Не случайно президент страны Дмитрий Медведев обратил внимание на роль судебной системы, и подчеркнул необходимость повысить как защищенность, так и ответственность судей. В свою очередь Генеральный прокурор России Юрий Чайка уже не однократно отмечал неоправданную жесткость следователей по отношению к подозреваемым. На заседании коллегии Генпрокуратуры Юрий Чайка даже предложил привлекать следователей, виновных в необоснованном заключении граждан под стражу, к материальной ответственности, заявив, что без правовых оснований за решеткой оказываются тысячи людей.
В некоторых регионах уже приняли заявление Генпрокурора, как руководство к действию. Так в Санкт-Петербурге недавно был осужден на 3 года лишения свободы условно следователь одного из УВД города, сфальсифицировавший доказательства по уголовному делу.
Следователь подделал результаты допроса подозреваемой и на основании подделанного протокола получил разрешение суда на проведение обыска в кабинете адвоката. Во время обыска следователь изъял документы, касающиеся одной фирмы, системный блок компьютера и информацию о клиентах адвоката, относящиеся к охраняемой законом адвокатской тайне.
В конечном итоге преступление, хоть и достаточно мягко, но было наказано. Однако этот пример показывает, что борцам с коррупцией придется преодолеть не просто порочную практику следователей добывать доказательства любым путем, но, положить конец бизнесу, который некоторые следователи делают на своих «подопечных».
И интерес питерского следователя к документам конкретной фирмы пример отнюдь не единичный в российской практике.
Известный английский инвестор Уильям Браудер недавно заявил, что российские следователи во время обысков у его адвокатов изъяли документы и печати трех его фирм. Теперь эти документы используются для того чтобы вымогать у Браудера деньги. И можно сказать западному инвестору еще повезло, что в свое время у него случились проблемы с российской визой и его не пустили в страну.
Российский предприниматель Василий Бойко, глава компании «Ваш финансовый попечитель»(ВФП), оказался, очевидно, не столь удачлив.
В 2006 году против него было возбуждено уголовное дело по обвинению в «мошенническом завладении» землей ЗАО «Имени Доватора» в Подмосковье. Впрочем, защитники предпринимателя полагают, что абсурдность обвинения очевидна, так как до сих пор весь, якобы, захваченный участок, как был в собственности совхоза, так у него и остается.
Тем не менее, с февраля 2007 года Василий Бойко находится в СИЗО. За прошедшие с момента задержания полтора года его почти не допрашивали, и хотя он сам неоднократно просился на допросы, его месяцами не вызывали к следователю. По делу не было проведено ни одной экспертизы. Предприниматель сам неоднократно просил в СК МВД провести экспертизу документов, служащих якобы доказательством его мошенничества. Но следствие ему каждый раз отказывало.
За то следователь Бардин, ведущий дело Бойко, в совершенстве владеет иными методами ведения дела. Все, то время, пока Бойко находится в изоляторе, следователь отказывает ему в свиданиях с 72-летней матерью, женой, священником. Целый год адвокатам пришлось добиваться разрешения на свидания с детьми. Для этого потребовалось специальное решение суда, но даже теперь следователи препятствуют их свиданиям с отцом.
Свое упорство следователь мотивирует тем, что якобы такие встречи могут помешать расследованию. Трудно, пожалуй, понять, как, встретившись с детьми или пожилой матерью, Бойко мог бы воспрепятствовать Бардину искать доказательства вины предпринимателя. Впрочем, даже в отечественной практике подобные методы работы следователей, принято называть оказанием психологического давления на обвиняемого.
К чему это ведет и зачем это нужно? Для Василия Бойко это изначально не было секретом, так как он еще при первых неприятностях заявил, что беззаконное уголовное дело возбуждено против него с одной единственной целью – захватить его бизнес. Может ли следователь отрабатывать чей-то коммерческий заказ? В отечественной практике это не является большой редкостью. Тем более что Бойко оказался прав. В мае рейдерами был захвачен головной офис ВФП.
Но даже московским следователям не снилось то, что творят их дальневосточные коллеги на поприще борьбы с коррупцией. Одной из жертв этой борьбы стал Игорь Мещеряков, экс-вице-губернатор и глава территориального управления «Росимущества». 4 декабря прошлого года его вызвали на допрос в качестве свидетеля в прокуратуру Приморского края, но домой он больше не вернулся. Из свидетеля он превратился в обвиняемого и с тех пор находится в СИЗО.
