Потому что тема, затронутая и в иске, касалась именно истории того, как в России на рубеже 2000-х делались большой бизнес и большая политика...
Этот, по сути, грязноватый процесс запомнится тем, что вывернул напоказ изнанку современной истории России — не только личное грязное белье, но и следы жизнедеятельности многих политических персон страны и крупнейших представителей ее бизнеса. Процесс запомнится еще той фантастической степенью откровенности, с которой главные фигуранты мочили друг друга и спокойно рассказывали о том, как «пилили» страну, как общались с бандитами и подкупали власть. И, наконец, это не обычное решение по частному коммерческому спору, хотя бы потому, что суд в вердикте не просто написал: нет доказательств совместного бизнеса, а суд еще добавил: была лишь «krysha», «протекция». «Не более того»…
Коммерческий суд отделения Королевской скамьи Высокого суда правосудия в Лондоне в лице судьи Элизабет Глостер в пятницу утром по местному времени вынес свой вердикт по самому скандальному и уникальному разбирательству последних десятилетий – иску Бориса Березовского против Романа Абрамовича. Бывший российский олигарх, напомним, требовал с нынешнего в общей сложности 5,5 миллиардов долларов за то, что Абрамович его «кинул» (Березовский так и говорил английскому суду - «кинул»): под давлением, шантажом и угрозами, пользуясь приближенностью к власти, выкупил у него и Бадри Патаркацишвили в 2000-2003 годах активы в «Сибнефте», «Русале» и ОРТ по цене, гораздо ниже рыночной.
Абрамович весь процесс говорил, что никого «не кидал», а выплаты делал Березовскому и Патаркацишвили не за их якобы «доли» в якобы совместных с Абрамовичем активах, а за предоставление «крыши». Так и говорил английскому суду, без перевода: «крыша». И в итоге судья Глостер к концу процесса без запинки повторяла это слово, и многие другие словечки, которыми оперировали на скандальном суде истец и ответчик.
Березовского в этом споре подвело отсутствие какой-либо документации, ссылок на источники и прямые доказательства. Этот факт судья Глостер назвала «характерной чертой» процесса. И действительно уникальность судебного разбирательства – именно в отсутствии прямых письменных доказательств, свидетельствующих о совместном бизнесе Березовского и Абрамовича. Кроме всплывшей расшифровки беседы в Ле Бурже бумаг не было ни у истца, ни у ответчика. Ответчику это, конечно, сыграло на руку. Для истца стало роковой ошибкой.
И пока до вердикта было далеко, обоим – и Березовскому и Абрамовичу – на процессе оставалось лишь звучать. Звучали их доводы, их версии событий, их анализ, их совместные обвинения и даже их совместные упреки друг другу в том, что у них нет письменных доказательств. Защита Абрамовича говорила, что спор по активам не может опираться на устные свидетельства. Защита Березовского в ответ парировала: Абрамович не смог привести ни одного примера конкретных услуг Березовского в рамках «крышевания».
Что было сказать на этот счет и адвокатам семьи покойного Патаркацишвили: устное соглашение о приобретении активов - следствие того, что Березовский уже тогда, в 2000-х, понимал: дело может закончиться судом, то есть видел в этом выгодные для себя совпадения.
И на это Березовский парировал: британский суд решит, заключались ли соглашения «по понятиям», или все же по силе данного слова, как это понимается на Западе. И британский суд решил: ни «понятия», ни сила данного слова здесь роли не играет. Во-первых, при рассмотрении дела леди Глостер руководствовалась нормами не английского, а российского права – то, против чего выступал Березовский и за что ратовал Абрамович (и действительно - в иске Березовского есть ссылки на российские нормы приватизации).
Во-вторых, все-таки, если вы занимаетесь бизнесом, нужно подтверждать все сделки документально, а не на словах. А здесь, особо подчеркнула судья, многие важные аспекты спора и претензии сторон основывались на устных договоренностях, да и события, которые охватывает иск, произошли давно, многие детали стерлись из памяти участников процесса, что отразилось на качестве показаний…
Но если для Абрамовича этот упрек королевского суда роли не играет – он не теряет ничего, то Березовскому про заявленные им 5,5 миллиардов долларов можно забыть.
