Командира "Стрижей" судят за три копейки, а министра обороны не судят за украденные миллиарды
9 мая 2013 года во время парада Победы над Красной площадью вновь пролетел «кубинский бриллиант». В исполинском ромбе — 5 тяжелых истребителей Су-27 «Русских витязей» и 4 легких фронтовых истребителя Миг-29 «Стрижей».
За несколько недель до этого — 19 апреля — показательными выступлениями пилотажников отметил свое 75-летие Центр показа авиационной техники, в который входят легендарные пилотажные группы.
Один из лучших летчиков России, бывший командир «Стрижей» Валерий Морозов, в этих полетах, конечно, не участвовал. Вместо кабины самолета и авиабазы в Кубинке — почти ежедневные поездки по судам. Следователи и прокуратура решили, что борьба командира за выживание и сохранение группы — опасное для общества деяние. Ему вменяют получение взятки в 31 тысячу рублей. До семи лет лишения свободы.
В понедельник, после 8 месяцев предварительного следствия, Одинцовский гарнизонный военный суд наконец приступил к рассмотрению уголовного дела Морозова по существу.
О том, что знаменитый «кубинский бриллиант» 9 Мая ждут в небе над Красной площадью, сами летчики узнали примерно за месяц до Дня Победы. И, разумеется, прекрасно выполнили поставленную задачу. Как и всегда. Но мало кто знает, что «девятки» на параде Победы могло и не быть. Последние полгода «Стрижи» не могли нормально летать — не было самолетов. Все Миг-29 Центра показа авиационной техники по самолетным меркам уже пенсионеры — каждый летает больше 20 лет и требует регулярного ремонта и продления ресурса. Каждую такую «процедуру» приходится буквально «выбивать»: бесконечно звонить, убеждать, договариваться. Занимаются этим обычно командиры групп.
— Я еще год назад понимал, что самолеты у нас скоро «кончатся». Правда, не успел с этим разобраться, — с Валерием Морозовым мы беседуем во время очередного перерыва в судебном заседании.
Но благодаря параду Победы самолеты наконец-то отремонтировали и «продлили». Кубинка выдохнула: на ближайшие несколько лет «Стрижи» обеспечены техникой. Правда, до конца не ясно, потребуется ли она. Несколько лет руководство Минобороны лелеет мечту «пересадить» «Стрижей» с боевых самолетов на новые отечественные учебно-боевые Як-130 (хотя до сих пор не известно, подходят ли они для группового высшего пилотажа). Ведь, как заявил Анатолий Сердюков еще в 2011 году, это для нас слишком дорого — содержать пилотажные группы, которые летают на боевой технике.
Несмотря на специфику жизни пилотажных групп и Центра показа, никакой особый статус за группами не закреплен до сих пор. Их обеспечивают почти так же, как обычные строевые части (кстати, это касается и зарплат). А потому и красивые летные комбинезоны — такие, чтобы не стыдно было за границей показаться (говорят, те, что выдают, приходят в негодность буквально через несколько стирок), и все сувениры и атрибутику с символикой групп (чтобы было, что подарить гостям аэродрома и иностранным пилотам) летчикам приходится делать либо за счет спонсоров, либо — за свой.
Обвинение
По версии следствия, Морозов стал требовать деньги от подчиненного Алексея Новикова еще в феврале 2012 года: по 7 тысяч рублей ежемесячно «за возможность вовсе не пребывать в воинскую часть и не исполнять общие обязанности военнослужащего». К тому моменту летчик Новиков уже год находился в распоряжении командира части или, как говорят сами военные, «за штатом», то есть не имел определенной должности и специальных обязанностей. Большинство «распоряженцев» российских Вооруженных сил (почти в каждой части таких десятки, если не сотни) — те, кто хочет уволиться, но так и не обеспечены жильем. По закону военнослужащий может находиться в распоряжении не больше полугода. На практике в ожидании квартир люди остаются за штатом по нескольку лет.
Опять же по закону «распоряженцы» должны регулярно являться в часть и выполнять некие обязанности, возложенные на них вышестоящим начальством (какие именно, не очень понятно, ведь «заштатников» даже нельзя назначить в караул — у них нет оружия). В жизни все происходит несколько иначе: часто «распоряженцам» дают возможность подрабатывать и требуют «отмечаться» на службе раз в неделю или раз в 10 дней (10-дневный «прогул» — это у военных уже уголовное преступление). По идее, у Новикова не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы "отмечаться" — он жил в 15 минутах от авиабазы.
