В редакцию обратилась находящаяся на 9 месяце беременности 32-летняя москвичка Кристина Р., которая подверглась незаконному, по ее мнению, давлению со стороны сотрудников следственного отдела по г. Дмитрову главного следственного управления СКР по Московской области. Дмитровские следкомовцы пытались проникнуть в квартиру Кристины Р. для проведения обыска в рамках дела, по которому женщина не проходит ни подозреваемой, ни свидетелем, а вообще является посторонним лицом. Получив отказ хозяйки квартиры, оказавшейся юристом по образованию, районные следкомовцы не оставили своих попыток, самоуправно проникнув в автомобиль Кристины Р. и фактически навязавшись ей в попутчики. Под таким «конвоем» женщина провела несколько часов, в результате чего получила психологическую травму, отразившуюся на ее здоровье, что позже задокументировали медики. Следкомовцы из Дмитрова удалились лишь после того, как приехавший к Кристине Р. адвокат пригрозил вызвать полицию. Женщина уже направила соответствующие заявления в прокуратуру и руководству СКР (копии этих и других документов находятся в распоряжении редакции). Наш корреспондент записал беседу с Кристиной Р.
Корр. С чего все началось?
Кристина Р. 13 февраля 2017 года ко мне нежданно заявились посторонние лица, представившиеся сотрудниками следственного отдела по г. Дмитрову Главного Следственного Управления Следственного Комитета РФ
по Московской области. Это было в 7.55 утра, рабочий день, понедельник. Мы собирались в школу с моим старшим сыном. Визитеры стали через дверь требовать, чтобы я открыла им дверь, потому что якобы у них есть какое-то решение на обыск у меня в доме. Поскольку я юрист, я им сразу сказала, что на это у них должно быть постановление суда для того, чтобы проводить такие мероприятия, особенно в жилом помещении. Они опять потребовали, чтобы я открыла дверь. Пришлось открыть, незваные гости показали документ, что они из следственного отдела по г. Дмитрову Главного Следственного Управления Следственного Комитета РФ по Московской области.
Корр. Вы москвичка, живете в столице, а к вам приезжают следователи из Дмитровского района. Как такое может быть? Вам это не показалось странным?
Кристина Р. Мне тоже это было непонятно. Почему вдруг ко мне, москвичке, не имеющей никакого отношения к Дмитровскому району, ранним утром явились сотрудники из этого следственного райотдела, стали звонить, тарабанить в дверь.
Корр. Вы им объяснили, что они, скорее всего, ошиблись?
Кристина Р. Я им сообщила, что у меня идет подготовка к выезду в школу, что я собираю ребенка, что мне некогда сейчас с ними общаться, что надо собрать и отправить сына в школу. Но они были очень настойчивы, звонили в дверь несколько раз, требовали, чтобы я вышла. В итоге когда я открыла дверь, они стали говорить, что должны провести обыск в моей квартире, где я проживаю. Естественно, я заволновалась. Мне это показалось странным и незаконным. С какой стати, на каком основании эти люди пытаются проникнуть в мою квартиру, да еще с намерением провести обыск? Более того, было указано, что обыск должен быть проведен с выемкой всех электронных носителей, документов и т.д.
Корр. Они объяснили, что хотят найти и по какому поводу?
Кристина Р. Якобы у меня в квартире прячут малолетнего ребенка, которого ищет его мать. Но тогда возникает вопрос: причем здесь начинка моих компьютеров и мои документы? Это меня еще больше насторожило. Я им ответила, что в моей квартире посторонних нет. Только мой сын и я. Еще раз сказала, что мне некогда общаться, что мне нужно выезжать с сыном в школу. Потом я вышла из квартиры, они стояли вчетвером на площадке, сказали, что поедут со мной. То есть куда я, туда и они. Я закрыла дверь, двое из четверых сотрудников спустились со мной к моей машине. Даже не удосужившись спросить хотя бы формального разрешения, открыли в моей машине дверь, сели в мою машину, поехали со мной в школу. В школе мне нужно было пообщаться с учителем, с классным руководителем моего сына. Я им опять пыталась объяснить, что у меня нет времени на общение с ними, потому что после школы я должна ехать на работу. Но они настойчиво заявили, что будут ждать меня в моей машине. Поскольку у меня не было ни времени, ни возможности выяснять отношения, я оставила их сидеть в своей машине, сама ушла в школу с ребенком, так как уже должен был прозвенеть звонок.
Корр. То есть эти сотрудники пытались проникнуть в вашу квартиру с целью обыска, а потом без вашего разрешения сели в вашу машину? А у них действительно имелись настоящие служебные удостоверения?
Кристина Р. Они показали удостоверения. Могу назвать их фамилии и должности. Алексей Брехов, старший следователь следственного отдела СУ СКР по городу Дмитрову Московской области, а также Алексей Мартьянов, Андрей Сараев и Петр Петров – сотрудники УМВД по Дмитровскому району.