Как все начиналось
История с иском началась в одном из модных лондонских магазинов ровно 5 лет тому назад. Российский беглый олигарх Березовский вручил здесь не беглому российскому олигарху Абрамовичу повестку в суд. Да, прямо в магазине. Впрочем, на обычную процессуальную формальность происходящее на одной из центральных улиц Лондона не походило. Это была скорее сцена из «Криминального чтива». Березовский совершает покупки в Dolce & Gabbana, его охрана замечает в соседнем Hermes Абрамовича, тоже совершающего покупки, сообщает об этом шефу, тот немедленно посылает телохранителей за необходимыми бумагами в лимузин. После чего Березовский заходит в Hermes, направляется к объекту, ему на пути выстраиваются охранники Абрамовича, с ними начинают выяснять отношения охранники Березовского… А последнему, последнему все же удается пройти к бывшему партнеру. Как гласит легенда, протягивая ему документы, среди которых была та самая повестка, Березовский будто бы сказал: «У меня для тебя подарочек». Абрамович испуганно убирает руки за спину - документы падают на пол… Занавес.
Столь знаменательное событие в российской истории, положившее началу громкому и скандальному процессу, произошло 6 октября 2007 года.
Через 20 минут после случившегося приехавшие в магазин адвокаты Березовского потребуют от администрации Hermes запись с камер видеонаблюдения, чтобы предоставить ее в качестве вещдока Высокому суду Лондона. Как потом будет говорить журналистам сам Березовский, по британским законам переданная таким своеобразным образом повестка все равно считается врученной. Так это или не так, и что в действительности говорят на этот счет британские законы – мне лично найти не удалось. Тем не менее, Высокий суд Лондона иск Березовского в том же году принял. А все апелляции Абрамовича и его адвокатов на этот счет отклонил. А в октябре 2011-го после долгого этапа подготовки начал судебный процесс, получивший название во всех СМИ как дело «Березовский vs Абрамович».
Суть иска
Иск складывался из трех эпизодов: алюминиевый, нефтяной и телевизионный.
По РУСАЛу суть претензий такова: к 2000 году Березовский, Абрамович и Патаркацишвили стали крупными владельцами активов в алюминиевой отрасли. По предложению Абрамовича они договариваются с Дерипаской, возглавлявшим другую группу алюминиевых баронов, о создании общей монопольной компании. Договоренность оформляется 14 марта 2000 года в лондонском отеле Dorchester. Условия: 50% акций принадлежит Дерипаске и его партнерам, 50% — Абрамовичу, Березовскому и Патаркацишвили. Последние делят свои акции так: Абрамовичу — 25%, Березовскому и Патаркацишвили — по 12,5%.
Доверительный управляющий активами тройки — Абрамович. Ключевой элемент договоренности: никто из троицы не должен продавать свои акции без согласия всех. Однако осенью 2003-го Абрамович продает свой пакет Дерипаске, не спросив согласия от Березовского и Патаркацишвили. За свои 25% Абрамович получил $1,75 млрд — у Дерипаски оказался контрольный пакет, доля Березовского и Патаркацишвили обесценилась. Когда они продали Дерипаске свои 25%, то получили всего $450 млн.
В суде Дерипаска с Абрамовичем заявили, что ничего такого не было, что Березовского в алюминиевом бизнесе и рядом не стояло, что деньги он не вкладывал и не помогал Абрамовичу приобретать первоначальные активы, «Если бы у Березовского и Патаркацишвили была 50% доля в Братске и КрАЗе, они должны были выложить за их приобретение порядка $287,5 млн. Если у Березовского не было доли, непонятно, как он мог иметь долю в бизнесе после слияния активов Абрамовича и Дерипаски и после того, как «Базэл» Дерипаски стал единственным владельцем «Русала»?». В общем, все деньги Березовскому выплачивались за предоставление им «крыши».
А встреча в лондонском отеле Dorchesterв марте 2000 года с участием Абрамовича, Дерипаски и Березовского с Патаркацишвили, на которой, как утверждает Березовский, обсуждались его с Патаркацишвили доли в «Русале», ни о чем не говорит — серьезных вопросов в этот день там не обсуждалось. А что же там обсуждалось и зачем вообще понадобилось устраивать эту встречу? Защита Абрамовича пояснить не смогла. Не смогли этого пояснить на процессе и Абрамович с Дерипаской. Владелец «Челси» и его защита не смогли также объяснить и моменты из ставшей достоянием общественности расшифровки разговоров в аэропорту в Ле Бурже, а именно — когда Абрамович прямо рассуждает о долях Березовского и Патаркацишвили в «Русале». Эта деталь осталось не проясненной.
