Речь прежде всего идёт о проникновении криминала в финансовую систему страны. Оценить масштаб угрозы позволила начавшаяся в прошлом году «расчистка» банковского сектора. Как выяснилось в ходе расследования уголовного дела финансиста Сергея Магина, участники так называемого рынка «обнала» оперируют суммами, равными бюджету небольшой страны третьего мира. При этом, судя по деятельности предположительных «партнёров» банкира Татьяны Талызиной и её сына Алексея, заметная часть серых денежных потоков оседает в карманах ОПГ и лидеров радикальных политических группировок.
До недавнего времени сообщения о закрытии очередного банка проходили в российских СМИ по разряду экономических новостей. Отдельные скандалы, связанные с именами высокопоставленных банкиров, общей картины не меняли. Даже в деле Алексея Френкеля, по-нашему мнению, одного из организаторов системы полукриминального обналичивания денег, эксперты и комментаторы тщательно избегали упоминаний специфических терминов. Да и судили члена правления ВИП-банка не за финансовые махинации, а за организацию убийства первого заместителя главы Центробанка Козлова. Причины такой нездоровой толерантности довольно просты. Появившиеся в начале 90-х схемы «обнала» устраивали едва ли не всех. Неучтённая наличность играла для неразвитой экономики роль коррупционной «смазки», позволяя делать траты, которые нельзя показать в отчётности.
Алексей любил вставить несколько слов о своей дружбе с влиятельным человеком из Генпрокуратуры. Татьяна предпочитала ссылаться на покровительство Александра Козлова, первого заместителя прокурора Москвы. Талызины серьёзно рисковали: если бы их слова дошли до мнимых покровителей, одним только сроком за мошенничество родственники не отделались бы. Ситуация изменилась только в середине нулевых, когда рост серого финансового сектора стал угрожать национальным интересам. Как заявил в 2009 году начальник Главного следственного управления при ГУВД по Москве генерал-майор юстиции Иван Глухов, обналиченные мошенниками денежные средства «…используются для финансирования наркотрафика и терроризма». Понятно, что мириться с обнальщиками государство больше не собиралось. Правда, такой решительный поворот привёл к непредсказуемым последствиям. Оказалось, к примеру, что криминальным обналичиванием занимается едва ли не треть российских банков. И что посредниками в криминальных банковских операциях могут выступать не только чиновники с «крышей» в российском правительстве, но и простая московская предпринимательница Татьяна Талызина с сыном Алексеем.
След неизвестного афериста
Обнаружить теневого оператора серых финансовых потоков удалось случайно. В 2010 году банкир Матвей Урин, обидевшись на водителя обогнавшей его кортеж «БМВ», приказал своим охранникам образцово проучить наглеца. Избитый автомобилист оказался гражданином Нидерландов с широкими связями в российских верхах. Расследуя дело о хулиганском нападении, сотрудники правоохранительных органов заинтересовались источником дохода их работодателя. Проверка показала, что Урин владеет целым выводком финансово-кредитных учреждений: его Традо-банк входил в одну группу с ростовским Донбанком, челябинским «Монетным домом», екатеринбургским Уралфинпромбанком и Славянским банком. Занимались эти учреждения по большей части обналичиванием средств. Под предлогом скупки ценных бумаг предприятий нефтегазовой отрасли и другой деятельности, по мнению ЦБ, банки откровенно разворовывали деньги клиентов.
Как и следовало ожидать, разгром «обнальной империи» Урина был полным и окончательным, а сам он получил внушительный тюремный срок. К тому же правоохранительные органы принялись за тщательное изучение деловых партнёров и персон из ближайшего окружения Матвея Урина. Интерес, конечно, был вызван сугубо служебными обстоятельствами. Следователей смущал некто неизвестный, постоянно фигурировавший в материалах дела. К примеру, когда Урин, имея цель присвоить деньги клиентов, приказал Традо-банку приобрести ценные бумаги «Роснефти», Лукойла, «Уралкалия», «Татнефти», «Полюс Золота», «Сургутнефтегаза», МТС и «Русгидро» у собственных подставных фирм «Форвард Кэпитал» и «Ричмонд Секьюритис», исполнитель аферы был налицо. А в случае с банком «Славянский» такую же схему провернули «неустановленные лица» «в неустановленное время» и в «неустановленном месте». Схожая картина складывалась в истории с фальшивыми векселями Традо-банка номинальной стоимостью более 214 млн рублей, которые изготовили и сбыли всё те же «неустановленные лица».
