Мне довелось многократно беседовать с двумя из пятерых детей прославленного генерала - дочерьми Валентиной Ивановной и Майей Ивановной, а также с бывшим комиссаром артдивизиона Панфиловской дивизии Сергеем Ивановичем Усановым. Их рассказы добавляют много личностных черт к образу героического комдива.
- С моей матушкой Марией Ивановной Коломиец отец познакомился в 1921 году в украинском городке Овидиополе, - начала свой рассказ Валентина Ивановна. - Туда с фронтов гражданской войны передислоцировали красноармейский отряд под его командованием. 28-летний краском занимался поиском мест для постоя подчиненных. В одной из хат он и встретился с местной красавицей Марией. Через неделю прямо в штабе отряда сыграли свадьбу. С того дня и до самой Великой Отечественной войны родители не разлучались, куда бы Ивана Васильевича ни бросала служба.
Довоенный послужной список отца можно представить по местам рождения детей. Я родилась в Киеве, где он учился в школе красных командиров, Евгения - в Оше, где отец начинал борьбу с басмачеством, Владилен - в Кызил-Кие, Галина – недалеко от Ашхабада, Майя - в Чарджоу. Мать, везде вместе с нами мотавшаяся за отцом, говорила: «Куда иголочка, туда и ниточка». И никогда не была обузой. Варила бойцам еду, обстирывала их. Хорошо помню, как мы кочевали с места на место. Детей – мал-мала меньше – погружали в корзины, которые связывали веревками и навешивали на спины верблюдов.
Впервые мама рассталась с отцом в 1941 году, поскольку работала в то время председателем райисполкома, и партийная дисциплина не позволила ей сбежать к нему на фронт. Но душой она всегда была рядом. Часто писала письма. Да какие! Настоящие русские женщины как бы они ни любили мужей в годину суровой опасности для Отечества никогда не пожелают им схорониться, отсидеться, а благословляют на риск и даже на смерть, если она неизбежна. Такой была мама.
Из письма М.И. Панфиловой мужу: «Ваня, мне как-то не хотелось об этом говорить, и я верю и надеюсь: мы дождемся дня радостной победы, заживем мы тогда опять весело и счастливо, как жили, и будем радоваться нашим деткам, и что мы с тобой не зря прожили на свете. Ваня, а если все же придется погибнуть за нашу Родину, то погибни так, чтобы и песни можно было запеть, и стихи сложить о славном герое. Ваня, я об этом не думаю, но все же это война и жестокая война, нам ко всему нужно быть готовыми, и вот мои истинные пожелания как мужу и другу…»
- На фронт с отцом уехала я, - продолжала Валентина Ивановна. - Он недолго противился. Мама тоже. Мне ведь было уже 18! Только один был уговор: никому не показывать родственной связи. Мы и не показывали. Благодаря этому я о папе многое узнала как бы со стороны. Служила в санбате, и раненые, не стесняясь, обсуждали своего комдива. Чувствовалось, любили, «батей» звали.
- Авторитет Панфилова в частях, любовь к нему бойцов начали зарождаться еще в Казахстане, где 316-я формировалась, - рассказал мне Сергей Иванович Усанов. – В дивизии, например, собрались представители 33 народностей СССР. Так Иван Васильевич несмотря на загруженность службой изучал некоторые языки, подчеркивая: «Я с подчиненным должен уметь хотя бы двумя словами на его наречии перекинуться». Нашу дивизию из разноязыких и малограмотных людей Панфилов сумел сколотить в несколько месяцев. Очень важно то, что он знал, чему нужно учить солдат в первую очередь: выходить один на один с танком и подбивать его. Панфилов организовал в своих частях группы истребителей танков. Снабдил их методикой боя и добился того, что каждый боец ею овладел. И когда мы говорим о геройстве горстки панфиловцев, остановивших у разъезда Дубосеково крупное танковое соединение фашистов и уничтоживших 50 боевых машин, то здесь проявились все черты подвига Панфилова. А когда вспоминаем, что 316-я дивизия меньше чем за месяц боев уничтожила 30 тыс. фашистских солдат и офицеров, более 150 танков, то подвиг Панфилова встает во всей полноте. Если бы тогда подобного результата добился каждый комдив, то уже в ноябре 1941 года Гитлеру не было бы чем воевать!
Из письма И. В. Панфилова жене: «Москву врагу не сдадим. Уничтожаем гада тысячами и танки – сотнями... Мурочка, работай не покладая рук для укрепления тыла. Твой наказ и мое слово я доблестно выполняю… Дивизия будет гвардейской!»
- Генерал Панфилов не был блиндажным командиром, - продолжил Усанов. – Большую часть времени он проводил в полках и даже в батальонах, причем в тот момент испытывающих наиболее ожесточенный напор противника. Это была не показная безрассудная храбрость, а понимание боевой целесообразности такого поведения. С одной стороны – личный командный опыт комдива здорово помогал исправлять положение на трудных участках, с другой – его появление в критический момент боя сильно поднимало дух солдат и офицеров.
- 18 ноября 1941 года, - вспоминала Валентина Ивановна, - в медпункт привезли группу тяжело раненых. Один из них был в сознании. Он скрипел зубами, стонал. Я пыталась его успокоить: потерпи, сейчас сделают операцию. «Эх, сестрица, да разве тебе понять мою боль? Ведь не руку и не ногу мне жалко. Сердце кровью обливается. Батю нашего убило»… Он, сердечный, как многие, не знал, что «батя» – это мой папка. Позже узнала, что он погиб во время очередной фашисткой атаки. Выскочил из командного пункта и побежал на НП дивизии. Маленький осколок мины вонзился прямо в висок.
- Накануне гибели, - говорит Усанов, - исполнились заветные желания Ивана Васильевича. Помню, как на КП привезли газеты с Указом Президиума Верховного Совета СССР о награждении дивизии орденом Красного Знамени и преобразования ее в 8-ю гвардейскую. Слезы радости выступили на глазах Панфилова. Он вытер их и сказал: «Не стыжусь. Большое дело. Это партия всем нам руку пожала - и живым, и мертвым. Пойдите в окопы, да так и скажите людям».
А уже после гибели Панфилова ему было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Вот строки из представления: «В течение месяца части дивизии не только удерживали свои позиции, но и стремительными контратаками разгромили 2-ю танковую, 29-ю моторизованную, 11-ю и 110-ю пехотные дивизии». Такой результативности немногим удалось достичь даже в победном 1945-м. Вот почему по личному указанию Сталина тело гвардии генерал-майора И.В. Панфилова было для торжественной панихиды доставлено в Москву в Центральный Дом Советской Армии. Прах героя захоронен на Новодевичьем кладбище в общей могиле с прахом его боевого друга славного кавалериста Л. Доватора и аса московского неба В. Талалихина.
Фото: https://ruzamuseum.ru/
- Папа оставил нам наследство особой цены, - говорила мне Майя Ивановна. – Я стихов не пишу, но одно из души вырвалось:
Он нам оставил ценности все те,
Которые не купишь на прилавке.
И не достанешь в магазинной давке.
В подарок их подавно не дают.
Он нам оставил СОВЕСТЬ, ЧЕСТЬ и ТРУД.