Я, конечно, не специалист, но удостоверения были с печатями, фотографиями. Когда я ушла в школу, они последовали за мной, догнали, отдали мне ключи от моей машины. Говорят, мы закрыли вашу машину, вот ключ. Но при этом опять настойчиво повторяют: давайте вернемся к вам домой, нам надо провести обыск у вас в квартире. Просто невероятная настойчивость!
Корр. Но почему пришли к вам?
Кристина Р. Этот вопрос не ко мне. Я им ответила, что с юридической точки зрения их действия незаконны. Где постановление суда на обыск? Его нет. Но при этом они непременно хотят проникнуть в мою квартиру, обыскать, изъять какие-то документы, флэшки, диски… Что это за произвол такой?
Корр. Но хотя бы как-то фигурировала ваша фамилия?
Кристина Р. Нет. В том-то и дело, что нет. Видимо, решение принималось на скорую руку: им зачем-то было важно прийти неожиданно, рано утром, взять нахрапом, надавить, войти в квартиру. Я им опять говорю: привозите постановление суда, только тогда допущу вас на свою частную территорию, в свою квартиру. В ответ они стали ссылаться на какие-то особые внесудебные нормы, на то, что у них случай, якобы не терпящий отлагательств. Но я знаю правовые нормы. Не может быть внесудебного требования на доступ в жилье и проведение оперативно- следственных мероприятий! Я хоть и не уголовный адвокат, но понимаю, о чем они говорили. Этот их якобы не терпящий отлагательств случай – это что-то такое скоропортящееся, какое-то вещественное доказательство, которое им нужно добыть любой ценой. Между тем, уже 9 часов утра. Я ушла, поговорила с учителем, вернулась, а они сидят, ждут меня в школе. И вдруг заявляют: мол, у нас есть основания полагать, что вы вообще соучастник и к вам будут предприняты меры принуждения. В общем, разговор пошел с угрозами. Один из них говорит вроде бы с улыбкой, но с такой, что от нее мороз пробегает по коже: мол, следственный комитет обладает очень широкими полномочиями, и вообще это даже не правоохранительный орган, а карательный! То есть они уже даже не стесняются говорить о пренебрежении законом! Я говорю: вы что, оказываете на меня давление? Они вроде бы невинно пожимают плечами: нет, мы не оказываем давление…
Корр. То есть эти сотрудники все-таки не решались перейти черту, понимая, что действуют незаконно?
Кристина Р. Черту перешли, когда бесцеремонно вторглись на мою частную территорию, сели в мой автомобиль. И не оставляли требований получить допуск в мое жилье. Я им говорю : с меня хватит, я возвращаюсь домой, я отказываюсь вас впускать. Они опять сели ко мне в машину, поехали назад. Поднялись на мой этаж. Я попыталась открыть дверь, но ничего не получается: заклинил верхний замок. Естественно, я еще больше разнервничалась, не могу попасть к себе домой. Первым делом подумалось, что это неспроста: ведь в школу меня сопровождали двое сотрудников, а еще двое оставались в подъезде. Чем они тут занимались в мое отсутствие, какие манипуляции могли производить с замками? И мне стало элементарно плохо, дыхание сперло, голова закружилась. Я говорю : я не могу больше с вами продолжать разговор, мне нехорошо, я должна ехать в больницу. В конце концов мне все же удалось от них вырваться. Я позвонила знакомым, попросила помощи. Потом наконец мне сообщили, что ко мне едет адвокат того человека, которого искали сотрудники следственного отдела. Вернулась к своей квартире я уже в сопровождении адвоката. Сотрудники как ни в чем не бывало продолжали нести дежурство на моем этаже.
Корр. То есть несколько часов стояли и дожидались, пока вы вернетесь?
Кристина Р. Именно так! Не знаю, что там они предпринимали с дверью, но ситуация была критической: я не могу зайти в квартиру, у меня уже ребенок пришел из школы с няней, мы все вместе стоим, и я по-прежнему не могу открыть замок. Я говорю : мне надо спуститься на воздух, беру ребенка, идем вместе с няней и ребенком вниз во двор. При этом сотрудники остались разговаривать с адвокатом. Но мне от этого не легче. Фактически в течение нескольких часов я находилась в очень неприятном положении, под сильным давлением, причины и основания для которого мне непонятны. После этого я в этот же день обратилась в Первую Градскую больницу, мне дали справку о том, что у меня защемление межреберного нерва в области сердца, и у меня весь вечер было спертое неровное и неполное дыхание. Я очень опасалась за свою беременность. Я на сносях, дохаживаю последние недели, а тут такой стресс! И ведь сотрудники следственного отдела видели мое состояние, но продолжали давить, рассчитывая, видимо, что я сломаюсь и подчинюсь их незаконным требованиям. На следующий день я стала готовить обращение в вышестоящую инстанцию, а также в прокуратуру, чтобы провели проверку, потому что я считаю, что это абсолютно какой-то беспредел и самоуправство.