«Сибнефть». В иске прямо сказано: компания создавалась только для того, чтобы ее приватизировать. Березовский, Патаркацишвили и Абрамович, еще до создания «Сибнефти», договорились завладеть ее контрольным пакетом в ходе приватизации. Заранее были определены и доли: 50% — Абрамовичу; Березовскому и Патаркацишвили — по 25%. Абрамович — трастовый управляющий. Все изменилось в 2001 году. У Березовского уже год как проблемы. И Абрамович информирует партнеров о растущем давлении Кремля, угрозах конфискации акций и предлагает их продать ему. Березовский в иске утверждает, что в качестве побуждающего аргумента фигурировала судьба его арестованного партнера Николая Глушкова. Сделка состоялась в 2001 году в мюнхенском аэропорту. Патаркацишвили (Березовского не было, он участвовал в телефонных переговорах) хотел получить $2,5 млрд, но был вынужден согласиться на сумму, предложенную Абрамовичем, — $1,3 млрд. А осенью 2005-го Абрамович продает «Газпрому» 70% акций «Сибнефти» за $13 млрд. Из этой суммы Березовский и высчитал якобы упущенную выгоду, которую заявил в иске.
В суде Абрамович опять же говорил, что Березовский никогда не был ни акционером компаний, ни реальным совладельцем бизнеса, что не вложил в «Сибнефть» «ни копейки», что о сделке по продаже «Сибнефти» договорились еще до ареста Глушкова и никто ни на кого не давил, что деньги — те 1,3 млрд — Абрамович выплачивал Березовскому не как прибыль, а за то, чтобы «подвести черту под прошлым» — то есть попросту отступными от «крыши» Березовского (к «крыше» мы еще вернемся).
ОРТ. В иске этот эпизод называется «Курск». Когда в августе 2000 года погибла подлодка, ОРТ, которое тогда контролировал Березовский, резко раскритиковало позицию Путина. Последствия — якобы уже в конце августа 2000 года глава кремлевской администрации Волошин, а потом и сам Путин выдвинули Березовскому ультиматум: или добровольно отказывается от акций ОРТ в пользу государства, или ждет повторения дела Гусинского — владельца НТВ, в июне 2000 года обвиненного в мошенничестве и заключенного под стражу. В иске отмечалось, что цена продажи акций ОРТ оговаривалась с министром информации Лесиным, который назвал $300 млн. Березовский отказался и уехал из страны.
Вскоре арестовывают его партнера Глушкова. Абрамович, согласно иску, выступает переговорщиком со стороны Кремля и встречается с Березовским на французском Лазурном Берегу, куда привозит новые условия: если акции ОРТ будут проданы, Глушков выйдет на свободу. Новая цена акций: $175 млн. Березовский и Патаркацишвили идут на сделку. Но Глушков остался за решеткой. Освобожден он был только в 2004 году. В суде Абрамович опровергал и это, заявляя, что освобождение Глушкова от него не зависело и переговорщиком он не был, а от ОРТ Березовского отстранили власти, потому что он делал «пиар на крови». Вот, собственно, и вся суть иска.
Процесс
Процесс длился не так уж и много. Всего 4 месяца – с октября 2011-го по январь 2012-го. И этого времени вполне хватило, чтобы Березовский и Абрамович подорвали устои российской вертикали. Одна цитата Абрамовича - «Урок» Ходорковского я выучил наизусть и вывел для себя правило: «Сиди тихонечко, занимайся бизнесом и не высовывайся» - чего стоит. В целом же, процесс побил рекорды по количеству вылитого друг на друга компромата, помоев и откровенных признаний под присягой (Абрамович) в совершении сразу нескольких экономических преступлений, из-за которых российские Генпрокуратура и Следственный комитет при желании уже давно могли возбудить кучу уголовных дел… Так – задним числом. Как в случае с ЮКОСом, Навальным и прочими…
Например, Абрамович на едкие вопросы защиты Березовского признавался:
- что у него, Абрамовича, были проблемы с законом в начале 90-х, Генпрокуратура возбуждала дело по факту хищения цистерн ГСМ (горюче-смазочные материалы), что его даже заключали под арест, но это было лишь «инцидентом», «в конечном счете было закрыто», «следователю показалось, что что-то пропало», «это было, кажется, в 92-м году. Груз был не мой. Компания была моя. Когда я был арестован, деньги спокойно дошли. А потом меня выпустили. Просто я был единственный, кто попался. Ни суда не было, ни дела. Его закрыли».
