Во время протестов, которые на прошлой неделе прошли в десятках городов на трех континентах, появлялось знакомое лицо: маска Гая Фокса с его мошеннической улыбкой и тонкими усами. Эта маска принадлежит "V", главному персонажу из графического романа 1980-х годов. Этот главный герой стал символом для группы компьютерных хакеров, называющих себя Анонимус. Презрение этого персонажа к власти резонирует с настроениями людей во всем мире.
Эти протесты имеют разное происхождение. В Бразилии люди восстали против повышения оплаты за проезд в автобусе, в Турции - против строительства в парке. Индонезийцы выступили против повышения цен на топливо, болгары - против коррупции в правительстве. В еврозоне протестующие выступают против политики жесткой экономии. Зато Арабская весна превратилась в постоянный так называемый Perma-протест против почти всего, что происходит в этих странах. Каждая сердитая демонстрация сердита по-своему.
Интернет и улица
Ритм протестов ускоряют технологии. Лицо V появляется в Сан-Паулу и Стамбуле, ведь эти протесты организуются через социальные сети, которые распространяют и поощряют имитацию и делают общие причины недовольства популярными и модными.
Каждый, у кого есть смартфон, приобщается к распространению событий и историй, которые не всегда являются проверенными и правдивыми. После того, как полицейские 31 мая подожгли лагерь в парке Гези в Стамбуле, эти события мгновенно появились в Twitter. После того, как турки вышли на улицы, чтобы выразить свое возмущение, пламя их протестов взбудоражили рассказы о том, что протестующие погибли из-за жестокого обращения с ними той же полиции. Несмотря на то, что эти первые рассказы оказались не совсем правдивыми, они все равно стали популярными и способствовали нарастанию протестного движения.
Протесты уже не организуют профсоюзы или другие лоббистские группы, как это было раньше. Некоторые из них инициированы небольшими группами целеустремленных людей. Например, протесты, возникшие против увеличения тарифа на проезд в Сан-Паулу. Однако, новости о событиях распространяются так быстро, что вскоре организационная группа теряет свою центральную роль. Спонтанность придает этим протестам пьянящее чувство всемогущества. Но неизбежно то, что отсутствие организации также размывает повестку дня протеста. Тарифные протесты в Бразилии превратились в общее осуждение всего - начиная от коррупции, заканчивая государственной службой. В Болгарии правительство уступило требованиям толпы и уволило нового руководителя государственной безопасности. К тому времени толпа уже перестала слушать.
Этот широкий искренний протестный активизм имеет особенность исчезать так же быстро, как и появляться. Такой же была судьба демонстрантов движения Occupy, которые разбивали свои лагеря в западных городах в 2011-м году. Однако, на этот раз протесты развиваются на почве глубокого недовольства. Египет страдает от катастрофического провала правительства на всех уровнях. Протесты там заменили оппозицию. В Европе борьба идет вокруг вопроса, как уменьшить объемы государства. Каждый раз, как новые сокращения касаются новой целевой группы, как совсем недавно - национального телерадиовещателя Греции, они вызывают новые протесты.
Иногда - например во время беспорядков молодых иммигрантов в пригородах Швеции в мае или британской молодежи в 2011 году, - целые группы людей чувствуют себя ущербными от процветания, которое распространено вокруг них. Швеция имеет наивысший среди стран ОЭСР показатель безработицы среди молодежи по сравнению с общим уровнем безработицы.
Слишком много молодых британцев страдают от плохого образования и чувствуют себя лишенными перспектив. В странах с развивающейся экономикой, быстрое реальный рост экономики научил людей ожидать постоянного улучшения своего уровня жизни. Этот рост оплачивал услуги, и в неравном обществе, например Бразилии, помог сократить разрыв между богатыми и бедными. Однако, эти изменения под угрозой. В Бразилии рост ВВП замедлился с 7,5% в 2010-м году до всего лишь 0,9% в прошлом году. В Индонезии, где ВВП продолжает оставаться на уровне ниже $ 5 тыс. на человека, обычные семьи остро почувствуют потерю субсидий на топливо.
В то же время в развивающихся странах, более важны политические ожидания быстрорастущего среднего класса. В конце прошлого года, после случая группового изнасилования 23-летней студентки, на улицы нескольких городов Индии вышли молодые образованные индийцы. Они протестовали против отсутствия в стране защиты для женщин. Еще большие протесты прокатились по всей стране в 2011-м году: средний класс восстал против коррупции, с которой они сталкиваются практически на каждой встрече с чиновниками.
В Турции количество выпускников университетов увеличивалось на 8% в год с 1995-го года. Этот молодой средний класс раздражает религиозный консерватизм премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана, который хочет больше многодетных семей и контроль за алкоголем. 40 млн бразильцев, выкарабкались из бедности за последние восемь лет, наконец впервые получив возможность внимательно посмотреть на общество, развитие которого финансируется за их налоги. Они хотят достойной системы государственных услуг, а вместо этого получают спортивные стадионы, построенные по завышенным ценам.
Проблемы для Брюсселя и Пекина
Как же будут развиваться протесты в этом году? Одним из неутешительных выводов является то, что демократия стала более сложным искусством: распределение ресурсов между конкурирующими группами стало жестким, ведь сегодня миллионы людей могут немедленно выйти на улицы. Это предполагает, что лето для еврозоны, несомненно, будет жарче. Политики европейского континента отделались пока легким испугом (крупнейшие демонстрации в Париже, например, это поход "Frigide Barjot" и французских католиков в попытке остановить легализацию однополых браков).
Однако, уровень социальной нестабильности растет вдвое быстрее, как только государственные расходы падают менее 5% от ВВП. В какой-то момент европейским лидерам придется браться за обуздание проблемы хронических перерасходов средств на социальное обеспечение и начинать бороться с институциональной слабостью евро - за этим, несомненно, последуют социальные недовольства.
К счастью, демократии обладают способностью к быстрой адаптации. Когда политики признают, что люди заслуживают лучшего, а выборы лежат в основе удовлетворения их ожиданий, - все может измениться. Антикоррупционные протесты в Индии не повлекли немедленных изменений, но они подняли эту тему на вершину национальной повестки дня, а люди получили обещание постепенных реформ в будущем. К ее чести, президент Бразилии Дилма Руссефф хочет национальных дебатов по вопросу обновления национальной политики. Это не будет ни легко, ни быстро. Однако протесты способны улучшать демократию в развивающихся странах, и в конце концов, даже в ЕС.
Демократы могут позавидовать возможностям диктаторов разгонять демонстрации. Китай удачно предотвращает перерастание многочисленных местных протестов в стране в одно общенациональный движение. Саудовская Аравия "покупает" тишину в своих диссидентов, а Россия запугивает своих оппозиционеров угрозами штрафов и тюремного заключения. Но в долгосрочной перспективе диктаторы могут заплатить более высокую цену. Применение силы для уборки людей с улицы может фатально ослабить правительство - Султан Эрдоган может об этом вскоре узнать, а арабские правительства выяснили еще два года назад, что диктатуры имеют институты, посредством которых можно управлять гневом протестующих и уменьшать его. Наблюдая за проблемами демократий в 2013-м году, лидеры в Пекине, Москве и Эр-Рияде должны чувствовать себя неудобно.
