Иногда лоббистам кажется, что их не любят. Джереми Гэлбрейт из лоббистской фирмы Bruson-Marsteller рассказал о поездке на такси по улицам Осло. Он сел в машину и мило беседовал с водителем, пока тот не поинтересовался, кем работает его пассажир. Дальше ехали молча. А вот Хизер Подеста, лоббистка из Вашингтона, вызывающе носит значок с буквой "L", чтобы показать: она гордится своей профессией.
Конечно, компании хотят так представить свои дела власти, чтобы их голос услышали наверняка. В Соединенных Штатах право обращаться к правительству с жалобами гарантировано Конституцией. И чем больше оно вмешивается в экономику, тем больше поводов для лоббирования. Но то, что вполне имеет смысл для отдельной компании, может закончиться неразберихой на общем уровне.
Политолог Мансур Олсон утверждал, что небольшие группы производителей имеют заметный стимул объединиться для защиты имеющихся налоговых лазеек и субсидий, потому что такие льготы им очень выгодны. Он изложил свою теорию в изданной в 1982 году книге "Расцвет и упадок наций". Миллионам налогоплательщиков и потребителей, которые оплачивают эти льготы, они будут стоить мизер, поэтому у них почти не будет стимулов лоббировать устранение последних. Поэтому группы по интересам постоянно укрепляться, а это уменьшит потенциал экономики.
Принцип капельного менеджмента
Лоббирование все еще определяется интересами производителей. В ходе проведенного компанией Sunlight Foundation анализа лоббирования, связанного с финансовой реформой Додда-Франка в США, оказалось, что с июня 2010 до июня 2013 года федеральные регулирующие органы в 14 раз чаще встречались с представителями банков, чем групп защиты прав потребителей. Сам только Goldman Sachs встречался с регуляторами 222 раза, а 20 самых активных групп, которые лоббировали проведение реформ, - 287. В списке активных участников бесед с регуляторами ведущая группа в поддержку реформ стоит на 30-м месте. В Британии производители напитков с 2010 до 2013 года провели 130 встреч с правительственными структурами, в итоге план введения минимальных цен на алкогольные напитки был положен под сукно.
Самыми влиятельными в этом ремесле считают американских лоббистов с Кей-стрит в Вашингтоне, но их успех относительно недавний. 50 лет назад нанять профессиональных лоббистов или иметь офис в столице США могла горстка крупных компаний. Тогда администрации президентов Линдона Джонсона, Ричарда Никсона и Джимми Картера расширили роль государства и увеличили влияние регуляторных органов.
В середине 1960-х годов, когда американский юрист и правозащитник Ральф Нейдер боролся за надежную безопасность в автомобилях, концерн General Motors не имел никакого лоббиста в Вашингтоне. Считают, что все изменилось в 1971 году, когда корпоративный адвокат Льюис Пауэлл подал служебную записку, обвинив американский капитализм в том, что на нажим отвечает "уступками, некомпетентностью и игнорированием проблемы". Бизнес начал объединяться. Количество членов Торговой палаты возросло с 36 тысяч в 1967 году до 80 тысяч в 1974-м, а к 1980 году удвоилось и достигло 160 тысяч.
Лоббирование создает собственную инерцию. Увидев его у конкурентов, другие компании будут делать то же, чтобы не остаться позади. И похоже, оно даже действует. Между 100 крупнейших концернов США, по версии журнала Fortune, для 10 активных лоббистов в 2010 году средняя эффективная налоговая ставка равнялась 17%, для 80, которые меньше занимались лоббированием, - 26%. Оно может потребоваться и для того, чтобы не допустить принятия неблагоприятных законов, которые на руку влиятельным политическим группам. В индустрии финансовых услуг только недавно поняли потребность организовываться в Брюсселе, где кризис 2007-2008 годов поднял волну политических споров.
По словам старшего партнера в Sunlight Foundation Ли Дратмена, профессиональным лоббистам информационная асимметрия только на пользу. Компаниям лоббисты нужны, чтобы знать, что происходит в правительстве. Их информаторы чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы подыгрывать всем угрозам и пользоваться удобными возможностями, которые требуют еще больше лоббирования. Им также выгодно заявлять, что компании должны лоббировать свои интересы в одиночку, а не объединяться в отраслевые ассоциации. Когда законы меняются в пользу отдельных фирм, они становятся запутанными, что вызывает потребность дополнительного лоббирования для преодоления этих сложностей. Исследование Дратмена свидетельствует, что лучше всего делать прогноз лоббирования компании на любой год по его же результатам в течение предыдущего.