- что «мы подписывали документы задним числом. В этом нет ничего такого. Такая практика в России была, так все делали».
- что «мы пользовались налоговыми льготами», что «да, мы уменьшали налоги», «на прибыли компании минимизация налогов никак не сказывалась», «законно тогда это было», «так все делали»...
То есть признавался во всем том, за что гнобили ЮКОС, и в том, что до сих пор пытаются инкриминировать умершему Магнитскому. Но в суде Великобритании российских прокуроров не было, а за налоги Абрамовича здесь не судили, а просто разбирали «частный коммерческий спор».
«Сам дурак»
Свидетели Абрамовича из числа действующих акул российского бизнеса и людей из некогда высших эшелонов власти обвиняли Березовского во всех смертных грехах. И в отмывании денег, и в том, что он брал в долг и не отдавал, и что он в конце концов лгун и врун.- «Слова Березовского о том, что я ему угрожал, — такая концентрированная ложь, что ее надо в аптеке под колпаком держать», - Абрамович. Доходило даже до того, что не могла сдержать смех в зале даже леди Глостер, не говоря уже о публике и журналистах. Это когда среди прочего Березовского обвиняли в том, что он приходил на встречи полуголый и в том, что в преддверии процесса слал свидетелям ответчика SMS с угрозами, подписываясь «Доктор Зло» (правда, SMS свидетели в телефонах почему-то не сохранили).… Ну, и так далее. Аргументы - «сам дурак». Правда, все эти эмоции мало относились к сути спора. По «сути» сторона Абрамовича говорила про ту самую «крышу».
«Крыша»
На этом понятии и строилась защита Абрамовича на всем протяжении процесса. Он, его адвокаты, его свидетели, его эксперты раз за разом объясняя леди Глостер причину миллионных платежей Абрамовича в пользу Березовского, говорили, что характер этих платежей не свидетельствует о разделе прибыли, как утверждает истец, что «это ближе к плате за протекцию». Мол, Березовский в середине 90-х годов обрел такие влияние и мощь, что превратился в «политическую корпорацию», привлекающую к себе крупный бизнес страны. Ну и в том числе, молодого начинающего бизнесмена Абрамовича. В общем, отношения между последним и Березовским однозначно «напоминали отношения протектора и клиента и были порочными по своей сути» и именно поэтому, мол, какие-либо договоренности между ними не были оформлены документально.
Абрамович много рассказывал, сколько и как часто он платил за эту «крышу»: финансировал ОРТ, «КоммерсантЪ», ТВ-6, «Независимую». «Я платил за все, — с достоинством говорил Абрамович. — И оплачивал другие расходы. Самый первый из крупных платежей, который я выплатил, — 8 миллионов долларов. Платеж направлялся по просьбе Березовского для Коржакова (начальник охраны Бориса Ельцина. — В. Ч.)». «Сначала было 30 миллионов долларов в год, потом 50, потом 80… Всегда платил по требованию. Требования были устные. Либо Бадри звонил и просил, например, подъехать, либо Борис».
Были и такие обвинения. Абрамович: «Березовский взял у Дерипаски кредит в $16 млн и «развел его», а Патаркацишвили вообще выпросил у Абрамовича самолет. «Я купил. Более того, мы еще договорились, что первые пять лет обслуживание самолета будет за мой счет. Я согласился, потому что это помогало мне в приобретении активов».
Слово «крыша» на процессе произносилось без какого-либо перевода. Просто «krisha» — и все. Вот как сам объяснял суду это слово Абрамович: «Вас защищают, а вы платите за эту защиту, понимаете? Это может называться лоббированием, в России называется не иначе, как крыша. Слово имеет негативный оттенок и обычно соотносится с криминальной деятельностью, но применяется в случае оказания политического влияния. Я не хотел оскорбить истца, но это слово вполне уместно для начального этапа наших взаимоотношений». А адвокаты Абрамовича даже анализировали это понятие, опираясь на научные свидетельства экспертов: «Крыша — это альтернативная система обязательств. Это классический продукт общества, в котором бизнесмены не могут рассчитывать на защиту со стороны закона — либо по причине неэффективности закона, либо по причине того, что власти не в состоянии обеспечить должное исполнение этого закона…».
