Он назвал приговор «позором для судей», «извращением судебной системы» и «полным безобразием» в своем новом интервью одному из региональных самарских изданий. Хотя тут можно задаться вопросом: а кто втянул Попова в криминальную деятельность и в чьих интересах он совершал свои преступления? Как считает следствие, заказчиком передачи взятки, на которой погорел Попов, является Сергей Махлай, 100-процентный владелец Тольяттихимбанка.
Махлай с 1994 года живет в США и является гражданином этой страны. Однако заниматься преступной деятельностью предпочитает именно в России. Два года назад Махлая вместе с подельниками заочно осудили в Тольятти за хищение продукции ТоАЗа по ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере по предварительному сговору) и обязали выплатить потерпевшим от афер 87 млрд. рублей. Махлай также проходит по делам о создании организованного преступного сообщества и участии в нем (ст. 210 УК РФ) и неуплате налогов (ст. 199 УК РФ). Ничего он выплачивать не собирается и решения российских судов не признает.
По поводу этого приговора Махлай высказывается в своем интервью: «Творится вообще полнейший абсурд. Все, кто видит приговор по так называемому делу «Тольяттиазота», просто недоумевают». Постойте, Сергей Владимирович, скажем мы. Не только лишь все, а лишь те проплаченные Махлаем разносортные «эксперты», «экономисты» и «публицисты», которых он нанял для выступлений в СМИ и соцсетях с комментариями в свою защиту.
Поскольку с таким списком расследуемых СКР уголовных дел Махлай появляться в России боится, всю грязную работу «на местах» за него должны делать такие люди, как Попов. Он помогал Махлаю незаконно выводить прибыль ТоАЗа от перепродажи продукции через аффилированную компанию и распределять ее на офшорные счета участников аферы, выводить из ТоАЗа наиболее ликвидные активы на подставные фирмы, уклоняться от налогов, отмывать и обналичивать преступные доходы и, наконец, он же направлял «черный нал» на взятки чиновникам, судьям и сотрудникам правоохранительных органов.
На этом, однако, проблемы Попова с законом не заканчиваются – он вместе с Махлаем и еще целым списком фигурантов проходит обвиняемым по уголовным делам о создании ОПС, мошенничестве и неуплате налогов. Взятка, за которую Попова в итоге осудили, должна была обеспечить отмену в Верховном суде решения предыдущих инстанций о доначислении ТоАЗу налогов за 2012 год. Подкуп судов для группировки Махлая не в новинку. В разное время успешные, а в последнее время безуспешные попытки подкупа предпринимались в адрес судей Федерального арбитражного суда Московского округа, Нижегородского областного суда, Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда, судов Самары и Тольятти.
Махлай утверждает, будто бы все дело о взятке против Попова построено на показаниях бывшего замдиректора ТоАЗа по безопасности Олега Антошина, которому припоминает организацию подставного теракта на территории ТоАЗа в 2017 году (тогда в одном из помещений завода нашли оружие и литературу экстремистского содержания). На самом же деле, как уже писали СМИ, Антошин оказался втянутым в корпоративный конфликт между Сергеем Махлаем и его отцом Владимиром Махлаем, у которого сын в 2011 году отобрал акции завода и отстранил от управления. Махлай-старший для дискредитации менеджмента ТоАЗа и в борьбе за возврат завода себе заказал такое рискованное и скандальное мероприятие, как организацию фейкового теракта. Для его исполнения Владимир Махлай привлек известных в узких кругах решальщиков: бывшего начальника охраны Бориса Березовского Сергея Соколова, уволенного из органов Валентина Гонастарева, руководителя информационного центра «Аналитика и бизнес» Руслана Мильченко и Антошина в том числе. Но заговор был раскрыт правоохранительными органами, Антошин был арестован вместе с другими исполнителями, однако в отличие от них одумался и пошел на сотрудничество со следствием. Вот этого-то и не может простить ему Сергей Махлай, называя «предателем», «преступником» и списывая на него то, в чем обвиняется сам.