Вначале следователи решили, что под маской анонима скрывался Евгений Урин, родной брат проворовавшегося банкира. По версии следствия, младший Урин мог действовать в связке со старшим братом, помогая тому умыкнуть у клиентов Традо-банка без малого полмиллиарда рублей. Тем временем под описание неизвестного мошенника вполне мог подходить некто Алексей Талызин, сын известной в определённых кругах предпринимательницы.
У него с Матвеем Уриным было целых два общих увлечения – дорогие автомобили и рискованные финансовые операции. По нашему мнению, семейный бизнес Талызиных как нельзя лучше соответствовал «обнальной» специализации банков Урина: мать и сын торговали дорогими иномарками и зарубежной недвижимостью.
Среди прочих схем обналичивания средств «автомобильная» не самая сложная. Скажем, банк может закупить автомобили по безналу, а потом вернуть их продавцу за наличные. Или прокредитовать закупку, расторгнув потом договор и получив заём пачками хрустящих купюр. Хорошие иномарки стоят дорого, поэтому через фирму-автодилера можно провести весьма солидные суммы. Правда, для этого продавец машин должен иметь выраженные криминальные наклонности, прочную криминальную «крышу» и связи среди власть имущих. Первыми двумя качествами Талызины, судя по милицейской картотеке, обладали в избытке. По поводу наличия у друга Матвея Урина чиновничьего блата мнения были разные. В беседах, если верить оперативной информации, он козырял связями с верхушкой Генпрокуратуры. На деле в кругу силовиков и правоохранителей его никто не знал. Ещё Геббельс говорил: «Чем наглее ложь, тем больше народ в неё верит».
Испытать связи Алексея Талызина на прочность не получилось. Сын московской предпринимательницы не стал фигурантом нашумевшего уголовного дела, видимо, за недостатком улик. По нашему мнению, следователи о нём не забыли. Логика тут простая: любой финансовый мошенник, как бы осторожен он ни был, рано или поздно попадётся. К тому же на опытных сотрудников Главного следственного управления при ГУ МВД РФ произвело большое впечатление досье Алексея и Татьяны Талызиных.
Карьерный взлёт
Криминальную карьеру Татьяны Талызиной трудно назвать стремительной. Об этой истории сообщало информационное агентство InterRight. «Любовь к деньгам может творить чудеса. По нашему мнению, первоначальный капитал будущая «крёстная мать» сколачивала самым доступным для себя способом, развлекая состоятельных господ в крутых московских отелях. Потом, через много лет после завершения персональной «миссии», появление Татьяны на одном из таких «мест работы» едва не закончилось скандалом. Ситуация, по мнению очевидцев происшествия, была похожа на анекдот: во время встречи солидной бизнесменши с важным клиентом в лобби гостиницы «Космос» к ней подошла изрядно потасканная особа и завела разговор о былых временах и клиентах».
Кто именно из бесчисленных «друзей» мадам Талызиной надоумил её сменить род занятий, сегодня установить невозможно. Древнейшая профессия имеет возрастные ограничения. В начале 90-х Татьяне пришлось вспомнить о своей «гражданской специальности» счетовода. С новым местом работы повезло: очаровав гендиректора крупного московского автопредприятия, мадам Талызиной удалось пристроиться туда на должность старшего экономиста.