В начале августа он попросил Морозова снизить размер «выплат». Тот диалог Новиков записал на диктофон сотрудника ФСБ Андрея Архипова, который занимается контрразведывательным обеспечением пилотажных групп. А 27 августа обратился с заявлением в правоохранительные органы, где ему буквально спустя час (!) выдали диктофон, деньги (31 тысячу рублей: по 7 тысяч за май, июнь, июль и по 5 тысяч — за август и сентябрь) и уже после обеда отправили на оперативный эксперимент.
По существу
— Вы меня вызывали?
— Не вызывал.
— Звонили?
— Не звонил.
— Я вам денег должен, принес…
— Ну, отдай Кузнецову (одному из летчиков группы. — З. Б.).
— У меня времени нет его искать… Что мне с ними, с деньгами, делать?
— Ладно, положи на стол…
Так воспроизводит свой диалог с летчиком Алексеем Новиковым, который состоялся 27 августа 2012 года, Валерий Морозов. Но в суде — процесс ведет председатель Одинцовского гарнизонного военного суда Андрей Слепухин — оперативный эксперимент пока детально не исследовали. Судья Слепухин внимателен, въедлив и, похоже, готов подробно изучать все аспекты этого уголовного дела. Несмотря на то что в понедельник заседание продолжалось весь день, прокурор, адвокаты и суд успели допросить только двух ключевых свидетелей обвинения — самого Новикова и сотрудника ФСБ Архипова.
Алексей Новиков заметно нервничал. Сказал, что никогда не отдавал деньги «в руки» Морозову, всегда через другого летчика группы — Дениса Кузнецова. Ни о какой «общей кассе» группы, из которой покупалась сувенирная продукция, не слышал (хотя многие летчики в своих показаниях о ней упоминали), откуда брались красивые комбинезоны — не знает, а деньги, как сам полагает, передавал для подполковника Морозова, «на его личные нужды».
То, что Алексей Новиков озвучил в суде, сильно отличалось от того, что говорил до этого следователям. Тогда, например, он еще «помнил» про общую кассу. Все разночтения объяснил своим «подавленным состоянием», которое сопровождало его, когда он давал показания в августе и сентябре 2012-го и даже в январе 2013 года.
Как ни странно, сотрудник ФСБ Андрей Архипов, который по роду службы почти каждый день общается с летчиками пилотажных групп, ни про какую общую кассу тоже не слышал, правда, вопросом о том, откуда берутся сувениры, задавался, и выяснил, что все покупают спонсоры. Внятно ответить на вопрос судьи о том, почему не сообщил о готовящемся преступлении (хотя Новиков рассказывал ему о беседе с Морозовым в начале августа и давал слушать диктофонную запись), не смог. Как и долго не мог сформулировать, в обмен на какие «услуги» командир «Стрижей» требовал от Новикова денег. Валерий Морозов тоже задавал сотруднику ФСБ вопросы. Архипов отводил глаза.
Явки с повинной, сразу две
Но показания Новикова и Архипова — не единственное доказательство вины Валерия Морозова в этом уголовном деле. Есть еще оперативный эксперимент, который, по мнению адвокатов, сотрудники полиции вообще не имели права проводить (оперативный эксперимент можно назначать только в том случае, если речь идет о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких, а в случае с Морозовым речь шла о преступлении небольшой тяжести). Еще в деле есть явка с повинной, от которой Морозов спустя несколько дней отказался. А точнее, не одна явка — а целых две, причем разных.
Одну из них Валерий Морозов написал сразу после проведения оперативного эксперимента. «Мне не давали позвонить, не рассказали, что можно связаться с адвокатом, что можно не свидетельствовать против себя. Сказали: пиши, так будет лучше». И он написал — о том, что деньги должны были пойти на сувенирную продукцию. Но эта явка присутствует в уголовном деле только в ксерокопии, причем ее передали следователям по линии ФСБ. В оригинале — другая явка, написанная, как сообщили судье адвокаты и сам экс-командир «Стрижей», спустя несколько дней по настоятельному «совету» и при активном участии следователя.
Многие сослуживцы Валерия Морозова полагают: то, что произошло в августе 2012-го, было заранее подготовленной провокацией. К такой версии событий склоняются и адвокаты экс-командира «Стрижей». Буквально за несколько дней до оперативного эксперимента с Алексеем Новиковым наконец заключили договор социального найма на квартиру. А в день проведения эксперимента он написал заявление об увольнении.
