Не намёк ли это на то, что Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) могла превратиться в «тучное и гнусное» образование, занимающееся отнюдь не защитой прав тружеников? А может быть, на серьёзную и могущественную организацию пытаются возвести поклёп её многочисленные конкуренты – ведь чем дальше, тем больше появляется в нашей стране тред-юнионов, не желающих иметь ничего общего с ФНПР? Попробуем разобраться вместе. Насколько велика сумма взносов, которые собирает ФНПР? Сколько имущества у главного профсоюза страны осталось с советских времён? Сколько протестных акций в год проводят подопечные крупнейшего профсоюзного босса страны Михаила Шмакова? Наконец, какая у Шмакова месячная зарплата – это особенно интересно в свете тех сумм, которые сам Шмаков именовал «оптимальными зарплатами» (а речь шла всего лишь о 20–25 тыс. рублей)? Начнём с последнего – с зарплаты Шмакова. Хоть это и никакая не гостайна, но в открытых источниках такой информации нет. В департаменте общественных связей ФНПР говорят, что не обладают такой информацией. "О заработной плате и доходах Михаила Шмакова можно только догадываться, так как он их, похоже, тщательно скрывает и упорно не хочет публиковать декларации о своих доходах, хотя ему уже много раз предлагалось это сделать, – сетует Юрий Миловидов, исполнительный директор Центра поддержки профсоюзов и гражданских инициатив (Профцентр). – Ведь по определению он живёт на наши, рядовых членов профсоюзов, взносы и должен быть нам подотчётен и подконтролен, не так ли?» Активисты Профцентра и ряда других профсоюзных организаций, не входящих в ФНПР, неоднократно предлагали Шмакову придать огласке свои декларации о доходах, да только впустую. «Недаром состояние Шмакова сравнивали с состоянием крупнейших российских олигархов – Владимира Потанина и Романа Абрамовича», – резюмируют редакторы доклада «ФНПР: невидимый гигант» Михаил Делягин и Сергей Храмов.
О заработной плате и доходах Михаила Шмакова можно только догадываться, так как он их, похоже, тщательно скрывает и упорно не хочет публиковать декларации о своих доходах, хотя ему уже много раз предлагалось это сделать
Информация о профсоюзных взносах – тайна за семью печатями
И действительно, Шмаков не бедствует – проживает в зарегистрированном на сына особняке в элитном посёлке на Рублёво-Успенском шоссе стоимостью до 10 млн долларов. Интересуется коллекционными автомобилями – не раз его замечали на разнообразных oldtimer-party, от выставок «Олдтаймер-галереи» Ильи Сорокина до ралли ретроавтомобилей Bosch Moskau Klassik. О личной коллекции профсоюзного бонзы ходят легенды. Но вот о её реальной стоимости остаётся лишь строить догадки. И с профсоюзными взносами, кстати, та же история: сколько именно платят за своё членство 25 млн работников, состоящих в ФНПР, узнать невозможно. Известно лишь то, что членские взносы составляют от 6 до 30% бюджета организации. «А в основном она живёт за счёт эксплуатации и продажи имущества советских профсоюзов, которое оценивается в 100 млрд долларов, а то и больше», – отмечается в докладе «ФНПР: невидимый гигант». К финансовой стороне деятельности ФНПР нет доступа даже у руководителей профсоюзов, входящих в федерацию, сетовал как-то глава профсоюза работников судостроения Владимир Макавчик: «Мы неоднократно требовали от генсовета ФНПР дать отчёт об использовании собственности и о взносах, но к цифрам нас так и не допустили».
Так что же это за секретное имущество, доставшееся профсоюзам в наследство? «Доставшиеся ФНПР по наследству санатории, профилактории, детские лагеря были перепрофилированы, став охотничьими клубами или игорными домами», – утверждает экономист Михаил Делягин. А такого добра было немало – всего 2582 объекта: 678 санаториев, 131 гостиница, 568 стадионов, более 500 пионерских лагерей. Правда, от всего этого изобилия, доставшегося ФНПР от советского ВЦСПС, на сегодняшний день осталось порядка 30%. Теоретически любой аудит мог бы докопаться, что именно и на каких условиях ушло с баланса федерации, вот только закон о профсоюзах позволяет организации не делать публичных отчётов. «Внутренняя отчётность есть, – констатирует Юрий Миловидов, – но председатель ФНПР един в трёх лицах, он ещё и руководитель генсовета, и исполкома. Так что о том, что профсоюзы продали, а что оставили, можно только гадать.
