», - считают специалисты Читинского института Байкальского госуниверситета.
Вместе с тем нельзя не признать, что запрет экспорта – слишком радикальный шаг, который не выглядит вероятным. И дело тут не только в нынешних отношениях России и КНР, которые, как известно, никогда еще в истории не были такими прекрасными (по известному определению руководства КНР). Немало противников у моратория в России. В регионах на лесном комплексе завязано слишком много и слишком многие. Лесоперерабатывающие предприятия не хотят лишаться стабильно поступающих денег. Глобальная перестройка рынка также может привести к серьезным социальным последствиям. Это при том, что кругляком торгуют не от хорошей жизни. «Сколько фирм разорится, сколько людей потеряет работу? Нам нужны более активные торговые контакты с Японией, Южной Кореей. Но сколько времени уйдет на их установление?» - задается вопросом глава комитета по ЛПК Торгово-промышленной палаты Восточной Сибири Дмитрий Донской.
«Не рискну оценивать вероятность введения полного запрета экспорта древесины в Китай, но пример с полным запретом на вылов байкальского омуля показывает, что радикальные решения в сфере освоения природных ресурсов редко могут выполняться со 100-процентной эффективностью. Думаю, любой, кто в последние годы беспрепятственно покупал омуля на Байкале, подтвердит мои слова. Но если уже на уровне министерств начинают озвучиваться самые радикальные варианты решения проблем в лесохозяйственной отрасли, то это отчетливый показатель того, что текущая ситуация с российскими лесами не просто критическая, а зашкаливающе опасная. Непродуманной и безответственной эксплуатацией мы уничтожаем ценный лес без всякой мысли о том, что вырастет на его месте завтра. В первую очередь нужно навести порядок в лесах, выполнить не формальную, а реальную инвентаризацию остатков лесного богатства России, сосредоточив все усилия на эффективном лесовосстановлении. Не исключаю, что для достижения этих целей возникнет необходимость введения моратория на любые рубки леса. У нас есть пример того, как соседний Китай прошел тот же путь - от варварской эксплуатации своих лесов к разумному лесовосстановлению – и каким образом китайские чиновники смогли организовать эффективный мораторий на рубки леса на своих огромных территориях. Видимо, пришла пора нам перенимать этот опыт», - заявил «Веку» Александр Колотов, экологический активист, член Общественного совета при министерстве лесного хозяйства Красноярского края.
Добавим, что Минприроды РФ поставило задачу ускорить процессы лесовосстановления. Сейчас выделено 7 пилотных регионов, где вводятся повышенные нормативы по уходу за лесами. Разумеется, это именно таежные регионы, где вырубка идет наиболее интенсивно: Архангельская и Ленинградская области, Коми, Карелия, Прибайкалье и Красноярский край. По данным Национальной ассоциации лесопромышленников, за счет этих мер через 5 лет в стране за год будет восстанавливаться до 1,5 млн. гектаров тайги. И китайские инвесторы могут принять участие в этом процессе. «Давайте просто построим 10-20 семеноводческих комплексов на территории России за ваши деньги. Вам нужен лес – восстанавливайте его нам», - заявил Кобылкин по итогам своих встреч с китайскими чиновниками, которые серьезно обеспокоены планами России по запрету экспорта.