«Кинуть»
Впрочем, свой ликбез проводил суду и Березовский, объясняя, например, что такое в российском контексте «кинуть». «Построю обычную математическую модель. Есть коллективная игра, где все участники связаны каким-то обязательством. Вот когда один нарушает обязательство, коллективность заканчивается. Это называется «кинуть». Именно то, что со мной сделал Абрамович. Он гений в одном отношении. Если хочет убедить кого-то, он может оказывать большую помощь. И вы настолько ему доверяете, что считаете, что он делает это совершенно искренне».
Но на фоне этого балагана, где, казалось бы, не понятно, кто врет, а кто говорит правду, у отстраненных наблюдателей, все-таки сложилось понимание: не мог Березовский не иметь вообще никаких долей в активах, на чем так настаивает Абрамович. И глупо утверждать обратное, ведь все всё знали.
Самые скандальные моменты
«Выборы-1996». В Королевском суде эта тема звучала часто. Адвокаты Березовского давали понять, что и их доверителю было нелегко — «риск со стороны политических соперников, которые находились у власти». Абрамович на это чуть не смеялся: «Был еще риск, что президента сменят. Но за это отвечал Березовский… А после выборов 1996 года Ельцин чувствовал себя плохо, перенес две операции, так что как раз влияние Березовского было по-прежнему велико... », «Березовский был одним из друзей Коржакова. Поссорились они, когда Коржаков попросил перенести выборы 96-го на более поздний срок. Более того, Березовский мне сказал, что мы Коржакову деньги передали за помощь в приобретении «Сибнефти».
О взаимоотношении денег и власти в суде было сказано тоже немало. «Березовский помог Лебедю избраться на пост губернатора Красноярского края», — рассказывал Абрамович и не спорил, когда защита истца напоминала: и самому владельцу «Челси» отставной генерал был выгоден на посту губернатора, когда происходила скупка алюминиевых активов. «Он не был агрессивно настроен в отношении нас», — сухо соглашался Абрамович.
«Мафия»: Представители Березовского то и дело намекали суду на связи Абрамовича и его компаньона Дерипаски с лидерами измайловской преступной группировки. Не отставала и сторона Абрамовича, обвиняя Березовского в связях с бандитами и с чеченскими сепаратистами. «В конце 1990-х — начале 2000-х я нуждался в политической крыше, но не отказался бы и от физической», - говорил Абрамович, подчеркивая: «Березовский был способен предоставить оба вида крыши, но за физической я к нему не обращался». «А к кому вы обращались?» — спрашивали его адвокаты истца. «Ни к кому», — отвечал тот, но все же давал понять, что что-то было: «Окружение Березовского, его бизнес — например, автомобильный, — был построен таким образом, что все время нужно было использовать физическую защиту. Познакомившись с Березовским, я подумал, что тоже смогу каким-то образом перенять эту практику…» «То есть, — перебивали его, — в какой-то момент вам был нужен доступ к преступным группировкам, и вы готовы были за это платить деньги?» — «Нет. Как раз наоборот — чтобы у преступных группировок не было доступа ко мне. Бадри (Патаркацишвили. — В. Ч.) мог ограничить доступ преступных группировок ко мне. Но… я платил только за политическую крышу Березовскому. За физическую, за которую он также отвечал вместе с Бадри, не платил. Это, так сказать, было бесплатное приложение».
«Курск» и «откаты»: Березовский давал понять суду, что нынешняя крыша Абрамовича — Владимир Путин. В контексте этого и разгорелся скандал. Касался он акций ОРТ и гибели подлодки «Курск». Адвокаты Березовского рассказывали: после трагедии с «Курском» Березовского вызвал Волошин и поставил условие: тот должен отказаться от акций канала. В противном случае, якобы заявил Волошин, Березовский «закончит так же, как Гусинский».
