Будущий «Доктор Шлягер» появился на свет 25 января 1946 года в Москве. Его отца, армянина по национальности, звали Галустом Петросяном, но в окопах однополчане величали его Григорием. Матерью была Анна Антонова, тоже участница Великой Отечественной войны. Они встретились на фронте, там же оформили брак. Для молодоженов война с фашизмом закончилась в Кенигсберге. Потом Петросяна отправили воевать с Японией, а Анна вернулась к себе в Москву, будучи уже беременной. После японской кампании Галуст уехал на родину. Хотел взять с собой жену, но его родственники были против.
Добрынин не носил фамилию отца ни одного дня, а взял материнскую. Да они с отцом никогда и не виделись.
Музыкальность у Славы проявилась рано. Трехлетним он уже начал по слуху подбирать популярные в то время мелодии. Для матери не остались незамеченными способности сына и на свои скудные средства она стала приглашать учителей музыки на дом, а семилетним отдала его в музыкальную школу. Непросто оказалось выбрать инструмент начинающему музыканту. Вячеслав пробовал играть даже на скрипке, но все же выбрал баян, о чем не жалел. Как-то он поехал в пионерлагерь баянистом. Там по вечерам на танцах играл какой-то дед, хорошо знавший лишь песню про сопки Маньчжурии, а Вячеслав к тому времени уже исполнял немало джазовых композиций. Как только это выяснилось, мальчишки стали бегать к начальству с просьбой, чтобы новому баянисту разрешали вечером играть на танцах. Вячеслав этим был очень доволен, так как в благодарность была обещана защита от местных хулиганов.
Вячеславу довелось учиться в элитной московской школе при Академии наук вместе с детьми ученых - «золотой молодежью» тех лет. Вячеслав стал подражать школьным стилягам и носить яркую одежду и брюки дудочкой. Как и многие в 60-десятые годы, увлекся музыкой битлов, начал выступать сам. У него была «битловская» прическа, его заводили песни популярной группы и он стал их исполнять в ансамбле «Орфей». Вячеслав слегка смахивал на Джона Леннона. Когда ансамбль стал выступать в столичных кафе, посмотреть на группу собиралась вся округа.
Вячеслав учился в МГУ на историческом факультете, выбрав «профильное» отделение истории искусства. Вскоре он стал подрабатывать на музыкальных факультативах, выступал с песнями на студенческих вечерах. С начала 70-десятых он уже был в «Веселых ребятах», где написал первую песню на слова Леонида Дербенева. В этом тандеме стали рождаться шлягеры один за другим. А в 1974 году вышла первая пластинка песен Добрынина.
До 1972 года Вячеслав носил фамилию матери, но потом «уступил» ее Юрию Антонову и стал Добрыниным. Среди друзей с давних пор его шутя называли Добрыней из-за богатырского телосложения, за отзывчивость и низкий голос – будто из сказки. Отсюда и появилась прославившая его новая фамилия.
В 1990 году Добрынин организовал группу «Доктор Шлягер», с которой он разъезжал по стране. В общей сложности им было написано более 1 тыс. песен. Добрынин стал популярным, мог давать по 6 концертов в день. Как подсчитали фанаты, чтобы прослушать сразу все его песни, потребовалось бы 3 дня, 15 часов и 47 минут.
Спортом Вячеслав Добрынин особо не занимался, но болельщик заядлый. Пришел он однажды поболеть за «Динамо» и рядом увидел симпатичную девушку. Через несколько месяцев он опять встретил ее на вечеринке в честь тренера Газзаева. Там и познакомились поближе. Но поженились лишь в 1998 году после 14 лет жизни в гражданском браке.
Сегодня Добрынин живет в 100 км от столицы, в Старой Рузе, в живописном местечке на берегу Москвы-реки. Коттедж был построен несколько лет назад по проекту жены Ирины, по профессии архитектора, которая, по словам Добрынина, похожа на его маму, балует его, словно ребенка. А еще оберегает от поклонниц. Разъезжая вместе с ним по городам и весям, где Добрынин выступает, она отваживает назойливых «фанаток». Ему приписывались романы со всеми артистками, с кем доводилось петь и работать. Но Ирине всегда хватало мудрости не слушать сплетни. Добрынин называет ее идеальной спутницей жизни.
Напомним, что студия грамзаписи «Мелодия» вручила Добрынину «Золотой диск». Между тем, завистники порой называют музыканта «застольным композитором». Он не обижается, даже считает это комплиментом, ведь в США и Европе нет такого явления, как застольная песня. «Наши люди по-прежнему затягивают за праздничным столом те песни, которых просит душа», - любит повторять Добрынин.