Не беда, что обстановка служебных помещений автокомбината сильно отличалась от интерьеров столичных отелей. Опытная женщина всё же сумела сделать головокружительную по меркам предприятия служебную карьеру. Как мы считаем, путь в начальники она прокладывала, мягко говоря, неформальным способом. Для подобных людей методы ничто в сравнении с целями. Зато через некоторое время Татьяна заняла пост главного бухгалтера, сына Алексея назначили на должность коммерческого директора, а мужа, стоически терпевшего загулы, посадили в кресло гендира. Следующим шагом стала приватизация, которую семейство провернуло при помощи всё тех же серых схем. Расплачивался за финансовый успех семейного подряда коллектив автокомбината: вопреки всем обещаниям обласканные Татьяной работники предприятия так и не стали его совладельцами.
В любом сомнительном деле важно иметь заслуживающий доверия фасад. Автокомбинат, фактически оккупированный предприимчивым семейством, стал безукоризненно «белой» «крышей» для теневого, но высокодоходного бизнеса. Алексей, с детства увлекаясь автомобилями, начал ими торговать. А так как на закупку иномарок денег попервоначалу не хватало, ему, видимо, пришлось начинать с машин с сомнительным прошлым. Сотрудники информационного агентства InterRight выяснили, что клиентов и технику «подгоняли» друзья семьи из кавказского региона – пользуясь контактами старой профессии, мама помогала с учётом в одной из этнических группировок.
В семейном бизнесе Талызины решили не оригинальничать, распределив обязанности так же, как на автокомбинате: Татьяна трудилась финдиректором, отца назначили зицпредседателем, а сын занимался «связями с общественностью». Юридическую сторону дела обеспечивали лучшие московские специалисты. Через сотрудников этих фирм мадам Талызина со временем, видимо, и вышла на прибыльные операции по обналичке денежных потоков.
Можно предположить, что с этого момента проблема недостатка наличности семью уже не должна была волновать. Торговое заведение Алексея, к которому кавказские партнёры Татьяны относились с известной долей иронии, вскоре выросло в достаточно серьёзное предприятие. Затем, по данным InterRight, к нему прибавилась офшорная компания, через которую так удобно было «отмывать» деньги фирмой, продающей недвижимость в Испании и других солнечных странах Евросоюза. Выбор направления был не случаен. По одной из версий, работая в тесной связке с «авторитетами», семья Талызиных обзавелась широкими связями среди российской диаспоры испанского курортного городка Марбелья, в узких кругах известного как место вынужденной эмиграции «братков». Боссы пресловутой «русской мафии» весьма нуждались в грамотных финансовых консультантах с собственным офшором, способных за один приём перебросить с покинутой родины пару чемоданов наличности. Да и недвижимостью класса люкс они интересовались не меньше прочих состоятельных граждан.
Семейный передел собственности
Правда, настоящие деньги семья делала в России. По оперативным данным, автомобили Талызины якобы закупали при помощи всё тех же «обнальных» схем. Обзаведшись «административным ресурсом», получили возможность опробовать свои силы на других приглянувшихся им предприятиях. Кажется, методика отъёма чужой собственности, уже опробованная на автокомбинате, особой сложностью не отличалась.
О типовой схеме в одном из своих интервью упоминал глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин: «…рейдер покупает небольшой пакет акций или долей в хозяйствующем субъекте. Потом под видом защиты своих прав дестабилизирует работу фирмы, обращаясь с надуманными заявлениями в правоохранительные и контрольные органы. Рейдер идёт в суд, требует наложить арест на имущество. Цель – вынудить компанию выкупить у него акции или доли по цене, в десятки, а то и в сотни раз превышающей их рыночную стоимость». С покупкой акций проблем не возникало. Российские предприятия всегда рады инвесторам. Дальше задействовались связи в арбитражных судах. Неподкупных судей нейтрализовали при помощи заказных статей в российской прессе, ломая им судьбы невосполнимым моральным вредом. Сговорчивые люди в мантиях получали свою долю «добычи». Как отметил в том же интервью Александр Бастрыкин, «…по многим уголовным делам следователи видят по сути своей неправосудные судебные решения, в которых право собственности на захваченное имущество признаётся за рейдерами. Нередко сотрудники правоохранительных органов тоже оказывают «помощь» захватчикам – изымают носители информации с реестрами акционеров, а в них потом вносят изменения. В помощь рейдерам возбуждаются заказные уголовные дела. Не гнушаются участием в рейдерских захватах и представители выборных органов. Они инициируют депутатские запросы, искажают освещение событий в СМИ, выполняют другие заказы рейдеров...».
