В первый день войны она ушла добровольцем на фронт, попала в 1-й отдельный медико-санитарный эскадрон 5-й гвардейской кавалерийской дивизии, работала в полевом госпитале санитарным инструктором и операционной медсестрой. Побывала практически на всех фронтах…
В шесть утра мы не знали, куда девать раненых
Перед войной Анна Ивановна получила направление в больницу в город Жовква (теперь Нестеров), что недалеко от границы с Польшей, работала там медсестрой. Ранним утром в воскресенье, 22 июня 1941 года, их разбудил гул самолетов. Медсестры, которых прислали работать в больницу, жили на территории монастыря. Они выбежали на улицу и увидели очень много самолетов, которые летели на восток… В душе пробежал холодок: «Вот оно, началось…» Напряжение чувствовалось уже не одну неделю до этого, все чего-то ждали. Около пяти утра к ним прискакал на лошади вестовой и сказал, что всем надо в больницу.
- Раненые были везде, палаты были забиты, люди лежали прямо на полу в коридорах. Дети, женщины, старики… все гражданские… Мы сразу приступили к работе, ранения были разные, некоторых отправляли сразу на операцию… - вспоминала Анна Ивановна.
Стоны, крики, кровь, много крови, медсестры, совсем еще девчонки, не успевали, они никогда раньше не сталкивались с подобными ситуациями. Все было незнакомо и ново. Некоторые из них растерялись. Ведь люди плакали, кричали, молили о помощи… А медсестры метались от одного раненого к другому, чтобы на первых порах хотя бы остановить кровь… Это была их первая встреча с войной, с множеством страшных ранений у людей, с людскими страданиями…
- В шесть утра мы не знали куда девать раненых, а их все подвозили и подвозили, - вспоминала Анна Ивановна. - Под бомбежку попали села, которые находились рядом с польской границей… А днем мы с подругой пошли в военкомат, главврач нас отпустил, и добровольно подали заявление… у нас были вкладыши в военном билете и на случай войны мы должны были явиться в ближайший военкомат как медработники. Так для нас началась война.
Немцы панически боялись кавалерии
Да, да, кавалерия в годы Великой Отечественной войны сыграла важную роль. И самое интересное то, что немцы, особенно пехота, панически боялись кавалерии. Да и как не бояться, если несется на тебя на всем скаку табун лошадей с всадниками и шашками наголо!
- Это на самом деле очень страшно, - рассказывала Анна Ивановна, - ведь земля дрожит от сотен копыт… от танка можно спрятаться, например, в окопе, а от сотен лошадей никуда не уйдешь… Конечно, первые ряды часто косили из автоматов и пулеметов, - тут она замолкала… - Но за ними летели следующие и это громогласное: «Ура-а-а!». Этот громкий и протяжный крик и летящие лошади с кавалеристами наводили панику в фашистских войсках. Так было... Кавалеристы шли в атаку с криками: «За Родину! За Сталина!» Что было, то было.
Наверное, именно потому, что кавалерия могла совершить молниеносный прорыв, эти части часто перебрасывали с одного участка фронта на другой. И Анна Ивановна рассказывала, что раз грузят их в эшелоны или отправляют в рейд, то все знали, что где-то готовится наступление. Никаких записей, дневников вести не разрешалось. Очень часто они передвигались по безлюдным местам, ночами, чтобы немцы не могли их засечь с воздуха. Были у них в части и тачанки с пулеметами, а также машины, в которых в основном перевозили раненых.
Понятно, что в кавалерийской части были в основном мужчины, но в госпитале медсестрами работали девушки, а еще несколько врачей женщин. Их всех обучали ездить верхом, за каждой были закреплены лошадь и коновод, который ухаживал за животным. А на стоянках и на пополнении шли тренировки, им командир не давал никакой поблажки, требовал, чтобы девушки и женщины уверенно могли скакать на лошади. Фамилию командира Анна Ивановна запомнила на всю жизнь – Казберук, откуда-то с Кавказа. Он и на пополнении старался брать к себе в эскадрон своих земляков, которые с детских лет крепко сидели в седле.