Мещерякова обвиняют в том, что с целью завладения государственным имуществом он с «неустановленным лицом» в администрации Приморского края создал преступную группу. Уже на одном из первых допросов следователь Ольга Кравченко, дала ему понять, что если он не хочет провести ближайшие 20 лет в тюрьме, то он должен помогать следствию.
Есть немало общего в действиях московского следователя Бардина, и его дальневосточной коллеги Кравченко. Для начала Мещерякова поместили в камеру площадью 30 кв.м, где постоянно содержалось 28-30 человек. В итоге выход на допрос к следователю для Мещерякова становился чуть не праздником. Но здесь не выспавшегося и измученного его ждали новые испытания. Следователь угрожала арестовать его жену, отобрать жилье у его семьи и у его родителей, самого его грозили перевести в камеру с еще худшими условиями содержания. Даже надежды на суд ему не оставили, так как пригрозили, что если суд его и выпустит через полтора года, Мещерякова тут же могут арестовать по другому обвинению.
Не имея возможности общаться с семьей, не просто лишенный нормального образа жизни, но загнанный в нечеловеческие условия существования, Мещеряков, в обмен на обещания следователя улучшить условия его содержания в СИЗО, дал-таки следователю те показания, которые она от него требовала.
Но с июня следователи вдруг про Мещерякова забыли. Условия его содержания ни сколько не улучшились, за то следователи добились продления срока содержания Мещерякова под стражей до 4 декабря этого года. На все обращения самого Мещерякова и его отца к следователю, Ольга Кравченко отвечает, что вина его доказана, и за свои преступления он получит 20 лет.
Странно, что о виновности Мещерякова следователь утверждает столь смело, хотя известно, что доказанной или не доказанной вину человека в нашей стране можно считать только после решения суда. Странно и то, что если уж следователь Кравченко считает, что собрала все доказательства вины Мещерякова, то почему требует продления его содержания под стражей еще на полгода, а не передает дело на рассмотрение в суд. А ведь ни каких следственных действий с Мещеряковым, как он рассказывает в своей жалобе президенту и Генеральному прокурору, следователь Кравченко больше не проводит.
Другой «подопечный» г-жи Кравченко Евгений Чеканников рассказывает, что его после двух допросов в качестве свидетеля, задержали уже в качестве обвиняемого. Бывшего сотрудника правоохранительных органов посадили в общую камеру к уголовникам, несколько дней не кормили и не давали спать. В ходе допросов следователь все время оказывала на него давление, угрожая продержать в СИЗО больше года. Учитывая то, что у Чеканникова двое детей, неработающая жена и мать-пенсионерка, единственным кормильцем которых он является, он оказался вынужден оговорить других людей, чтобы ему хотя бы изменили меру пресечения с содержания под стражей на подписку о невыезде.
Дело Кравченко напоминает одну московскую историю пятилетней давности. Тогда в столице разом было арестовано более десятка высокопоставленных и не очень сотрудников правоохранительных органов. Все они считались на хорошем счету, за ними числилось множество раскрытых преступлений… Но оказалось, что большая часть этих преступлений была подстроена ими самими. Улики подбрасывались, обвиняемых заставляли себя оговаривать, у многих отнимался бизнес. Тогда впервые и была провозглашена борьба с «оборотнями в погонах».
Судя по некоторым примерам, за минувшие годы практика работы правоохранительных органов не претерпела изменений. Только если пять лет назад актуальной была борьба с терроризмом, то теперь борьба с коррупцией. И, возможно, следователь Кравченко уже видит себя в первых рядах разоблачителей. Вот только методы ее могут подвести. История с «оборотнями в погонах» поучительна тем, что даже победителей иногда судят.
Кстати, о методах… Даже Генеральный прокурор России Юрий Чайка в своем выступлении в Совете Федерации заметил, что «неадекватно состоянию преступности широко применяется в качестве меры пресечения содержание под стражей. Удовлетворяется свыше 90% ходатайств следователей о заключении под стражу... В тоже время Европейским Судом вынесен ряд решений по жалобам граждан России, в которых сделан однозначный вывод о том, что сама по себе тяжесть совершенного преступления не является безусловным основанием для ареста граждан».
Вот только в Европейском суде, могут, и не догадываться о том, что подобная неадекватность лишь часть бизнеса российских следователей. А вот если и Юрий Чайка не догадывается о том, почему московский следователь Бардин и его дальневосточная коллега Кравченко так любят прибегать к такой мере пресечения, как содержание под стражей, то дело борьбы с коррупцией уже можно считать проигранным.
