Все это является частью процессов трансформации существующего миропорядка, который в силу естественного ослабления американской империи движется к многополярному устройству.
Вашингтон стремится развязать борьбу между сотрудничающими с Хартумом государствами.
Африка - одна из площадок, где происходит развитие как региональной, так и глобальной конкуренции. Россия с 2015-го года также активно участвует в этом процессе, налаживая дружественные отношения со странами в северо-восточной и центральной частях континента.
Такую активность не могли не заметить на Западе. Еще в 2018-м году Африканское командование ВС США, которое отвечало за поддержание американской военной гегемонии в Африке, рекомендовало руководству своей страны резко увеличить финансирование на операции в регионе, изменить приоритеты, обозначив в качестве главной угрозы для интересов Вашингтона на континенте Россию и экономическое влияние Китая, и отказаться от позиционирования исламского терроризма и экстремизма в качестве главной угрозы.
С 2019-2020-х годов произошел фактический разворот в политике США в отношении России и Китая и их действий в Африке, что отразилось в первую очередь на объемах пропаганды, дипломатического воздействия, тайных операций и прочих элементах «мягкой силы», с помощью которых Белый дом пытается ограничить возможности конкурентов в регионе.
Одним из примеров использования данной политики является Судан, где после свержения президента Омара аль-Башира в 2019 году образовалась новая реальность, дающая возможность различным игрокам изменить расклад «африканской игры» под себя.
Россия сотрудничала с Суданом еще при экс-лидере. После его свержения новые власти подтвердили приверженность достигнутым договоренностям о создании полноценной военно-морской базы РФ в Порт-Судане, которая повысит возможности нашей страны в регионе.
Российские дипломаты и военные достаточно регулярно встречались как со старым, так и новым руководством Судана. Не так давно в Хартум заглядывал заместитель министра обороны Александр Фомин во главе делегации для обсуждения вопросов военно-технического сотрудничества и снятия вопросов по базе на берегу Красного моря. В целом, текущий уровень партнерских отношений можно охарактеризовать как устойчивый. Но стоит отметить, что Вашингтон пытается изменить ситуацию.
Во-первых, не так давно США опосредованно попытались заблокировать вопрос строительства базы в Порт-Судане, оказывая давления на суданских чиновников, обещая стране кредиты. Что называется – вставляют палки в колеса. Однако поездка Фомина лишний раз подтверждает прочность договоренностей о создании пункта материально-технического обеспечения ВМФ РФ.
Во-вторых, визиты кораблей НАТО в Порт-Судан показывают, что Штаты и их сателлиты не намерены просто так отдавать африканское государство и ситуацию в регионе Вашингтон рассматривает через призму военно-политической конкуренции с Россией. Боевые корабли альянса в Красном море - это заявка на то, что вопрос о Судане будет носить оспариваемый характер.
В-третьих, помимо США на политику властей в Хартуме влияние оказывает Китай, который имеет существенный пакет инвестиций в экономику Судана, планирует целый ряд крупных проектов, дополняющих общую стратегию «Один пояс – один путь», поставляет в регион различные вооружения, а также имеет возможность опираться на свою военно-морскую базу в Джибути. Китай и РФ в Африке не являются прямыми конкурентами и зачастую действуют скорее, как партнеры, но Пекин в любом случае преследует в стране, в первую очередь, свои собственные экономические цели.
В-четвертых, к Судану проявляют интерес и региональные державы. В первую очередь это Саудовская Аравия и ОАЭ, которые поддерживали смену власти в Хартуме и политическую стабилизацию после переворота, в том числе и путем выделения кредитов.
Помимо них, в развитии своего влияния в регионе заинтересована Анкара, которая уже сейчас предлагает Хартуму различные инфраструктурные проекты, позволяющие повысить свое влияние в Судане. Можно ожидать, что в среднесрочной перспективе, Турция будет предлагать Судану и масштабные программы военно-технического сотрудничества, а также проекты прямого военного партнерства вроде тех, которые Анкара уже реализует в Сомали.
В целом можно ожидать, что конкуренция за военно-политическое и экономическое влияние на Судан будет нарастать. Текущее правительство страны, судя по его действиям, играет в многовекторность, пытаясь получить выгоды как от глобальных, так и региональных игроков, усидев на всех стульях сразу.
Но вполне очевидно, что по мере обострения конкуренции сидеть на всех стульях сразу не получится, что может повысить общую нестабильность в самой стране, в том числе по причине желания одних государств подорвать позиции других. Подобные риски безусловно стоит учитывать при развитии проектов в регионе.
Россия, как великая держава, не откажется от своих военно-политических «инвестиций» в Судан, которые играют важную роль в реализации африканской стратегии последних лет. Если с Китаем или Турцией можно выстраивать партнерские или просто бизнес-связи, то общий характер отношений с Западом и прежде всего с США обещает дальнейшие столкновение интересов, где Вашингтон будет стремиться подорвать российские позиции различными методами, пытаясь выдавить РФ (как, впрочем, и Китай) с континента.