Видимо, у семейного бизнеса были все необходимые слагаемые. По данным InterRight, у Татьяны с Алексеем появились приятели и среди управленцев МВД. Юридическое прикрытие стали, видимо, обеспечивать давние знакомцы Талызиной из конторы AdvokatPro. Наверное, именно поэтому семейство чувствовало себя в полной безопасности. Но в действительности серьёзного прикрытия не было. Мать и сын умудрялись орудовать на крайне опасном рынке передела собственности с минимумом связей. По нашему мнению, в ходе деловых переговоров Алексей любил вставить несколько слов о своей дружбе с влиятельным человеком из Генпрокуратуры. Татьяна предпочитала ссылаться на покровительство Александра Козлова, первого заместителя прокурора Москвы. Талызины серьёзно рисковали: если бы их слова дошли до мнимых покровителей, одним только сроком за мошенничество родственники не отделались бы. Наверное, именно поэтому семейство сразу же выводило активы «поглощённых» предприятий из поля зрения российских правоохранительных и контролирующих органов. Собственный офшор на Кипре здесь пришёлся как нельзя кстати. Пригодились также и офшоры на Вирдгинских островах и в Панаме. Как отмечал глава Следственного комитета РФ, в подобных случаях следователь, по сути, не имеет реальной возможности пресечь легализацию имущества: «…делается это множеством сделок по его отчуждению. Причём те, кто вроде бы участвует в такого рода сделках, – настоящие фантомы. Обычно это фиктивные юридические лица или компании, зарегистрированные в офшорах, а получить информацию нам очень сложно».
Офшорно-«обнальный» рефлекс
Посчитать, сколько захваченной рейдерами собственности было легализовано при активном участии Талызиных, может только следствие. InterRight сообщает, что через офшоры Татьяны и Алексея могли пройти активы Московского жирового комбината, попавшего однажды в поле зрения печально известного предпринимателя Михаила Безелянского, некогда знаменитой фабрики «Восход» и разорённого желатинового комбината. Семейство не боялось связываться с оборонкой, вероятно приложив руку к попытке внедрения в НПО «Гелиймаш», основного поставщика гелия для российской космической отрасли. Налаженный «отмывочный» бизнес приостановился в России только после решительных заявлений главы государства о необходимости вывода российской экономики из офшорной тени. «Обнальные» операции кипрских, панамских фирм и компаний с Виргинских островов, описанные выше, не останавливались вплоть до последнего времени.
Такие схемы выглядят элитарными только для обывателей. На самом деле «отмыв» сомнительных финансов через фирмы в «удобных» странах может освоить любой обладатель загранпаспорта. Страны офшорной зоны не зря называют гигантскими обналичниками. Скажем, учредив по упрощённой процедуре или купив готовую фирму, можно перевести на её счёт серьёзную сумму в качестве аванса в счёт поставки любых товаров. Закон позволяет поставить в договоре любой срок исполнения обязательств. Снять деньги в банке офшорной страны раньше было нетрудно хоть на следующий день после его подписания. Опыт Талызиных в торговле недвижимостью и автомобилями здесь мог быть очень кстати. Ведь контрагентами в их сделках встречались банки, предпочитающие зарабатывать на нелегальном, но прибыльном «обнале».
