Накануне подполья
Сегодня должно было состояться слушание дела о ликвидации и запрете деятельности Национал-Большевистской партии. Но Мосгорсуд перенес его на 18-ое апреля. Напомним, что Генпрокуратура России обратилась в суд с просьбой признать партию экстремистской организацией.
Генпрокуратура заявляет, что НБП, несмотря на судебное решение о ее ликвидации в 2005-м году, продолжает свою деятельность. По словам Эдуарда Лимонова, в деле «есть три эпизода, которые вменяются Национал-Большевистской партии». «Речь не идет ни о символике партии, ни о названии партии, а речь идет о вот этих трех эпизодах. Два из них, кстати говоря, до сих пор не судимы, — отметил он. — Судья будет пытаться понять, как ей нужно сформулировать постановление суда, поскольку это не уголовное дело еще. И на нее давление, конечно, колоссальное. И вряд ли она устоит перед этим давлением».
Национал-Большевистская партия считает, что ее преследуют за участие в оппозиционных манифестациях. В самой партии, если такое решение судом будет вынесено, ожидают арестов и приговоров. Между тем, по мнению многих политиков и экспертов, нынешние нацболы значительно отличаются от тех, кого мы видели несколько лет назад. Раньше флаги НБП, несколько смахивающие на нацистские, можно было встретить на митингах левой оппозиции и националистов. Теперь они появляются над объеденными колоннами нацболов, молодежного «Яблока» и движения «Оборона». Ныне в глазах многих людей нацболы уже не воспринимаются как «отмороженные» молодчики. Скорее наоборот, некоторые последние акции НБП показали, что, в сущности, партия отстаивает интересы простых людей. Пусть иногда весьма эксцентрично, но бескомпромиссно. В этом смысле они выгодно отличаются от благополучных кремлевских «нашистов», акции которых щедро оплачивают правящие финансовые и промышленные группировки, имеющие налаженные отношения с Кремлем. Например, президент центра «Холокост» Алла Гербер, у которой НБП сначала вызывала стойкое отторжение, говорит, что теперь в ее представлениях о нацболах все изменилось.
«Я как президент фонда «Холокост», моя семья во многом были жертвой холокоста, и от слова «национал» у меня бывает состояние не самое лучшее. И поэтому было отторжение, прежде всего вот именно и своей символикой, и своим брендом, — сказала она. — То, что они делают сегодня, их участие в «Марше несогласных», само по себе их несогласие — оно вызывает уважение. Я просто увидела, и для меня это очевидно совершенно, что они во многом отошли от своих первоначальных театральных, может быть, проявлений». Еще одна из причин решительного наступления власти на НБП такова, что в последнее время нацболы стали одной из главных сил уличного протеста, организуемого несогласными с Кремлем. И российские власти, очевидно, решили, что имиджевый вред от полного запрета НБП будет меньше, чем от дозволения сторонникам Эдуарда Лимонова организовывать демонстрации.
Как сообщил газете «Век» заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа Александр Храмчихин, НБП, по его мнению, все-таки объявят экстремистами. На вопрос «Почему их запрещают второй раз?» (юридически НБП была ликвидирована в июне 2005 года) аналитик ответил, что «власть их боится». «Сегодня в нашей стране «запрещают» тех, кто действительно критикует власть, — отметил Храмчихин. – Это четкий показатель того, кто на самом деле является оппозицией, а кто назначен Кремлем на эту роль». По мнению аналитика, НБП как работала в подполье, так и будет действовать из подполья. Такого же мнения придерживается и политолог Владимир Прибыловский.
«Позиции Кремля достаточно прочны, пока цены на нефть высоки, — сказал он. — Но наша власть всего боится, и вот, в частности, она боится Национал-Большевистской партии, боится ее активности, ее нетривиальных акций. И хотя на самом деле деятельность НБП ни в какой ближайшей перспективе режиму не угрожает, его стабильности, они боятся нацболов и запрещают именно их, начали с них». О том, что Эдуард Лимонов открыто и понятно говорит о том, что происходит в нынешней России, не для кого ни секрет.
«Россия сегодня — это империя большой лжи, где все лживо, где партии создаются из Кремля, где прокремлевские молодежные организации созданы из Кремля, где нет правды и справедливости, — говорит Лимонов в одном из недавних интервью. — Есть партия «Справедливая Россия», но она создана из чиновников. Более лживого примера я не вижу. Дело в том, что я прожил все-таки 20 лет за границей, и более лживого государства, более виртуального, более несуществующего в природе я не видел. Какое бы ни было решение, мы знаем, что справедливость на нашей стороне, и даже в условиях Российской Федерации все-таки есть и у народа представление о том, кто мы такие, и народ относится к нам доброжелательно».
Судя по всему, точность и, самое главное, справедливость этих формулировок, понятных любому человеку, стала кремлевской администрации поперек горла. Как сказал газете «Век» руководитель Департамента стран СНГ Центра политических технологий Сергей Михеев, объявят или не объявят НБП «экстремистами», в сущности, не важно, это не решит главной проблемы, связанной с «нацболами». По мнению политолога, в обществе есть определенная группа населения, которая недовольна политикой нынешней власти. НБП просто является выразителем интересов этой группы людей. Если НБП уничтожат, то, несомненно, на ее месте вырастет другая такая же партия или движение.
