В Советском Союзе мало кто мог сравниться с ним в популярности. Накануне ему исполнилось бы 100 лет.
Окончив ГИТИС, Николай Озеров поступил на службу в Московский художественный театр. Его самая запоминающаяся роль – Хлеб в спектакле «Синяя птица». Озерову удавалось совмещать сцену и теннис. При этом он прилично играл в футбол за первую мужскую команду «Спартака» на первенство Москвы. Причем центрфорвардом, лишний вес и животик ему не мешали.
В конце лета 1950 года Озеров прокомментировал на радио футбольное дерби ЦДКА – «Динамо». И с той поры 38 лет не расставался с микрофоном.
Легенда спортивный комментатор Вадим Синявский из-за плохого зрения (видел только одним глазом) не подружился с телевидением. Так началась эра Озерова, который работал на всех Олимпиадах, чемпионатах мира и Европы по футболу и хоккею. Он стал любимцем народа. Запросто открывал любые двери. Использовал личную популярность во благо людей. Сколько их, благодарных ему за полученную квартиру, установленный домашний телефон, купленную машину, прием у нужного врача. Озерову не отказывали.
Как-то он, уже заслуженный-презаслуженный, увидел на улице Вячеслава Молотова – при Сталине второго человека в государстве. И решил подойти к пенсионеру и предложить подвезти.
«Мне знаком ваш голос, - удивился Молотов. – Мы раньше встречались?» - «Я - Озеров». – «Тогда, пожалуйста, распишитесь на открытке, а то дома не поверят, что меня вез сам Озеров!»
Озерова боготворил главный болельщик страны Леонид Ильич Брежнев. Генсек ЦК КПСС был влюблен в хоккей, футбол ставил на второе место. Суперсерия-72 с канадскими профессионалами стартовала в разгар Олимпиады в Мюнхене. Озерова из Западной Германии командировали в Монреаль вести репортаж. Он отработал три игры – еще в Торонто и Виннипеге, после чего вернулся в Мюнхен на церемонию закрытия Игр-1972. Встречу в Ванкувере он озвучивал из олимпийского телецентра под картинку и без интершума. Задача наисложнейшая, но комментатор справился.
А по ходу последнего матча Суперсерии в Москве он выдал фразу, ставшую крылатой: «Такой хоккей нам не нужен». Когда милиционеры повязали организатора тех игр канадца Алана Иглсона, устремившегося с трибуны к площадке после того, как судья за воротами советской сборной не зажег красный свет. Канадец Пит Маховлич перемахнул через борт, отбил шефа, которого под руки отвезли к лавке «Кленовых». А те показали жесты, которые в начале 1970-х у нас не знали.
Свой знаменитый клич «Г-о-о-о-л!» Озеров долго репетировал, заимствовав его у южноамериканских комментаторов. Он не срывался на крик в репортаже, а повышал тон органично. У Озерова под рукой была толстая тетрадь с запрещенными словами. После Пражской весны-1968 наши телевизионные чиновники во главе с председателем Гостелерадио СССР Сергеем Лапиным наложили табу на милитаристскую лексику – «прицелился в угол», «выстрелил по воротам», «идет атака за атакой»…
Один из красивых голов В.Харламова в первой игре Суперсерии-72 СсСР-Канада с комментарием Н.Озерова.
Да и история о том, как у Озерова проскочило в эфире нецензурное словечко, выдуманная. Он никогда матом не ругался и не садился к микрофону подшофе.
Как-то всемогущий ТВ-шеф прилюдно напихал Озерову. Комментируя с Наумом Дымарским церемонию открытия Олимпиады-1976 в Инсбруке, Николай Николаевич позволил себе ремарку: «Вот идет делегация Чехословакии. Эта страна добилась успехов в экономике, но особенно славится своими хоккеистами и футболистами». Лапин попросил соединить его с комментаторской кабиной и во всеуслышание сказал: «Какого хрена, Озеров, ты позволяешь себе замещать Громыко?!» Напомним, Андрей Андреевич Громыко – министр иностранных дел СССР.
Озеров был подавлен. Тем вечером товарищи, заглянувшие к нему в номер, увидели его, рафинированного трезвенника, наедине с бутылкой водки.
Николай Николаевич любил вести репортаж прямо от бортика, рискуя поймать на себя шайбу. Однажды в дерби «Спартака» и «Динамо» так и произошло. Красно-белые забили гол, а бело-голубые утверждали, что шайба перед тем, как побывать в их воротах, покинула поле и вернулась рикошетом от комментатора. Озерова вызвали на разбор полетов, спросили, в ответ он поднял рубашку с майкой и показал огромный синяк на животе.
Не раз Николай Николаевич предлагал за рубежом нашим хоккеистам позвонить в Москву с его телефона, установленного на комментаторской позиции. В те времена это было сделать не так-то просто.
После смерти Брежнева на Озерова посыпались доносы-анонимки. Его мучил сахарный диабет. Работать у микрофона становилось все труднее и труднее. Озеров начал читать спортивные новости в программе «Время». Последним его турниром стал ЧМ-1986 по футболу.
В 1988 году Озерова ушли с ТВ. А потом и с радио.
Последние годы жизни он посвятил служению любимому обществу «Спартак».