В это же время набирала популярность контрабанда. Здесь схема извлечения прибыли выглядела ещё проще. Работая с «обнальным» Мастер-банком выходца с Западной Украины Бориса Булочника, герои нашего времени близко сходились с определёнными политическими структурами некогда братской Незалежной. Прозрачная в сельской местности российско-украинская граница позволяла вывозить любое количество денег. Благожелательное отношение украинских таможенников к незаконному грузу купюр обеспечивали друзья из Верховной рады. А дальше за определённый процент крупные суммы попадали в Испанию, к заказчикам из «братковской» Марбельи. Конечно, часть денег могла оседать в карманах западноукраинских политиков, чтобы потом всплыть на счетах «Правого сектора**»* или УНА-УНСО. Автор публикации информационного агентства InterRight высказывает предположение, что Талызины пробовали свои силы даже в таких схемах. Соображения национальных интересов волновали предприимчивое семейство в последнюю очередь.
Обналичивание тюремного срока
Собственно, беспринципность и поставила на грань краха налаженный семейный бизнес. Летом прошлого года, заинтересовавшись деятельностью некоего Сергея Магина, скромного председателя ТСЖ «Панорама», сотрудники Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции раскрыли группу «обнальщиков», которая ухитрилась на несколько последних лет обналичить или вывести за границу 36 млрд рублей. Помимо самого Магина также засветились в оперативной разработке руководители рекордной по численности группировки в 400 человек – некий Вадим Рыбальченко, акционер Маст-банка, Интеркапитал-банка и банка «Окский» Дмитрий Аграмаков, а также специалист в области «отмывания» преступных доходов Максим Москалёв. Банда финансистов была обезврежена в течение суток: обыски в офисах банков и подставных фирм прошли практически в одно и то же время. Обслуживала группировка по большей части китайских бизнесменов из торгово-ярмарочного комплекса «Москва», что в Люблине, а главный финансовый поток шёл через кипрский офшор. Талызины могли использовать канал Магина от случая к случаю и, располагая собственной схемой офшорного «обнала», в момент разгрома сумели остаться в стороне. Правда, ненадолго.
Подвёл семью «обнальщиков» давний знакомый – Булочник. Как пишет газета «Коммерсантъ», во время обыска в задействованном «обнальщиками» Военно-промышленном банке «…инкассаторский броневик Мастер-банка привёз туда 20 млн рублей. По версии следствия, эти деньги были собраны в терминалах Мастер-банка, однако наличность сдавалась не в этот банк, а в ВПБ, а уже оттуда по безналу возвращалась в свой банк». Понятно, что вслед за группировкой Сергея Магина следствие принялось за финансовые дела господина Булочника. Изучение его «обнальных» схем заняло несколько месяцев. В декабре у Мастер-банка отозвали лицензию, а сам Борис Булочник счёл за благо скрыться за границей. Как это уже было в случае с финансовой империей Матвея Урина, правоохранительные органы занялись ближайшим окружением и давними деловыми партнёрами погоревшего банкира.
Встретить новую угрозу «единым фронтом» семейство не смогло. После первых же вопросов следователей Татьяна и Алексей, видимо, попытались всё свалить на формального главу семейства – отца Талызина. Манёвр с доносом на мужа и отца не удался: к «обнальным» схемам он имел косвенное отношение, а стараниями Булочника накануне Евромайдана украинский канал вывода денег на Запад, возможно, работал с особой интенсивностью. Итоги доследственной проверки деятельности семейства предсказать нетрудно.
К мошенникам и коррупционерам наше государство относится с традиционной снисходительностью. А вот смешение криминального бизнеса и антигосударственной политики не прощает принципиально. Тем более что в поле зрения борцов с преступностью семья Талызиных попала в крайне неудачное для себя время. Похоже, что офшорно- «обнальный» сектор отечественной экономики доживает свои последние дни. Как заявил в своём послании Федеральному собранию президент России Владимир Путин, власти начинают полную деофшоризацию экономики. «Будем добиваться того, чтобы центры прибыли формировались в России», – подчеркнул глава государства. План тотальной проверки финансовых потоков, как пишет журнал «Власть», должен быть готов к 1 июля. И первыми мишенями этой «зачистки» могут стать Талызины.