«Системные партии, которые сейчас представлены в Госдуме, не хотят работать с этой группой населения, — говорит политолог. – Но запрос в обществе существует, и делать вид, что его нет, нельзя».
Национал-Большевистская партия считает, что ее преследуют за участие в оппозиционных манифестациях. В самой партии, если такое решение судом будет вынесено, ожидают арестов и приговоров. Между тем, по мнению многих политиков и экспертов, нынешние нацболы значительно отличаются от тех, кого мы видели несколько лет назад. Раньше флаги НБП, несколько смахивающие на нацистские, можно было встретить на митингах левой оппозиции и националистов. Теперь они появляются над объеденными колоннами нацболов, молодежного «Яблока» и движения «Оборона». Ныне в глазах многих людей нацболы уже не воспринимаются как «отмороженные» молодчики. Скорее наоборот, некоторые последние акции НБП показали, что, в сущности, партия отстаивает интересы простых людей. Пусть иногда весьма эксцентрично, но бескомпромиссно. В этом смысле они выгодно отличаются от благополучных кремлевских «нашистов», акции которых щедро оплачивают правящие финансовые и промышленные группировки, имеющие налаженные отношения с Кремлем. Например, президент центра «Холокост» Алла Гербер, у которой НБП сначала вызывала стойкое отторжение, говорит, что теперь в ее представлениях о нацболах все изменилось.
«Я как президент фонда «Холокост», моя семья во многом были жертвой холокоста, и от слова «национал» у меня бывает состояние не самое лучшее. И поэтому было отторжение, прежде всего вот именно и своей символикой, и своим брендом, — сказала она. — То, что они делают сегодня, их участие в «Марше несогласных», само по себе их несогласие — оно вызывает уважение. Я просто увидела, и для меня это очевидно совершенно, что они во многом отошли от своих первоначальных театральных, может быть, проявлений». Еще одна из причин решительного наступления власти на НБП такова, что в последнее время нацболы стали одной из главных сил уличного протеста, организуемого несогласными с Кремлем. И российские власти, очевидно, решили, что имиджевый вред от полного запрета НБП будет меньше, чем от дозволения сторонникам Эдуарда Лимонова организовывать демонстрации.
Как сообщил газете «Век» заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа Александр Храмчихин, НБП, по его мнению, все-таки объявят экстремистами. На вопрос «Почему их запрещают второй раз?» (юридически НБП была ликвидирована в июне 2005 года) аналитик ответил, что «власть их боится». «Сегодня в нашей стране «запрещают» тех, кто действительно критикует власть, — отметил Храмчихин. – Это четкий показатель того, кто на самом деле является оппозицией, а кто назначен Кремлем на эту роль». По мнению аналитика, НБП как работала в подполье, так и будет действовать из подполья. Такого же мнения придерживается и политолог Владимир Прибыловский.
«Позиции Кремля достаточно прочны, пока цены на нефть высоки, — сказал он. — Но наша власть всего боится, и вот, в частности, она боится Национал-Большевистской партии, боится ее активности, ее нетривиальных акций. И хотя на самом деле деятельность НБП ни в какой ближайшей перспективе режиму не угрожает, его стабильности, они боятся нацболов и запрещают именно их, начали с них». О том, что Эдуард Лимонов открыто и понятно говорит о том, что происходит в нынешней России, не для кого ни секрет.
«Россия сегодня — это империя большой лжи, где все лживо, где партии создаются из Кремля, где прокремлевские молодежные организации созданы из Кремля, где нет правды и справедливости, — говорит Лимонов в одном из недавних интервью. — Есть партия «Справедливая Россия», но она создана из чиновников. Более лживого примера я не вижу. Дело в том, что я прожил все-таки 20 лет за границей, и более лживого государства, более виртуального, более несуществующего в природе я не видел. Какое бы ни было решение, мы знаем, что справедливость на нашей стороне, и даже в условиях Российской Федерации все-таки есть и у народа представление о том, кто мы такие, и народ относится к нам доброжелательно».
Судя по всему, точность и, самое главное, справедливость этих формулировок, понятных любому человеку, стала кремлевской администрации поперек горла. Как сказал газете «Век» руководитель Департамента стран СНГ Центра политических технологий Сергей Михеев, объявят или не объявят НБП «экстремистами», в сущности, не важно, это не решит главной проблемы, связанной с «нацболами». По мнению политолога, в обществе есть определенная группа населения, которая недовольна политикой нынешней власти. НБП просто является выразителем интересов этой группы людей. Если НБП уничтожат, то, несомненно, на ее месте вырастет другая такая же партия или движение.
«Системные партии, которые сейчас представлены в Госдуме, не хотят работать с этой группой населения, — говорит политолог. – Но запрос в обществе существует, и делать вид, что его нет, нельзя».