Теперь Штаты стали главным скептиком. Поэтому в 2018 году предстоит понять: чего следует ожидать от США и других сил, разделяющих их сомнения в сфере торговли?
Пожалуй, наибольшей из предстоящих проблем видятся намеки Трампа на то, что он может вернуться к прежнему, более конфронтационному подходу в торговых отношениях с Китаем. Во время предвыборной кампании Трамп вызывающе высказывался о торговле - о договоренностях США и о некоторых из торговых партнеров страны. После вступления в должность он сразу же начал действовать по своей программе.
Одним из первых его актов был выход США из не вступившего в силу торгового Соглашения о транстихоокеанском партнерстве. Трамп начал повторные переговоры по другому соглашению – о северо-американской свободной торговле с Канадой и Мексикой, которое вступило в силу в 1994 году. К настоящему времени Трамп приостановил высказываемые им ранее угрозы вообще выйти этого договора.
Еще одна предполагаемая договоренность, условия которой обсуждались, между США и ЕС, оказалась замороженной, похоже, что надолго. У Трампа имеются серьезные сомнения в отношении Всемирной торговой организации. Вялые итоги декабрьской конференции ВТО объясняются недостаточностью американского энтузиазма. Она завершилась без заключения новых договоров, и даже обычной согласованной декларации для системы, управляемой ВТО, принято не было.
Все это представляется резким контрастом по отношению к предыдущим 70-м годам. Начиная с 1940-х годов имела место тенденция к сокращению или снятию барьеров в трансграничной коммерции. Впервые международные усилия проявились в Генеральном соглашении по тарифам и торговле, затем, в 1995 году, вступила в действие ВТО.
Возрастало количество договоренностей между небольшими группами государств, и это обеспечивало более глубокую торговую интеграцию, чем ВТО. В основе лежало намерение избежать повторения торговых барьеров 1930-х годов, которые, очевидно, способствовали Великой депрессии (хотя не были ее исходной причиной). Также имело место происходящее из экономической теории представление о том, что стимулирование торговли путем сокращения барьеров ведет к благосостоянию всех стран.
Позиция президента Трампа представляет разительный контраст к такому подходу. Он, похоже, считает, что если у вас имеется торговый дефицит (если импорт больше, чем экспорт), то вы потерпели неудачу. Он имеет в виду как общий торговый баланс с остальным миром, так и двусторонний – с отдельными странами. Среди прочего его особенно раздражает немалый дефицит США в торговле с Китаем и Мексикой. Потери рабочих мест в промышленности США он также относит за счет торговли.
Все эти моменты сомнительны. Большинство экономистов считает, что дефицит или избыток в основном регулируются процессами инвестиций и сбережения средств. Если в стране инвестирование превышает народные сбережения, то имеет место торговый дефицит (строго говоря, в состоянии дефицита находится баланс оплаты).
Значительный дисбаланс по общему счету текущих операций, несомненно, вызывает обеспокоенность и иногда предвещает финансовый кризис. Но в основном экономисты не видят причин для беспокойства, если это касается отдельного двустороннего дефицита. Президент Трамп считает дефицит показателем того, что другие участвующие страны ведут торговлю несправедливо или что в прошлом США занимали слабую позицию. Специалисты также склонны к мнению, что торговля не является главной причиной потери рабочих мест в промышленности. Многие, конечно, согласны, что и она внесла свой вклад, но большее воздействие, по их мнению, оказали технологии.
Подход Трампа к торговле со временем изменился. До того, как стать президентом, он угрожал 45-процентным тарифом на китайский импорт. В первый год в должности он стал намного более сдержанным в том, что касается сотрудничества с Китаем в связи с северокорейской ситуацией. Сейчас он недоволен Китаем, осуждает Пекин за то, что он, нарушая международные санкции, допускает поступление нефти в Северную Корею. Таким образом, вновь возникает возможность серьезного торгового конфликта между двумя крупнейшими мировыми экономиками.
