К моменту подхода американских войск восставшие полностью взяли контроль над лагерем в свои руки, поэтому нацистам не удалось уничтожить следы своих преступлений, совершенных в Бухенвальде. Всего же в Германии и на захваченных ею территориях в странах Европы было создано свыше 14 тыс. концлагерей, лагерей смерти, гетто, тюрем и их филиалов.
Около 12 млн. человек фашисты уничтожили в лагерях смерти
Через эти лагеря смерти и гетто прошли 18 млн. граждан европейских стран (из них - 5 млн. из СССР), в том числе около 2 млн. детей. Почти 12 млн. человек были зверски уничтожены: заживо сожжены в крематориях, задушены в газовых камерах, умерли от «медицинских экспериментов». Заключенных морили голодом, насиловали, пытали, брали кровь для немецких солдат (чаще всего у детей), заставляли непосильно работать.
Рославльский ДУЛАГ-130
В Рославле Смоленской области в 1941 году был создан лагерь для военнопленных, куда помимо солдат и офицеров сгоняли местное население из так называемых «партизанских деревень», которых размещали в отдельных бараках. В этом лагере погибли десятки тысяч военнопленных. Именно поэтому он и получил название ДУЛАГ-130. В городе есть общая могила, в которой похоронены замученные в лагере люди, стоит памятник. 11 апреля здесь каждый год собираются рославльчане, чтобы почтить память тех, кто навечно остался лежать в этой земле после пыток и издевательств фашистов. Только в этом году в связи с коронавирусом массовые мероприятия были отменены.
Вместе с матерями из «партизанских деревень» в лагерь попадали и совсем маленькие дети, некоторым не было и года. Малолетних узников этого лагеря смерти в одном только Рославле в настоящее время насчитывается более 400 человек. Корреспондент «Века» встретился с тремя такими женщинами, которые со слезами на глазах рассказали, как немцы издевались над гражданским населением. Конечно, их воспоминания в основном основываются на рассказах старших родственников – братьев, сестер, мам, бабушек и дедушек, с которыми они оказались в лагере смерти. Это страшные истории их семей, их рода. Но некоторые ужасы содержания в этом лагере женщины помнят сами, и поэтому эти воспоминания им даются с большим трудом.
Братик умер от голода, а деда расстреляли
Елена Егоровна Карпенко, семья которой до войны жила в деревне Костыри Екимовичского района, рассказывает, что многие мужчины и женщины ушли в партизаны, а те, кто остался жить в домах, чем могли, тем и помогали. Однажды недалеко от деревни был убит немецкий офицер. Фашисты всех выгнали из домов, собрали вместе и для устрашения расстреляли 11 подростков и 12 стариков. «И моего деда тоже расстреляли, - вспоминает женщина и замолкает. - А нас всех погнали в Рославль, поселили в бараках, - через какое-то время она добавляет со слезами на глазах, - а братик маленький, ему полтора года всего было, умер от голода, тетю Аню пытали, а потом повесили… за связь с партизанами».
Ели «тошнотики» и лебеду
Галина Михайловна Комарова вспоминает, что жили они до войны в деревне Любовские дворцы. Немцы выгнали их из дома (родители только построили новый дом), устроили там штаб, а их мама, Мария Степановна Москалева, вместе с тремя малолетними детьми перебралась в землянку. Старшему братику Виктору шел тогда четвертый год. За связь с партизанами в деревне то и дело сжигали дома и выгоняли людей в любую погоду с детьми и стариками на улицу, чтобы запугать. Весной 1943 года сожгли последние дома в деревне, а оставшихся людей собрали и погнали сначала в деревню Перенка, а потом в Рославль.
Галина Михайловна вспоминает (а ей в ту пору было около четырех лет), что она упала по дороге и больше не могла идти. А у мамы на руках был маленький Павлик, которому не было еще и двух лет. Какой-то парень поднял ее и тащил на себе. По сути, именно этому парнишке Галина Михайловна обязана своей жизнью. Если бы не его помощь, то трудно сказать, как бы все завершилось, ведь обессиленных людей расстреливали. И немцы не принимали во внимание, кто перед ними - старик или ребенок. Если упал и не можешь идти, то все, смерть! С большим трудом они добрели до Рославля. Их поселили в бараке на ул. Красноармейской.