Корр. А чем-то еще вам угрожали?
Кристина Р. Да, меня потряс такой факт: следователь и его спутники сообщили мне, что в течение 2016 года по заказу какой-то больной женщины в отношении меня и моих близких осуществлялись какие-то оперативные действия, прослушивались мои телефоны. А на днях мне позвонил неизвестный абонент и сообщил, что за мной и моими близкими в прошлом году была организована слежка путем привлечения частных охранных предприятий, в том числе ЧОО «ТОР-1». По этому факту я уже направила заявление в правоохранительные органы.
Корр. Что было потом?
Кристина Р. С тех пор ко мне никто не являлся, никто не приходил, мною направлено заявление в правоохранительные органы с просьбой в этой ситуации разобраться, выяснить, были ли у этих сотрудников законные права на те действия, которые они совершили. Эти сотрудники даже не знали хозяйку квартиры, куда они явились с обыском. Кроме того, они прекрасно видели, что я на последнем месяце беременности. И при этом оказывали на меня столь вопиющее давление.
Корр. Вы живете одна с ребенком?
Кристина Р. Еще с мамой. Сын семи лет, первоклассник. Он очень испугался. Когда уходил в школу, четверо незнакомых мужчин названивали в дверь, пытались войти в квартиру. Трое в гражданской одежде, а один - в форме с нагрудным знаком. Потом пришлось вызывать специалиста, менять замок. Я очень надеюсь, что с этой историей разберутся. Ведь в Конституции четко прописано, что жилище неприкосновенно, а проникновение в него и любые оперативно- следственные действия возможны лишь по постановлению суда. А сотрудники следственного отдела по г. Дмитрову Главного Следственного Управления Следственного Комитета РФ по Московской области еще и врали, что у них якобы имеется некое решение, только чтобы я открыла дверь и впустила их в квартиру, где они намеревались искать неизвестно что. Эти люди считают, что раз у них есть власть, они могут творить все, что захотят. Хорошо еще, что я юрист и знаю законы, могу убедительно разговаривать с такой категорией людей. Видимо, они на это не рассчитывали, а думали, что будут иметь дело с обычным, юридически не сильно грамотным обывателем, который испугается и позволит им делать все, что они пожелают. Но и мне этот их визит обошелся дорого. Сын до сих пор со страхом вспоминает то злополучное утро, с опаской спрашивает, не вернутся ли опять эти люди. Эта история отразилась на моем здоровье, на беременности. Я сейчас как на иголках. После пережитого стресса пришлось проходить множество обследований, спокойствия нет.
Записала
Анна Зорина.
От редакции. То, что россиянам не хватает элементарной юридической грамотности и знания своих прав, а также то, что этим зачастую пользуются представители правоохранительных органов, давно ни для кого не секрет. Однако случай, который произошел с москвичкой Кристиной Р., выбивается из ряда ему подобных. Во-первых, потому что женщина знала свои права и пыталась их отстаивать, указывая следкомовцам на незаконность их требований, но это не возымело действия. Во-вторых, потому что дмитровские следкомовцы сознательно пошли на нарушения – скорее всего, будучи уверенными в том, что им не придется отвечать ни за свои сомнительные процессуальные действия, ни за то, что эти действия были обращены на беременную женщину. Конечно, вышестоящему руководству этих сотрудников, а также прокуратуре еще только предстоит разобраться в нюансах произошедшего и дать оценку действиям следкомовцев. Но из тех фактов, что уже стали известны, напрашиваются непраздные вопросы, которые, как представляется, могут быть актуальными для многих граждан, сталкивавшихся с подобной практикой наших уважаемых, но, увы, слишком оторвавшихся от народа органов. К примеру, возникает вопрос о том, как вообще строится работа территориальных отделов Следкома, как контролируется законность их процессуальных действий и процедур. Гарантируют ли управления и главки Следственного комитета, что их сотрудники в низовых отделах верно понимают и знают законы , соблюдают профессиональную этику и не бросят тень на репутацию своего ведомства? И, наконец, стоит напомнить слова классика о том, что правоохранительная система есть лицо государства. Не навелась ли в этом смысле порча, которую пора снимать общими усилиями общественности и руководства органов?
И еще. Нет сомнений в том, что глава СКР Александр Бастрыкин немало сделал и продолжает делать для повышения авторитета возглавляемого им ведомства. Но, похоже, что далеко не все чиновники в ведомственной вертикали разделяют эту позицию. Иначе чем объяснить санкционирование тех сомнительных действий, которые, судя по заявлению гражданки Кристины Р., осуществляли дмитровские следователи? Остается надеяться, что руководство правоохранительных органов досконально разберется в сложившейся ситуации.