Я пыталась побеседовать с Алексеем Новиковым, однако бывший летчик от общения отказался: «Когда закончится суд, тогда и поговорим». Надеюсь, что он сдержит свое слово. Впереди еще много судебных заседаний.
Зинаида Бурская
Один из лучших летчиков России, бывший командир «Стрижей» Валерий Морозов, в этих полетах, конечно, не участвовал. Вместо кабины самолета и авиабазы в Кубинке — почти ежедневные поездки по судам. Следователи и прокуратура решили, что борьба командира за выживание и сохранение группы — опасное для общества деяние. Ему вменяют получение взятки в 31 тысячу рублей. До семи лет лишения свободы.
В понедельник, после 8 месяцев предварительного следствия, Одинцовский гарнизонный военный суд наконец приступил к рассмотрению уголовного дела Морозова по существу.
О том, что знаменитый «кубинский бриллиант» 9 Мая ждут в небе над Красной площадью, сами летчики узнали примерно за месяц до Дня Победы. И, разумеется, прекрасно выполнили поставленную задачу. Как и всегда. Но мало кто знает, что «девятки» на параде Победы могло и не быть. Последние полгода «Стрижи» не могли нормально летать — не было самолетов. Все Миг-29 Центра показа авиационной техники по самолетным меркам уже пенсионеры — каждый летает больше 20 лет и требует регулярного ремонта и продления ресурса. Каждую такую «процедуру» приходится буквально «выбивать»: бесконечно звонить, убеждать, договариваться. Занимаются этим обычно командиры групп.
— Я еще год назад понимал, что самолеты у нас скоро «кончатся». Правда, не успел с этим разобраться, — с Валерием Морозовым мы беседуем во время очередного перерыва в судебном заседании.
Но благодаря параду Победы самолеты наконец-то отремонтировали и «продлили». Кубинка выдохнула: на ближайшие несколько лет «Стрижи» обеспечены техникой. Правда, до конца не ясно, потребуется ли она. Несколько лет руководство Минобороны лелеет мечту «пересадить» «Стрижей» с боевых самолетов на новые отечественные учебно-боевые Як-130 (хотя до сих пор не известно, подходят ли они для группового высшего пилотажа). Ведь, как заявил Анатолий Сердюков еще в 2011 году, это для нас слишком дорого — содержать пилотажные группы, которые летают на боевой технике.
Несмотря на специфику жизни пилотажных групп и Центра показа, никакой особый статус за группами не закреплен до сих пор. Их обеспечивают почти так же, как обычные строевые части (кстати, это касается и зарплат). А потому и красивые летные комбинезоны — такие, чтобы не стыдно было за границей показаться (говорят, те, что выдают, приходят в негодность буквально через несколько стирок), и все сувениры и атрибутику с символикой групп (чтобы было, что подарить гостям аэродрома и иностранным пилотам) летчикам приходится делать либо за счет спонсоров, либо — за свой.
Обвинение
По версии следствия, Морозов стал требовать деньги от подчиненного Алексея Новикова еще в феврале 2012 года: по 7 тысяч рублей ежемесячно «за возможность вовсе не пребывать в воинскую часть и не исполнять общие обязанности военнослужащего». К тому моменту летчик Новиков уже год находился в распоряжении командира части или, как говорят сами военные, «за штатом», то есть не имел определенной должности и специальных обязанностей. Большинство «распоряженцев» российских Вооруженных сил (почти в каждой части таких десятки, если не сотни) — те, кто хочет уволиться, но так и не обеспечены жильем. По закону военнослужащий может находиться в распоряжении не больше полугода. На практике в ожидании квартир люди остаются за штатом по нескольку лет.
Опять же по закону «распоряженцы» должны регулярно являться в часть и выполнять некие обязанности, возложенные на них вышестоящим начальством (какие именно, не очень понятно, ведь «заштатников» даже нельзя назначить в караул — у них нет оружия). В жизни все происходит несколько иначе: часто «распоряженцам» дают возможность подрабатывать и требуют «отмечаться» на службе раз в неделю или раз в 10 дней (10-дневный «прогул» — это у военных уже уголовное преступление). По идее, у Новикова не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы "отмечаться" — он жил в 15 минутах от авиабазы.