«Спали мы на соломе, на досках. Еды почти не было. Детям разрешалось выходить в поле собирать лебеду и мерзлую картошку, которую мы называли «тошнотики», потому что после такой полусгнившей картошки болели животы, и нас нещадно рвало, но очень хотелось есть», - Галина Михайловна замолкает, вспоминая то жуткое время. В комнате устанавливается тишина, женщины сидят тихо, у каждой свои мысли, свои воспоминания, свои истории.
На общей могиле земля дышала, а женщину затравили собаками…
Через какое-то время Тамара Николаевна Матвеева продолжает разговор и говорит, что она была седьмым ребенком в семье и жили они в деревне Дальние Курганы Екимовичского района. Отец, Николай Яковлевич, был коммунистом, попал на Финскую войну. Как стала к их деревне приближаться линия фронта, за ними приехала машина и им предложили уехать, но мама не согласилась. Деревня была небольшая, всего 18 домов, рядом леса, многие ушли в партизаны, а остальные помогали, делились едой, оставляли зимой на чердаках ночевать…
«В 1943 году немцы просто озверели, сожгли дома, а жителей отправили в Рославль, в лагерь. Дядю Фому Яковлевича и ее 15-летнего брата Владимира с другими подростками держали в тюрьме, где пытали, а где-то через неделю… - Тамара Николаевна замолкает, а потом с трудом добавляет, - маме передали, что дядю расстреляли. Один из друзей моего брата спрятал и принес в барак рубашку Володи всю в крови. Брат больше не вернулся. Мама рыдала над этой рубашкой… Уже после войны мама рассказывала, что недалеко от барака была общая могила, куда свозили замученных в тюрьме людей и сваливали их в общую яму, чуть присыпая землей, не закапывая… Среди них были и раненые, некоторые с наступлением темноты выползали, а местные жители ночью подбирались и спасали некоторых… Земля дышала… трупы и изувеченных людей подвозили часто… одну женщину затравили собаками на виду у всех…»
В комнате воцарилось тягостное молчание. Каждая из женщин вспоминала свою страшную историю, историю своей семьи, вспоминала то, что пришлось перенести им и всем жителям их деревень: сожженные дома, убитые и замученные родственники, постоянное изматывающее чувство голода, когда невольно все маленькими ручонками тянули в рот, потому что сильно ныл живот и очень хотелось есть. Пожалуй, именно последнее ярче всего запечатлелось в их детской памяти.
Через какое-то время Тамара Николаевна продолжила свой рассказ. «Поселили нас в бараки без пола и потолка, только крыша была. Давали брюкву, мерзлую свеклу, хлеб с опилками… Были у нас кружки, вода, помню, мутная такая была… мы сильно болели, мыла не было, у всех вши… Нас освободили 23 сентября 1943 года. Когда возвращались домой, то ели все подряд: крапиву, щавель, калачики, все ели, и подорожник, и хвощ полевой…»
Они остались в живых, испытали холод и голод, но выжили, устояли, а миллионы людей были замучены в лагерях, погибли на фронтах Второй мировой войны, отдали свои жизни, чтобы мы, их потомки, жили и помнили, что несет война, помнили, какой ценой досталась нашей стране и другим государствам эта Победа. В каждой российской семье до сих пор память о той войне – это кровоточащая рана, которая не дает нам права предать забвению то, что совершили фашисты. Мы помним и будем передавать своим детям, внукам и правнукам правду о зверствах немецких нацистской. Такое забывать нельзя!
PS. Этот разговор состоялся до введения в России строгого режима самоизоляции в связи с эпидемией новой коронавирусной инфекции.
На снимке (слева направо): Елена Карпенко, Тамара Матвеева и Галина Комарова.
Фото автора.
