Нынешний саммит «двадцатки» в австралийском Брисбене стал особенно ярким из-за поведения отдельных политиков. Премьер-министр Австралии Тони Эббот ранее обещал вызвать президента России на «словесную дуэль», в ходе которой грозился взять его за грудки (из-за крушения под Донецком малайзийского «Боинга», на борту которого находились 38 австралийцев), но вместо этого составил компанию Владимиру Путину в совместной фотографии с коалами на руках. Премьер-министр Канады во время рукопожатия посоветовал Путину увести русских с Украины, на что российский президент ответил: «Русских там нет». Однако западная пресса преподнесла это как требование «убираться с Украины» (цитата из Bloomberg). Комментируя расстановку мировых лидеров на саммите, американский пользователь твиттера SnappedShot написал: «В центре - лидер Китая Си Цзиньпинь, вокруг него руководители стран, текущих должников КНР на сумму более триллиона долларов, сбоку независимо стоит Путин, лидер России - единственной страны с положительным торговым балансом».
Президент США Барак Обама вновь, как и во время саммита АТЭС в Пекине, жевал антиникотиновую жвачку, продемонстрировав отсутствие хороших манер. Наконец, глава РФ Владимир Путин покинул встречу раньше времени и дал западным СМИ повод прямо-таки перебивать друг друга восторженными возгласами в стиле «на Путина нагнали страху из-за событий на Украине». Но, зная нашего лидера, скорее, можно сделать вывод о том, что это был «жест недовольства», вызов и демонстрация силы – российский президент успел сказать все, что хотел, и не счел нужным оставаться дольше. С этим согласны и многие российские эксперты. По словам председателя президиума Совета по внешней и оборонной политике Федора Лукьянова, ситуация, когда все крутится только вокруг Украины, «является неутешительной и печальной». «Россия оказалась в эпицентре одной темы, - приводит «Газета.Ru» слова политолога. - С этим и связан отъезд президента Путина еще до принятия коммюнике. Получилось, что все остальное, что касается глобальной экономики, нас либо не волнует, либо мы не имеем на это влияния».
Скорее всего, столь повышенное внимание к раннему отъезду российского президента объясняется тем, что, собственно, содержательная повестка саммита «двадцатки» слишком скучна для широкой аудитории. Тем более, что обсуждение даже чисто экономических вопросов было политически наэлектризовано. «Единственные итоги саммита G20 в Австралии - демонстрация присутствия, - пояснил «Веку» вице-президент ИК «Золотой монетный дом» Алексей Вязовский. - Вроде той эскадры российских кораблей, что находилась в международных водах рядом с пятым континентом. По большому счету, все это такая международная психотерапия. Пусть лучше мировые лидеры в лицо Путину высказывают свои претензии, чем вводят новые санкции. Отсутствие новых санкций - это, кстати, тоже важный итог встреч G20 в Австралии. Очень важно, чтобы Россия и дальше участвовала всеми возможными способами в подобных мероприятиях. Это станет самым лучшим сигналом инвесторам и зарубежным партнерам, что наша страна не встала на рельсы мобилизационной, закрытой экономики».
«Главным результатом саммита «двадцатки» стало нарастающее отчуждение России и Запада, балансирование на гране тотальной конфронтации, - заявил «Веку» профессор РАНХиГС при Президенте РФ Владимир Слатинов. - Правда, срыва в жесткое противостояние тоже не произошло - и в символическом, и в содержательном плане. По результатам встреч Владимира Путина с западными лидерами было видно, что обе стороны, хотя и демонстрировали неудовольствие от происходящего, на самом деле не против компромисса. Однако понимания того, каким должен быть приемлемый формат для этого компромисса, до сих пор нет. Это касается как украинского кризиса, так и глобального контекста. Впрочем, Россия, по сути, самоустранилась от содержательной дискуссии по «неукраинской» тематике, лишний раз подтвердив, что для претензий на роль хэдлайнера ускоренного изменения миропорядка у нее явно не хватает ресурсного потенциала - уровень заявленных амбиций разительно контрастирует с объемом и качеством «амуниции».
В украинском вопросе расчет российской стороны на демонстрацию силы как инструмента давления для достижения своих целей (получить если не контрольный, то блокирующий пакет «акций» в политико-экономической системе Незалежной), а также надежды на раскол Запада и открытую поддержку незападных крупных игроков не оправдались. Западные страны выступают почти единым фронтом, причем, даже более консолидированным, чем ранее - понятно, что никакого ослабления санкционного режима, уже принесшего российской экономике колоссальный вред, без движения со стороны России навстречу требованиям, зафиксированным в минских соглашениях, не будет. Эскалация конфликта на юго-востоке приведет к новой порции жестких санкционных мер, усугубляющих и без того тяжелую экономическую ситуацию. Правда, по результатам выборов в ДНР и ЛНР ужесточение санкций будет, скорее, символическим и коснется в основном персоналий из непризнанных республик».