В ответ истец якобы попросил Волошина организовать ему встречу с Путиным. И встреча будто бы состоялась на следующий день. Путин также потребовал, чтобы Березовский отказался от своих акций канала и передал их государству. При этом Путин, по словам адвокатов, подтвердил: откажется Березовский — «пойдет в тюрьму». Были встречи из-за «Курска» и у Патаркацишвили — его вызывал директор ФСБ Патрушев. «Бадри вызвали в кабинет к Патрушеву, откуда его тотчас провели в Кремль на встречу с Путиным». Последний якобы спросил: «Что за странную игру играет Березовский?» — и сообщил, что хотел бы, чтобы Березовский и Патаркацишвили «убрались с ОРТ». При этом, по словам адвокатов, Путин заметил: он с Бадри друг, но если Бадри останется на канале вместе с Березовским, то станет его врагом. И Патаркацишвили, продолжает защита, встретился с министром печати Лесиным, который выкатил условие: они с Березовским продают акции ОРТ за $300 млн.
Абрамович, как уже говорилось, отвергал все обвинения в шантаже и аналогичные обвинения в адрес Путина.
Помог ему в этом экс-глава кремлевской администрации Волошин, которого, видимо, прикомандировали из Москвы. Что и доказали его показания: история с Гусинским, по мнению Волошина, обычный спор хозяйствующих субъектов, а «Курск» власти пытались спасти, хоть моряки «погибли сразу»…
Вердикт
Прежде чем вынести отказанное решение по иску, леди Глостер после окончания слушаний по делу в январе этого года взяла 7 месяцев на раздумья, взвешивание и изучение накопившихся гор материалов с противоречивыми показаниями фигурантов и их свидетелей. Я вообще мало себе представляю, как судье удалось морально выдержать эти 4 месяца процесса, не свихнуться и вынести на основе всего прозвучавшего в стенах королевского суда какое-либо мало-мальски юридически взвешенное решение? А по сути ответить на ключевой вопрос — как же назвать то, чем занимались спорящие Березовский и Абрамович— откаты, коррупция, воровство, «крышевание» или же все-таки такой вот своеобразный российский бизнес. Да никак. Она не взялась анализировать современную историю российского бизнеса, она лишь как специализирующийся по коммерческим спорам судья сказала свое слово в конкретном коммерческом споре, а именно – совместного бизнеса у Абрамовича и Березовского не было. А были лишь устные договоренности, которым она слабо верит.
Помимо этого указала Глостер в итоговом решении и на неправдивые заявления сторон, над которыми, по ее мнению, очень серьезно работали юристы, что могло выхолостить их реальное содержание, и на слабость иска с юридической стороны, и на «слабые показания» Березовского и его свидетелей – «полны внутренних противоречий и зачастую несостоятельны», «зачастую сводились к пространным речам». И, наконец, не поверила она тому, что Березовский и Патаркацишвили должны были получать определенную долю доходов от «Сибнефти» Абрамовича в обмен на протекцию. Тоже самое произошло и по «Русалу». Никаких соглашений, которые бы позволяли Березовскому иметь долю доходов на основании владения алюминиевыми активами, нет. Абрамович согласился заплатить Патаркацишвили за посредничество и протекцию, но не более того. Не увидела она силы в соглашении о продаже долей в РУСАЛе, заключенном между Березовским, Абрамовичем, Дерипаской и Патаркацишвили в лондонском отеле Дорчестер.
Не поверила судья и словам Березовского о том, что он продал свою долю в ОРТ из-за угроз. Но что удивило - поверила леди Глостер показаниям Александра Волошина, заявлявшего в ходе процесса, что ни он, ни президент Путин не угрожали Березовскому. Что удивило - ведь документально это Волошин тоже не подтверждал. Все на словах.
Тем не менее, в этом процессе главное не то, кто выиграл и проиграл, и даже не вердикт, а то, что этот спор продемонстрировал всему миру, сколь сомнителен по своему происхождению и способам ведения дел российский капитал и власть, которая его крышует. И что не менее важно — решение по делу Абрамовича и Березовского может напрямую отразиться на итоге спора в том же Высоком суде Лондона между Олегом Дерипаской и Михаилом Черным, в центре которого - признание права собственности на «Русал». В ходе предварительных слушаний по этому делу стороны изъяснились перед английским судом такими понятиями как «понятийка» и «доля»… Ожидается, что основные слушания по делу начнутся в конце сентября.
P.S. Абрамовича на оглашении вердикта не было, только его адвокаты. Березовский был. И по окончании признался журналистам: «Я проигрывал дела и до этого, но я всегда понимал, почему. На этот раз я понять не могу». Он еще не решил, будет ли обжаловать вердикт.