Кровавая переправа через Днепр
Когда готовилась операция по освобождению Киева, их перебросили к Днепру. Переправа была кровавой в прямом смысле этого слова. Людей грузили на понтоны, но немецкие бомбардировщики так и сновали в небе, сбрасывая бомбы. Они не обращали внимания на то, что на некоторых понтонах были кресты, указывающие, что там находятся раненые. На другой берег добрались немногие, кто вплавь, кто на понтоне, кто, как мог… Вода в Днепре была тогда красноватого оттенка от пролитой крови… Их части с большими потерями удалось закрепиться на другом берегу…
Попали в окружение, но смогли выйти через болото…
Полевой госпиталь, в котором работала Анна Ивановна, часто располагался почти на линии фронта. Именно здесь врачи и медсестры оказывали первую помощь, делали неотложные операции и отправляли раненых в тыл. Не раз бывало и так, что они отставали от своей части, оказывались на ничейной территории или практически рядом с немцами. Под Харьковом, в Исбитском лесу, была именно такая ситуация. Там шли ожесточенные бои, на тот момент в госпитале находилось более сотни раненых. Они были отрезаны от основной части, и один из раненых командиров принял решение уходить дальше в лес, чтобы немцы не захватили их в плен. Фашисты разгадали этот маневр и стали преследовать, загнали практически в болото. Наши кавалеристы наступали, но не могли сломить фашистов.
- Мы оказались в таком месте, что машинам не проехать, лошадей у нас не было… впереди болото, а сзади поджимали немцы и в любой момент могли начать прочесывание… - вспоминала Анна Ивановна. – У командиров были карты местности, и, посовещавшись, они приняли решение прорываться к своим через болото…
Место было топкое, а надо было вынести и тяжелораненых, и оборудование госпиталя. Пробовали в разных местах, но сильно увязали… И тогда один солдат вспомнил, как его дед ходил по болоту. Дело было летом, он предложил сплести плотные круги из веток, которые потом привязывали к сапогам.
- Плели все, кто мог работать руками, торопились, чтобы быстрее успеть, паковали оборудование, готовили тяжелых раненых для переноски по болоту. Впереди пошел командир и тот солдат… Предупредили, что надо двигаться быстро, чтобы ноги не увязали в трясине, но не паниковать. Даже с этими кругами увязали в болотной жиже по щиколотку, но шли… было очень страшно, но дороги назад не было, там немцы, - вспоминала Анна Ивановна.
Им все-таки удалось выйти из окружения и через несколько дней найти свою часть. Их так радостно встречали, медсестры плакали, не скрывая слез, ведь никто не думал, что они останутся в живых, их уже «похоронили»… А они не только сами вышли, но и раненых всех вывели, и оборудование госпиталя спасли…
Колодцы были забиты трупами детей
И подобных эпизодов за годы войны было немало. Что-то со временем стерлось из памяти, что-то запечатлелось на всю жизнь. Когда освободили от немцев одну из украинских станиц, даже мужчины не могли спокойно смотреть на то, что осталось от селения. Глубокие колодцы с журавлями были доверху забиты трупами детей разного возраста, сожженные дома и сараи с обгоревшими останками людей… Возле дороги лежала мертвая молодая женщина, а возле нее чудом оставшийся в живых совсем маленький ребенок… его забрали и потом передали семье в одном из сел.
Не могла спокойно слышать немецкую речь…
Прошло много лет после войны, но Анна Ивановна так и не могла спокойно слышать немецкую речь, старалась не смотреть фильмы про войну, уж очень много пришлось пережить, перенести в лихую годину. После Великой Отечественной войны работала в военном госпитале в Мурманске операционной медсестрой, а потом вместе с семьей переехала в подмосковный Наро-Фоминск, где продолжила работать медсестрой в Центральной районной больнице.
Практически до последних дней своей жизни Анна Ивановна старалась помогать людям, делала уколы соседям, помогала советом, никогда не оставалась в стороне от чужой беды. Была всегда выдержанной, спокойной и честной в отношениях с людьми, все действия обдумывала, не паниковала, сталкиваясь с трудностями, подавая пример всем нам. По всему было видно, что военная закалка осталась в ней до последних дней. Ушла Анна Ивановна из жизни в декабре 2013 года, когда ей шел 92-й год.