Запад стремится удержать ополченцев и Россию, как, впрочем, и Киев, от возобновления активных боевых действий и хочет вернуть их к выполнению позитивного и проработанного минского формата, полагает политолог. Россия не закрывает для себя такой возможности (не случайно выборы в ДНР и ЛНР «уважили», но не признали), однако, по всей видимости, хочет, чтобы выполнение минских соглашений сопровождалось формированием институционализированных возможностей российской стороны влиять на украинскую политико-экономическую реальность. Но ни Киев, ни Запад пока не готовы принять эти условия - во всяком случае, в том виде, в каком им сейчас предлагают, отмечает Слатинов.
«В современном мире существуют две повестки дня, которые продвигаются различными группами международных лидеров и поддерживаются различными пулами мировых СМИ, - рассказал «Веку» директор Института современного государственного развития Дмитрий Солонников. - Первая основана на необходимости борьбы с рядом локальных кризисов, описываемых с той или иной долей достоверности или фейковости. При этом общая архитектура современных международных институтов признается как успешная и не подлежащая трансформации. Вторая настаивает на том, что к началу XXI века геоэкономические и геополитические институты пришли в состояние глубокого кризиса и возникающие локальные конфликты есть проявление неадекватности нынешних международных институтов не только финансовых, но и политических. Первую повестку дня продвигают Соединенные Штаты и их сателлиты, вторую - страны БРИКС. Эти две повестки дня и схлестнулись на форуме в Брисбене.
В итоге каждый остался при своем. США продолжили продвигать теорию «Трех зол» (лихорадка Эбола – ИГИЛ* – агрессия России на Украине). В соответствии с этим и строились линия поведения западных лидеров, их речи и высказывания, а также распространяемая западными СМИ картинка с саммита. В отношении России был только один вопрос для обсуждения - полное отступление Москвы с нынешних позиций в украинском вопросе, безоговорочное согласие на все уже выдвинутые и еще только готовящиеся условия. Возможно, вплоть до смены политического руководства страны, о чем сейчас открыто не говорится, но подразумевается», - говорит политолог.
Ничего нового здесь не прозвучало, и прозвучать не могло, считает Солонников. Два диаметрально противоположных подхода к украинским событиям сформировались давно и никаких трансформаций в ближайшее время в их оценке не предвидится. «Здесь президент России сделал все, что мог, он еще раз проинформировал противоположную сторону о существовании альтернативного взгляда на положение вещей. Произошла «Демонстрация флага». Большего не стоило и ожидать, - говорит эксперт. - Но на саммите была проявлена и вторая повестка дня. Страны БРИКС сформулировали свое видение по изменению уже существующих международных институтов, напомнив США и их партнерам, что именно на них лежит ответственность за срыв предыдущих договоренностей о реформе МВФ. Одновременно продолжилось строительство собственных структур, альтернативных Бреттон-Вудским. К сожалению, данная тема не была достаточным образом отражена даже в нашем медиапространстве, где основное внимание уделялось все-таки навязываемой нам западной повестке дня».
От того, чей взгляд на текущие события достовернее отражает текущую реальность, и зависит оценка итогов саммита, говорят политологи. Если продвигаемая нашей страной точка зрения верна, то ранний отъезд Путина и его неучастие в альтернативном обсуждении картины мира не имеет принципиального значения. Новый мировой кризис сделает бессмысленными и подобные принятой итоговые резолюции, и проходящие беседы в данном формате, считает Солонников.
Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. «Путин проинформировал мир о своей точке зрения: все предупреждены о грядущих потрясениях, и те, кто готов нас слушать, начинают строить новую посткризисную мировую архитектуру. Мы об этом заявили достаточно громко, и желающие присоединиться к нашей точке зрения всегда имеют такую возможность. А такие силы есть и в Европе (хотя пока и не в большинстве), и в других частях света, - уверен эксперт. - Как говорится, встретимся на том берегу. Но если наши стратеги ошибаются, и новой фазы глобального мирового экономического кризиса в ближайшие годы не произойдет, то положение России будет все более и более усложняться. Никакого другого берега нет. От нынешнего мы уже оттолкнулись, и обратно нас в нашем нынешнем виде там никто не ждет. Так что впереди трудные времена одиночного плавания. Чья же повестка дня на самом деле ближе к истине, мы все сможем узнать уже достаточно скоро. Скорее всего, экономические показатели в течение полугода уже смогут подтвердить тот или иной тренд развития».
По мнению Владимира Слатинова, в Австралии все же был закреплен хрупкий статус-кво, который в конечном счете не устраивает почти никого, и траектории выхода из которого лежат как в плоскости возможного достижения сложного компромисса, так и возобновления полномасштабной силовой конфронтации. «Очевидно и то, что «замороженный конфликт» крайне негативно влияет на состояние российской экономики и политической жизни, а срыв в эскалацию грозит окончательным переформатированием российской политико-экономической системы в мобилизационный режим», - заключает политолог.
