Визит Путина в Париж - это его первая встреча с новым президентом Франции, состоявшаяся к тому же сразу после саммита G-7, поэтому у Макрона была возможность донести до российского президента итоги дискуссий, состоявшихся в итальянском Таормине. Тем более, что сделать это было проще новому человеку. Россия уже отказалась для себя от формата «семерки» и сделал исторический выбор в пользу G-20, который состоится 7-8 июля в Гамбурге.
Официальная повестка визита, опубликованная на сайте президента РФ, называла следующие ключевые темы переговоров двух президентов – российско-французские отношения, а также «обмен мнениями» по актуальным вопросам, в первую очередь по Сирии и Украине. Макрон программу не обнародовал, но заранее сделал несколько заявлений, в которых продемонстрировал свою солидарность с необходимостью продолжения санкционного режима в отношении России. А, по сути, просто повторил резюме саммита G-7, лишь оговорившись, что выполнять Минские соглашения должны все стороны, а не только РФ. Но это исключительно риторическая позиция французского президента.
Требование от России выполнять Минск-2 - это обычная дипломатическая ловушка, поскольку РФ не является стороной конфликта, к коим на деле относятся Киев, а также ДНР и ЛНР. Впрочем, любое признание Россией своей системной роли в украинском урегулировании станет поводом для ужесточения санкций. Поэтому Путин при обсуждении данного вопроса сохранял каменное выражение лица.
Французская мелодия в хоре G-7
Позиция Макрона по Украине и Сирии – это французская стилизация слов «Большой семерки». «Несмотря на наши разногласия мы готовы взаимодействовать с Россией для разрешения региональных кризисов и совместных вызовов, когда это находится в наших интересах», - гласит достойный внимания пункт коммюнике по итогам G-7.
Напротив, Макрон демонстрирует, что французская элита готова договариваться с Россией по сирийскому вопросу. Ну, а как иначе расшифровать слова французского президента, прозвучавшие в телефонном разговоре накануне приезда Путина? Слова Макрона, что для выхода из сирийского кризиса международному сообществу необходимо долгосрочное политическое решение, следует понимать так:
- ставка на быстрое решение в виде свержения Асада военным путем провалилась. Последние 5-7 лет мы наблюдали именно такую линию Запада, требовавшего ухода Башара Асада и помогавшего «вооруженной оппозиции» поставками оружия, медиа- и политической поддержкой (не без пользы для ИГИЛ*);
- новый подход заключается в том, чтобы переориентироваться на политический механизм решения вопроса, где главная задача – учесть интересы всех основных игроков, в первую очередь, конечно, США и Франции;
- поскольку Россия и Иран имеют решающее влияние на позицию Башара Асада и выбор дальнейшего сценария по Сирии, нужно договариваться и с ними (а также с Турцией), даже если придется делать это скрепя зубами.
Поэтому на итоговой пресс-конференции Путин не преминул подколоть французского коллегу, сказав, что «неизвестно, насколько Франция самостоятельна при решении оперативных вопросов», намекая на то, что по всем важным позициям Макрону укажут из Вашингтона на то, каковым должно быть его мнение.
Это вам не де Голль
Показательно, что Путин в своем выступлении больше всего времени посвятил рассказу о культурных и исторических связях между Россией и Францией, как бы намеренно подчеркивая, что о политических и экономических договоренностях говорить просто нечего.
В ответ на вопрос французского журналиста, прямо спросившего насчет Сирии и Украины, Макрон выставил защитный блок из политических клише. По вопросу Сирии французский президент отделался рядом банальных фраз в стиле «ситуация будет урегулирована в долгосрочной перспективе» и «необходимо вести переговоры со всеми участниками этого процесса». Единственная конкретика, прозвучавшая в его словах, заключается в том, что для официального Парижа «не приоритет открытие нашего посольства в Дамаске».
Что касается «украинского вопроса», слова Макрона можно расшифровать так:
- нынешний президент Франции – это не Шарль де Голль, который не боялся проводить собственную внешнеполитическую линию, даже если она вызывала приступы бешенства у Лондона и Вашингтона. В вопросе Украины Макрон будет подстраиваться под мнение «старших товарищей» в лице США и Великобритании;
- слова французского президента о верности т. н. «нормандскому формату» означают, что Париж будет продолжать попытки влиять на украинский кризис без каких-либо обязательств. Франция не собирается заставлять киевские власти выполнять Минские соглашения, вместо этого в составе хора объединенного Запада будет и дальше разыгрывать постановку «санкции зависят от несуществующих обязательств России по Минским соглашениям».
Наконец, предлагаю обратить внимание на важный момент – Макрон публично на пресс-конференции напомнил о теме геев в Чечне. С одной стороны, французский президент попытался навязать Путину свою повестку, с другой же, не побоялся вбросить в диалог откровенно искусственную и лживую тему. А такое поведение говорит о том, что Макрон не планировал договариваться ни по одному важному вопросу. И если выразить позицию официального Парижа одной фразой, то ее можно сформулировать словами «если вам нужно договариваться – подстраивайтесь под наши требования».
В общем, визит Путина во Франции не принес никаких дипломатических прорывов. В дипломатии такая ситуация, когда стороны не пришли ни к каким договоренностям, называется «обмен мнениями». То есть, Путин и Макрон обозначили свои интересы и позиции по вопросам экономических отношений между Россией и Францией, санкций ЕС, Сирии и Украины, но не пришли ни к одному общему знаменателю.
