Пока китайская промышленность заполняла дома американцев электроникой и мебелью, возможность работать на крупных фабриках позволила миллионам китайцев выбраться из нищеты. Власти Китая использовали прибыль от экспорта огромного количества товаров, чтобы покупать американские правительственные облигации на триллионы долларов, что помогало сдерживать стоимость заимствований в Америке на низком уровне и позволяло ей продолжать свободно тратить средства.
Однако теперь в Вашингтоне две ведущие политические партии, которые практически ни в чем не могут прийти к согласию, абсолютно единодушны во мнении, что Китай – это геополитический противник США и смертельная угроза для безопасности среднего класса. Между тем в Пекине обвиняют США в попытках лишить Китай статуса сверхдержавы, который принадлежит ему по праву. Пока обе страны стараются уменьшить свою зависимость друг от друга, бизнес по всему миру пытается адаптировать цепочки поставок к новой реальности.
Американские компании переносят свое фабричное производство из Китая в страны, где меньше политических рисков. Китайский бизнес сосредоточился на торговле с союзниками и партнерами, одновременно занимаясь поисками внутренних поставщиков технологий, которые теперь ему запрещено покупать у американских компаний.
Десятилетия риторики США о том, что торговля − это неистощимый источник демократизации в Китае, сменились вынужденным признанием того, что нынешнее руководство в Пекине во главе с Си Цзиньпином решительно настроено бороться с инакомыслием внутри страны и проецировать военную мощь за ее пределами. Если говорить о позиции властей Китая, то некогда преобладавшая вера в то, что экономическая интеграция будет служить основой мирных взаимоотношений, уступила место жесткой форме национализма, который бросает вызов миропорядку, где по-прежнему доминируют США.
Однако их развод вряд ли можно назвать приемлемым вариантом. США и Китай – две крупнейшие экономики мира − тесно взаимосвязаны. США по-прежнему остаются крупнейшим потребительским рынком. Хотя геополитическая напряженность негативно сказывается на их связях, эти две страны все еще сильно зависят друг от друга, и им будет очень трудно найти адекватную замену.
Китай является ведущим источником продаж крупнейших мировых брендов − от голливудских студий и транснациональных автопроизводителей до производителей строительной техники. Выпускающие компьютерные чипы компании, такие как Intel, Micron и Qualcomm, получают примерно две трети своих доходов от продаж и лицензионных сделок в Китае.
Тем не менее, перспектива того, что их политический раскол будет сохраняться, продолжает менять глобальные цепочки поставок. Теперь бизнес, привыкший рассматривать Китай как производственный цех, все активнее ищет способы диверсифицировать свое производство. Поток инвестиций перенаправляется в Мексику и страны Центральной Америки, поскольку компании, продающие свою продукцию в Северную Америку, открывают там все больше своих заводов.
Некоторые эксперты в области торговли и национальной безопасности с радостью принимают эти сдвиги, считая их необходимой, хотя и запоздалой корректировкой курса в условиях опасной взаимной зависимости США и Китая. Пандемия наглядно продемонстрировала риски чрезмерной зависимости Америки от китайских фабрик в вопросе производства таких важнейших товаров, как маски и медицинские халаты. Хаос в портах и скачок цен на морские перевозки позволили четко увидеть опасности чрезмерной зависимости от одной страны, находящейся по другую сторону океана.
Администрация Джо Байдена воспользовалась разобщением и растущим соперничеством в отношениях с Китаем как стимулом для реализации такой промышленной политики, которая направлена на расширение производства внутри Америки и на активизацию торговли с союзниками − в первую очередь в таких стратегически значимых отраслях, как компьютерные чипы.
Тем не менее, экономисты предупреждают, что даже незначительный перенос промышленного производства из Китая повлечет за собой рост расходов для потребителей и одновременно замедлит глобальный экономический рост.
Согласно результатам исследования, проведенного Лаурой Альфаро из Гарвардской школы бизнеса и Дэвином Чором из Дартмутского колледжа, товары, импортируемые из других стран, стоят дороже – примерно на 10% дороже, если их импортируют из Вьетнама, и на 3% дороже, если импортировать их из Мексики.
Тех, кто пострадал от роста объемов китайского импорта, оказалось очень много. Безработица и отчаяние охватили некогда процветавшие американские промышленные города. Согласно исследованию экономистов Дэвида Аутора, Дэвида Дорна и Гордона Хэнсона, с 1999 по 2011 год резкий рост объемов дешевого китайского импорта привел к исчезновению почти миллиона рабочих мест в американском обрабатывающем производстве и почти двух миллионов рабочих мест в американской экономике в целом. Поднявшаяся в результате волна негодования помогла Дональду Трампу прийти в Белый дом. В ходе своей предвыборной кампании 2016 года он пообещал развязать торговую войну с Китаем.
Тем не менее, во многих смыслах Соединенные Штаты извлекали выгоду из своей торговли с Китаем. Более дешевые товары помогали американским семьям справляться с проблемой стагнации доходов, одновременно способствуя пополнению казны корпораций. Проблема заключалась в том, что бо́льшая часть прибыли доставалась акционерам компаний, производящих продукцию в Китае, а Вашингтон был не в состоянии смягчить последствия для тех, кто оказался за бортом. В конечном счете простые политические лозунги одержали верх над сложным анализом торговых отношений, и общественность все больше убеждалась в том, что «американцами попросту воспользовались».
Кроме того, отчасти перемены в настрое американцев, похоже, отражали разочарование в связи с тем, что взаимодействие с Китаем не повлекло за собой обещанной политической трансформации. Китайское правительство использовало доходы от торговли для наращивания своего военного потенциала, одновременно угрожая соседям, таким как Филиппины. Оно создало по-настоящему оруэлловский аппарат ведения слежки за народом и использовало его против уйгуров.
Американская торговля с Китаем не способствовала проведению обещанных Пекином рыночных реформ. Вместо этого правительство Си расширило влияние государственных корпораций и ввело ряд жестких мер, направленных против частного сектора.
В конце концов политика активного взаимодействия обернулась тем, что наблюдается сейчас, – запутанным и сбивающим с толку процессом разобщения.