Возможно, теперь, осознавая перспективу уехать в колонию на 7 с половиной лет, Попов тоже пойдет на сотрудничество со следствием и расскажет подробности о деятельности криминальной империи Махлаев и роли каждого участника в организованной криминальной группировке, а за это получит смягчение приговора. Как и Антошин, Попов может не захотеть брать на себя всю вину за преступления, заказчиками которых были Махлаи. Поэтому мы не удивимся, что из «честного и порядочного», «неповинного ни в чем человека» он вдруг превратится для Сергея Махлая в «предателя» и «преступника».
Этого Махлай опасается больше всего. До вынесения приговора можно было кормить Попова обещаниями о том, что адвокаты его вот-вот вытащат и тем самым обеспечивать его молчание. Защиту банкира вели несколько известных адвокатских фирм, включая бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» (ЕПАП), но все их усилия провалились. Когда должен был состояться суд об избрании Попову меры пресечения, доверенные лица Махлая всерьез готовили операцию по его освобождению, для чего пытались занести в суд взятку в размере $10 млн. Это весьма символично, учитывая суть обвинений, предъявленных Попову.
«Весь этот приговор – это месть мне! – восклицает Махлай. – У вас есть ко мне вопросы? Так задайте их мне лично, вместо того, чтобы неповинного ни в чем человека в тюрьме гноить». Тут мы снова скажем: постойте, Сергей Владимирович, ведь совсем недавно адвокаты ЕПАП прилетали к вам лично в США, встречались с вами, задавали всяческие вопросы относительно этой взятки, а вы на них отвечали. И это был не просто разговор, а протокол опроса для приобщения к материалам дела. Так что на все вопросы, какие могли быть, вы ответили. Вот только это нисколько не помогло Попову и не убедило суд. СМИ писали об этом.
История Попова может стать поучительным примером и для других ставленников Махлая в России, например, гендиректора ТоАЗа Дмитрия Межеедова, у которого недавно проходили обыски в доме и офисе, причем именно в связи с расследованием эпизодов коррупционной деятельности.
В заключительной части интервью Махлай примеряет на себя образ сына своего отечества: «Я всегда был патриотом России, любил и люблю ее, я - российский гражданин, всегда поддерживал страну, она моя Родина как была, так навсегда и останется». При этом с 1994 года Махлай живет в США и является гражданином этой страны. Когда Махлай получал американский паспорт, он был обязан принести присягу, в которой отрекался от верности любому другому государству и клялся защищать Америку с оружием в руках, если придется.
И тут же Махлай заявляет, что вообще-то подал на Российскую Федерацию в Единый суд по правам человека и намерен обратиться с новыми исками в ЕСПЧ и другие зарубежные суды. Интересно, он планирует судиться с российским правительством как гражданин РФ или США? Какой из своих паспортов он предъявит суду?
Любовь к России у Махлая, видно, заканчивается там, где нужно соблюдать ее законы и исполнять решения ее судов. Можно предположить, что если в США, например, возбудят уголовные дела по факту коррупционных или налоговых преступлений Махлая (что возможно, поскольку в США он также уклоняется от налогов, ведя бизнес в офшорах), он сбежит в одну из банановых республик. Кстати, банановые республики упоминаются Махлаем в интервью с намеком на то, что с правосудием там еще куда ни шло. Возможно, оттуда он начнет клеймить американский империализм, который не дает работать «честным бизнесменам».
Давая такое интервью, Махлай явно пытался в очередной раз выставить себя жертвой судебного произвола, заговора рейдеров или предательства соратников. Это должно было отвлечь внимание от того факта, что именно он, Махлай, отсиживаясь за границей, втянул своих подчиненных в совершение тяжких преступлений. При этом он видит, что коррупционные методы, которые держали криминальную империю Махлаев на плаву в течение десятилетий, дают сбой. Не помогают и армии дорогостоящих адвокатов. Суды раз за разом занимают принципиальную позицию и не поддаются давлению. А, значит, к Махлаю постепенно приходит мучительное осознание того, что когда-нибудь и ему самому, а не только его подчиненным, придется нести ответственность за содеянное, и, возможно, не только в России, но и на своей новой родине.
