После этого были еще две попытки взойти на Олимп мировой литературы. И только с четвертого захода Нобелевский комитет принял решение вручить премию И.А. Бунину с формулировкой: «За строгий артистический талант, с которым он воссоздал в литературной прозе типичный русский характер».
Лучше поздно, чем никогда
Окаянные ковидные дни сломали привычный ход времени, перечеркнули ранее намеченные встречи и мероприятия. В начале года с друзьями планировали как будем в октябре отмечать 150-летний юбилей Ивана Алексеевича Бунина. Увы, мы предполагаем, а жизнь располагает.
Вторая волна пандемии задела меня и моих близких. Невидимая зараза на неделю уложила на больничную койку, потом еще полмесяца был жесткий карантин. Слава Богу, обошлось. А вот события, связанные с днем рождения любимого поэта и писателя, прошли мимо. Утешало, что Иван Алексеев*ич, судя по сохранившимся свидетельствам, не особо почитал юбилеи, да и сам день своего прихода в земную жизнь не жаловал. «День моего рождения. 52. И уже не особенно сильно чувствую ужас этого. Стал привыкать, притупился». (И.А. Бунин, из дневника 23 октября 1922 года).
Однако я все-таки решил, пусть с опозданием, но поздравлю писателя с днем рождения и вручением ему Нобелевской премии. Заодно пообщаюсь с властителем дум, сверю свои жизненные устремления и поступки с мудрыми суждениями писателя. С этим настроем и отправился на встречу с Иваном Алексеевичем Буниным.
Бронзовый писатель на гранитном постаменте встретил меня возле дома 26 на Поварской улице. Именно здесь Бунин прожил последний год перед эмиграцией из России во Францию. Высокий, стройный человек, тонкое, умное лицо. С перекинутым через руку плащом он горделиво смотрел с высоты своего положения куда-то вдаль. Настоящий аристократ. На память пришла малоизвестная деталь характера Ивана Алексеевича. Иногда в пылу жаркого спора он срывался на крик: «Я — дворянин Бунин!» И еще добавлял: «Писателем может стать каждый, если научится хорошо писать, а дворянином надо родиться…»
С этого факта биографии начался, как сказали бы теперь, мой виртуальный диалог-размышление с дворянином, академиком изящной словесности, лауреатом Нобелевской премии, писателем, поэтом и эмигрантом Буниным.
Мы жили по соседству
- Иван Алексеевич, Вы родились в старинной дворянской семье в Воронеже. Чуть более трех лет вместе с родителями прожили на Большой Дворянской улице в доме №3. Помните что-то из того времени?
«Иногда кажется, что я что-то помню из жизни в Воронеже, где я родился и существовал три года. Но все это вольные выдумки, желание хоть что-нибудь найти в пустоте памяти о том времени. Довольно живо вижу одно, нечто красивое: я прячусь за портьеру в дверях гостиной и тайком смотрю на нашу мать на диване, а в кресле перед ней на военного: мать очень красива, в шелковом с приподнятым расходящимся в стороны воротником платье с небольшим декольте на груди, а военный в кресле одет сложно и блестяще, с густыми эполетами, с орденами, - мой крестный отец, генерал Сипягин». (И.А. Бунин, из автобиографических записей).
- Не ведаю, можно ли этим гордиться, но я безмерно счастлив, что мы с Вами, Иван Алексеевич, были соседями. Да-да, пусть в разные времена, но жили рядом, ходили по одной и той же мостовой, дышали одним и тем же воздухом, вкушали осенний запах антоновки.
Неподалеку от дома Бунина, располагалось мое студенческое общежитие. Случалось, по несколько раз за день я проносился мимо двухэтажного, увитого хмелем и диким виноградом домика. Честно скажу, ветшающее здание с небольшим цветочным палисадником под окнами не вызывало ни малейшего интереса. Однако вскоре старый дом превратился в объект пристального внимания и моего особого почитания. Виной тому были университетские наставники, исследователи творчества писателя. Лекции, монографии, книги ученых-литературоведов Екатерины Григорьевны Мущенко, Олега Григорьевича Ласунского, Алексея Александровича Кретова помогли мне, студенту-филологу, распахнуть дверь в удивительный мир бунинской прозы, поэзии и публицистики.
Дом, который удалось не потерять
«Была Россия, был великий, ломившийся от всякого скарба дом, населенный огромным и во всех смыслах могучим семейством, созданный благословенными трудами многих и многих поколений, освященный богопочитанием, памятью о прошлом и всем тем, что называется культом и культурою». (И.А. Бунин, из речи в Париже 29 марта 1924 года).
- Так, Иван Алексеевич, Вы говорили о великом разорении дома по имени Россия. Позвольте же поведать чуть более счастливую историю сохранения в Воронеже вашего дома по Большой Дворянской, ныне проспект Революции, 3.
До конца дней своих вы не смирились с революцией 1917 года. В свою очередь, советская власть отвечала вам если не ненавистью, то тупым чиновничье-бюрократическим равнодушием. Характерный пример: мемориальную доску с надписью: «В этом доме родился 10 (22) октября 1870 года выдающийся русский писатель Иван Алексеевич Бунин» воронежские начальники от культуры дали указание укрепить не на здании, где на свет появился будущий лауреат Нобелевской премии, а на соседнем флигеле, где когда-то располагался трактир для извозчиков. Со временем, правда, историческая справедливость была восстановлена.
В 1970 году воронежские градоначальники едва не влипли в другую еще более грустную историю. В связи со строительством многоэтажки дом семейства Буниных решили пустить под нож бульдозера. Местные литераторы, журналисты и краеведы встали грудью на защиту памятника истории. Общими усилиями объект культурного наследия удалось отстоять и сохранить и теперь это особо охраняемое здание. За сохранение памяти о великом земляке остается только низко поклониться мудрым и неравнодушным гражданам Воронежа.
(Окончание следует)