В начале августа он попросил Морозова снизить размер «выплат». Тот диалог Новиков записал на диктофон сотрудника ФСБ Андрея Архипова, который занимается контрразведывательным обеспечением пилотажных групп. А 27 августа обратился с заявлением в правоохранительные органы, где ему буквально спустя час (!) выдали диктофон, деньги (31 тысячу рублей: по 7 тысяч за май, июнь, июль и по 5 тысяч — за август и сентябрь) и уже после обеда отправили на оперативный эксперимент.
По существу
— Вы меня вызывали?
— Не вызывал.
— Звонили?
— Не звонил.
— Я вам денег должен, принес…
— Ну, отдай Кузнецову (одному из летчиков группы. — З. Б.).
— У меня времени нет его искать… Что мне с ними, с деньгами, делать?
— Ладно, положи на стол…
Так воспроизводит свой диалог с летчиком Алексеем Новиковым, который состоялся 27 августа 2012 года, Валерий Морозов. Но в суде — процесс ведет председатель Одинцовского гарнизонного военного суда Андрей Слепухин — оперативный эксперимент пока детально не исследовали. Судья Слепухин внимателен, въедлив и, похоже, готов подробно изучать все аспекты этого уголовного дела. Несмотря на то что в понедельник заседание продолжалось весь день, прокурор, адвокаты и суд успели допросить только двух ключевых свидетелей обвинения — самого Новикова и сотрудника ФСБ Архипова.
Алексей Новиков заметно нервничал. Сказал, что никогда не отдавал деньги «в руки» Морозову, всегда через другого летчика группы — Дениса Кузнецова. Ни о какой «общей кассе» группы, из которой покупалась сувенирная продукция, не слышал (хотя многие летчики в своих показаниях о ней упоминали), откуда брались красивые комбинезоны — не знает, а деньги, как сам полагает, передавал для подполковника Морозова, «на его личные нужды».
То, что Алексей Новиков озвучил в суде, сильно отличалось от того, что говорил до этого следователям. Тогда, например, он еще «помнил» про общую кассу. Все разночтения объяснил своим «подавленным состоянием», которое сопровождало его, когда он давал показания в августе и сентябре 2012-го и даже в январе 2013 года.
Как ни странно, сотрудник ФСБ Андрей Архипов, который по роду службы почти каждый день общается с летчиками пилотажных групп, ни про какую общую кассу тоже не слышал, правда, вопросом о том, откуда берутся сувениры, задавался, и выяснил, что все покупают спонсоры. Внятно ответить на вопрос судьи о том, почему не сообщил о готовящемся преступлении (хотя Новиков рассказывал ему о беседе с Морозовым в начале августа и давал слушать диктофонную запись), не смог. Как и долго не мог сформулировать, в обмен на какие «услуги» командир «Стрижей» требовал от Новикова денег. Валерий Морозов тоже задавал сотруднику ФСБ вопросы. Архипов отводил глаза.
Явки с повинной, сразу две
Но показания Новикова и Архипова — не единственное доказательство вины Валерия Морозова в этом уголовном деле. Есть еще оперативный эксперимент, который, по мнению адвокатов, сотрудники полиции вообще не имели права проводить (оперативный эксперимент можно назначать только в том случае, если речь идет о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких, а в случае с Морозовым речь шла о преступлении небольшой тяжести). Еще в деле есть явка с повинной, от которой Морозов спустя несколько дней отказался. А точнее, не одна явка — а целых две, причем разных.
Одну из них Валерий Морозов написал сразу после проведения оперативного эксперимента. «Мне не давали позвонить, не рассказали, что можно связаться с адвокатом, что можно не свидетельствовать против себя. Сказали: пиши, так будет лучше». И он написал — о том, что деньги должны были пойти на сувенирную продукцию. Но эта явка присутствует в уголовном деле только в ксерокопии, причем ее передали следователям по линии ФСБ. В оригинале — другая явка, написанная, как сообщили судье адвокаты и сам экс-командир «Стрижей», спустя несколько дней по настоятельному «совету» и при активном участии следователя.
Многие сослуживцы Валерия Морозова полагают: то, что произошло в августе 2012-го, было заранее подготовленной провокацией. К такой версии событий склоняются и адвокаты экс-командира «Стрижей». Буквально за несколько дней до оперативного эксперимента с Алексеем Новиковым наконец заключили договор социального найма на квартиру. А в день проведения эксперимента он написал заявление об увольнении.
Я пыталась побеседовать с Алексеем Новиковым, однако бывший летчик от общения отказался: «Когда закончится суд, тогда и поговорим». Надеюсь, что он сдержит свое слово. Впереди еще много судебных заседаний.
Зинаида Бурская