Но миллиардные суммы были потрачены и на проектно-изыскательские работы, и они не могли не привлечь внимания следствия. Мы расскажем именно о таком деле – по обвинению в хищении проектировщика (главного инженера проекта) Сергея Островского.
Корректировка траектории
Звонок из Следственного комитета в ноябре 2014 года застал Островского в Амурской области на космодроме, а возвращался он через Благовещенск – перед Басманным судом это будет представлено как «скрывался от следствия». 17 ноября его допросил старший следователь по особо важным делам СК РФ генерал-майор юстиции Д.В. Никандров. Выйдя от него утром, Островский еще позвонил жене и рассказал по телефону: «Ну, я там, конечно, вспылил»…
Затем он поехал на работу в «31-й институт», а вечером по дороге домой ему опять позвонили из СК, чтобы получил новую повестку. Островский попросил, чтобы ее кто-нибудь подвез к его дому на Таганке, но домой он так и не попал – у машины его скрутил ОМОН. В квартире до 4-х утра шел обыск. Что хотели найти, жене объяснять на стали, но электронные носители увезли все и без разбору.
21 ноября 2014 года генерал Никандров подписал постановление о привлечении проектировщика Островского в качестве обвиняемого. Речь шла о «пособничестве в сговоре с неустановленными лицами» в хищении путем присвоения или растраты (ст. 160 УК) 113 млн. руб. при проведении изыскательских работ и проектировании жилого городка и делового комплекса космодрома «Восточный». По этой статье суд еще дважды продлял сроки содержания под стражей - в январе и марте 2015 года.
Однако 18 мая 2015 года Островскому было предъявлено уже другое обвинение – теперь на сумму в 14 млн. рублей и присвоенную путем мошенничества (ст. 159 УК РФ). Доводы защиты о том, что сумма предполагаемого ущерба снизилась в 10 раз, новое обвинение касается предпринимательства, а значит мера пресечения теперь не должна быть связана с лишением свободы, судом услышаны не были. Срок содержания под стражей продлялся еще трижды - в последний раз в ноябре и до 17 января 2016 года.
Арестанту Островскому рассказывать о себе соседям по камере надо с оглядкой: чтобы не выдать какую-нибудь из государственных тайн, известных ему по работе в «З1 ГПИИС» во множестве. Нам же придется представить его и институт, с которым вся его жизнь была связана неразрывно, опираясь на рассказы коллег и, в первую очередь, Станислава Воинова, который возглавлял «31-й» в течение 19 лет (до 1992 года) и сегодня в свои 86 остается его «живой легендой».
Это было в «31-м»
«31-й Государственный проектный институт специального строительства» (31 ГПИИС) был создан в 1944 году (с другим названием) и проектировал: полигоны для испытаний особо опасного оружия, сооружения РВСН, пункты управления родов войск, хранилища боеприпасов и «сопутствующие объекты», однако главным его детищем были космодромы. В 2009 году институт был акционирован и стал ОАО, но Островский пришел сюда гораздо раньше - в конце 80-х - и пережил вместе с «31-м» очень разные времена – не все специалисты такие испытания выдержали.
Островский получил второе образование в МИФИ, поработал инженером, но довольно скоро был назначен главным инженером проекта – «ГИП». ГИПы – «элита», специалисты, сочетающие инженерные таланты и опыт работы с умением руководить людьми.
Островский успел поработать на всех космодромах, но после развала СССР объем оборонных заказов сильно сократился, а численность «31-го» в середине 90-х упала с 2 500 до (фактически) 350 человек.
После «перестройки» «ГИП» становится не столько инженером, сколько менеджером со всеми функциями, свойственными этой дотоле не известной у нас профессии: от поиска заказов и финансирования, набора команды, до отчета и сдачи документов, в том числе финансовых.
В 2004 году в звании полковника, имея многочисленные награды, в 43 года Островский вышел на пенсию и тогда же учредил ООО ПСК «МИКОС» - проектное бюро. Но и в институте его попросили остаться на условиях неполной рабочей недели.
Ему бы тихо заняться строительством элитного жилья, но «ГИПа» Островского снова «позвал космодром».