Похоже, все это еще больше усложнило регуляторное и налоговое законодательство. С 2001 до 2011 гг. количество страниц в американском Налоговом кодексе удвоилось, а слов - увеличилось до 3,8 млн. Эта запутанность тяжелым бременем ложится на экономику, что Олсон предусматривал еще 30 лет назад.
Дискуссии по поводу лоббирования обычно сосредоточиваются вокруг Америки, но это во многом потому, что она ничего не скрывает. В Китае, например, это дело не считается профессиональным видом деятельности, но вряд ли кто-то поверит, что тамошние бизнесмены не имеют выходов на власть; наконец, многие фирмы находятся в частичной государственной собственности.
В Европе лоббисты собираются в Брюсселе на улице Бейяр, которая стала аналогом вашингтонской Кей-стрит. Правила защиты коммерческой тайны здесь намного мягче, чем в столице Соединенных Штатов, регистрация в базе данных лоббирования добровольное, поэтому на самом деле лоббистов может быть намного больше, чем около 30 тыс. зарегистрированных. Но по крайней мере Европа, в отличие от США, ввела строгие ограничения на взносы во время политических кампаний.
Поскольку лоббирование - это обычно удел крупных давно известных компаний, возникает вопрос: нет ли здесь дискриминации мелких новых групп? Сложная регуляция создает препятствия для вхождения в этот мир. А сейчас, когда избиратели возмущены снижением уровня жизни, они хотят знать, не способствует ли лоббизм исключительно богатым.
Что купить за деньги
Дратмен отмечает, что "никто никого не покупает и не подкупает, но деньги есть механизмом фильтрации или ограничения доступа". Толстосумы скорее получат доступ к конгрессменам, чем бедные. Это может привести к тому, что политика будет способствовать богатым людям и крупным компаниям, обеспечивать им еще больше средств, которыми они еще активнее бкдкт финансировать лоббирование. Показательно, что пять крупнейших жертвователей президентской кампании Митта Ромни 2012 года действовали в области финансовых услуг, а работники Microsoft и Google являлись двумя из пяти крупнейших категорий доноров Барака Обамы.
Такой замкнутый круг беспокоил президента Вудро Вильсона еще 100 лет назад. По его мнению, "страна серьезно заинтересована, чтобы простые люди не остались без представления их интересов и без права голоса в этих вопросах в то время, когда целые армии умников будут пытаться искусственно влиять на общественное мнение и не считаться с интересами общества ради собственной выгоды".
В Америке правила стали строже с 2006 года, после коррупционного скандала с участием Джека Абрамоффа, который оказался за решеткой за подкуп государственных чиновников. Сейчас закон требует от лоббистов называть своих клиентов и способы оплаты. Но в некоторых моментах регуляторы ведут себя очень странно. Например, лоббисты должны указывать, с какими властными структурами вступали в переговоры (например, с Конгрессом), а не с какими лицами (например конкретным конгрессменом). И хотя они уже не могут угощать депутатов обедом, но могут финансировать избирательные кампании.
В своей книге "Уйма денег" Роберт Кайзер написал, что за всю его карьеру ведущий лоббист Джеральд Кэссиди с женой дали более $ 1,3 млн на электоральные кампании конгрессменов.
Несмотря на то что лоббирование беспокоит многих, оно никуда не денется. Как отметила Хизер Подеста, "Вашингтон ежедневно собирает победителей и побежденных; хотят они этого или не хотят, но кто-то господин, другой пропал. Клиенты, которые о себе не напоминают, сразу же забываются. Конгресс всегда слышит много разных голосов, которые говорят о различных вопросах; в любом споре есть две стороны, и выбирают между ними конгрессмены". По ее мнению, ни один депутат не хочет выглядеть противником интересов собственных избирателей. Со своей стороны, Гэлбрейт обвиняет преимущественно политиков, а не самих лоббистов в сомнительной репутации этой профессии.
Проблема не столько в откровенной продажности, сколько в непрозрачности; гражданам не известно, принимаются ли политические решения по объективным причинам, или на публичных людей влияют хорошо проплаченные лоббисты. А компании понимают, что не могут отказаться от лоббирования, потому проигрывают. Дратмен пишет: "Если политика - это рынок, то он больше напоминает восточный базар, где никогда не знаешь, что продавать, и торговля очень непредсказуема. Цены не указываются и постоянно меняются. Нужно платить даже за вход".