Федерация не стремится организовывать протестные акции, скорее – наоборот
Зато хорошо известна схема, по которой распродаётся имущество, – её раскрыл генеральный инспектор труда Союза профсоюзов России Сергей Храмов. К примеру, неподалёку от кольцевой автодороги в Москве находился санаторий «Тишково». Сперва его превратили в общество с ограниченной ответственностью, затем признали убыточным, уволили персонал и позволили выкупить землю. При этом участок в 85,5 гектара оценили всего в 2,5% кадастровой стоимости. Уволенные сотрудники санатория подали иск в суд. И в ходе одного из заседаний вдруг выяснилось, что решение об их увольнении принимали аж на генеральном совете ФНПР! Легко предположить, с чьей именно подачи.
«Доставшиеся ФНПР по наследству санатории, профилактории, детские лагеря были перепрофилированы, став охотничьими клубами или игорными домами» В общем, что касается собственности, всё более-менее ясно, а что же до взносов, то есть простое решение, как сделать так, чтобы и в этом вопросе прояснить ситуацию. «Когда у нас перестанут автоматически вычитать из зарплаты 1% взносов, а профорги станут вживую собирать у народа кровно заработанное, всё изменится, – считает Юрий Миловидов. – Люди начнут задавать вопросы, что именно они получают за свои деньги».
Теперь попытаемся прояснить не менее тёмный вопрос о протестных акциях, которые проводит ФНПР. Сперва предоставим слово самому Михаилу Шмакову: «Социально-трудовые конфликты вспыхивают в стране регулярно, только в прошлом году мы насчитали 122 крупных конфликта в 49 субъектах Фдерации. Отмечу, что из этих 122 конфликтов в 43 случаях это были забастовки – на транспорте, в обрабатывающих отраслях, в жилищно-коммунальном хозяйстве, в здравоохранении и в других отраслях. При этом хочу особо подчеркнуть, что российские профсоюзы никогда не относились к забастовке легковесно, как к самоцели или орудию для достижения узкополитических задач». А вот какую статистику за прошлый год приводят Объединённый штаб протестных действий и Центр социально-трудовых прав: 297 конфликтов, из них порядка 166 – забастовки. Данные, как видите, существенно расходятся. Так кому верить?
«ФНПР, похоже, не выполняет свои функции защиты прав граждан, а, наоборот, является органом, задача которого – как раз подавлять забастовки и стараться погасить независимое профсоюзное движение, видимо, получая за это недвижимость и прочие подарки от правительства», – кроет правду-матку президент одного из крупнейших в России кадровых агентств Headhunter Юрий Вировец. Понятно теперь, почему данные, приведённые Шмаковым, оказались существенно занижены?
Профсоюзы и власть: рука руку моет?
А как понять то, что многие, скажем мягко, некрасивые истории легко сходят федерации с рук? Вот, скажем, такая: однажды следователи прознали про то, что в московском офисе ФНПР действует подпольный банк. Выяснилось, что одним из организаторов нелегального бизнеса выступал сын руководителя департамента управления делами ФНПР Геннадия Деревяшкина Александр.
По подсчётам следствия, за полтора года Деревяшкин-младший с подельником заработали около миллиарда рублей. Случись такая история с любым профсоюзным боссом за океаном, он неизбежно подал бы в отставку. А что же Шмаков? А он сказал, что ему ничего не известно ни об обысках в офисе, ни об этом деле вообще. И усидел в своём кресле. Может быть, Шмакову кто-то помог? «Когда принимаются все самые антирабочие законы, они принимаются не без помощи ФНПР», – констатирует лидер рабочего профсоюза «Защита труда» Олег Шеин.
Именно благодаря Шмакову был принят Трудовой кодекс, фактически лишивший профсоюзы возможности противостоять произволу работодателей. Позже ФНПР поддержала монетизацию льгот, вызвавшую массовые протесты пенсионеров, не остановила уничтожение внятной тарификации зарплат бюджетников. Так нет ли здесь связи между действиями ФНПР и фактической безнаказанностью её руководства, как считаете?
Справка
0,9 % членов различных профсоюзных организаций считают ФНПР «реальным и эффективным защитником прав трудящихся от произвола недобросовестных работодателей»
1,9 % респондентов полагают, что федерация «старается защищать права трудящихся, но у неё мало что получается» 21,3 % участников статистического опроса считают ФНПР «синекурой для бюрократов, устроивших себе сладкую жизнь», и «пустым местом для общества»
11,2 % опрошенных назвали ФНПР «инструментом разграбления народного имущества, когда-то переданного в управление советским профсоюзам»
55,3 % участников опроса характеризовали ФНПР как «инструмент предательства интересов трудящихся в интересах недобросовестных работодателей и чиновников». (Справка приведена в докладе Института проблем глобализации, июль, 2014 год)