Пролетела «Русь»
Будущий космодром – всего лишь огромная территория, а чтобы готовить в его границах «стартовые столы» и строить технические сооружения, надо понимать, какую именно «свечку» будут запускать. У ракет разные характеристики, они ведут себя по-разному на разных стадиях взлета, и там все меняется в считанные доли секунд.
При начале работ на «Восточном» предполагалось, что отсюда полетит новейшая «Русь-М». Коллеги Островского по «31-му» говорят, что он был одним из первых, кто предупреждал: нет никакой «Руси-М», и в такие сроки довести ее до ума нереально. Так и вышло: в 2011 году «31-му» предложили чертить «стол» для «Союза-2».
Проекты и расчеты для «Руси-М», между тем, были не только выполнены, но и сданы. Среди прочего надо было сделать расчеты на случай взрыва на первых секундах взлета. Справиться могли лишь известные Островскому специалисты, с которыми он и расплатился через ООО ПСК «МИКОС».
Сумма в 14 млн. рублей, которая сейчас вменяется Островскому в виде хищения, - это деньги, которые, по его версии, были уплачены за эти так и не пригодившиеся впоследствии расчеты. По условиям договора они должны были быть представлены на электронном диске, в бумажном виде в них не было нужды – на их основе дальше надо было считать и проектировать уже сооружения. Ряд свидетелей подтверждает, что расчеты производились, диск этот они держали в руках, но куда он делся после 2011 года, когда всю «Русь-М» положили на дальнюю полку, – черт его знает.
Островский говорит, что, может быть, сам он следы этих расчетов и нашел бы в каком-нибудь из компьютеров, если бы получил к ним доступ. Но их все сгребли при обысках в ноябре 2014-го, и защита не знает, где и в каком состоянии они находятся. Известно, где находится он сам, но теперь непонятно – кому это нужно.
14 миллионов рублей – не та сумма, которая могла бы затормозить строительство «Восточного». А куда делись 113 миллионов, которые вменялись ему первоначально и в хищении которых (какими-то другими лицами) Островский якобы был только «пособником»?
Об этом мог бы рассказать только старший следователь Д.В. Никандров. Но за год от генерал-майора юстиции это дело спустилось к просто майору Рыжкову Ф.И., и во втором обвинении (оно и будет направлено в суд) следов первого уже нет. Но стоит достать и тот, первый документ, из корзины: именно он позволяет с уверенностью говорить о «государственном заказе» на «строительство» уголовного дела.
Роскосмос оценил стоимость пусковой инфраструктуры «Восточного» в 120 млрд. рублей. Главное место в длинных цепочках многомиллионных проводок занимают структуры с такими названиями, которые и выговорить невозможно – как бы ОАО, но выращенные, на самом деле, искусственно из прежних «китов» в сфере оборонки. Среди них мелькнула, может быть, единственная частная фирма: ООО ПСК «МИКОС».
В логике следствия, набившего руку на «экономических» делах (а там случаются не только государственные «политические» заказы), - это «прокладка», и доказать хищения – теперь только вопрос допросов и терпения.
А жесткость по отношению к Островскому, видимо, объясняется той неформальной ролью, которую он, действительно, играл на космодроме.
Это он, а не кто-то должностью повыше, знал тут все. Масса нюансов, каких-то на ходу принятых решений ни в каких бумагах уже не найдешь – их помнит только «ГИП». Со всеми правительственными комиссиями на «Восточный» летал именно он, на всех парадных фотографиях рядом с Рогозиным (и чуть впереди) - тоже Островский. Рассмотрев эти фото, в Следственном комитете, вероятно, решили: вот он-то нам все и расскажет.
Дальнейшие изменения обвинения, но с оставлением Островского под стражей – диктуются уже только нежеланием Следственного комитета самому отвечать за то, он, по сути, внес дополнительную неразбериху в строительство космодрома и еще на сколько-то месяцев отдалил обещанный запуск.
И здесь уместно вспомнить последнюю фразу, которую Островский утром в день своего задержания успел сказать жене: «Я там, конечно, вспылил». Он сам прекрасно знал и знает себе цену. А в Следственном комитете ее, вероятно, с опаской начинают понимать только теперь, а год назад им на это было наплевать.
