Михаил Саакашвили арестовал предполагаемых российских шпионов как раз накануне муниципальных выборов в Грузии, а российские власти пошли на громкие и весьма радикальные меры именно в преддверии единого избирательного дня в РФ, во время которого Единая Россия весьма удачно выступила на выборах в законодательные органы субъектов федерации. Это похоже на договорной матч: грузинские и российские власти получили, чего хотели в результате использования патриотических чувств в худшем понимании этих слов.
Хотя искренность патриотизма российских властей, после всего, что произошло со страной при их попустительстве в последние годы, вызывает сомнения, все же использование патриотических чувств в политических целях остается важным инструментом в их арсенале. Если смотреть объективно, реакция Кремля на действия Тбилиси совершенно неадекватна. Почему захват четырех российских военных в Грузии катастрофа, к разрешению которой подключается президент, а гибель тысяч призывников в армии от бандитизма, прикрываемого офицерами, - будни, на которые никто не обращает внимания? Очевидно, однако, что наличие внешнего врага сплачивает народ вокруг своих лидеров, даже если эти лидеры в других обстоятельства не пользуются популярностью.
В 1999 году Владимир Путин и его питерское окружение пришли к власти на волне поддержки населением начала второй чеченской войны. Информационное поле страны заметно изменилось, а после закрытия НТВ в 2001 году стало неузнаваемо. Два государственных канала превратились в надежный инструмент манипуляции общественным мнением. За исключением небольшой группы столичной интеллигенции, а также лишившихся информационных активов олигархов, такая ситуация никого в России особенно не огорчила. Почему? Потому что страна вела войну, и ситуация 1990-х, когда свободные СМИ встали на сторону врага, не должна была повториться.
Но вот война закончилась, чеченская молодежь празднует день рождение президента России, экономическая ситуация стабилизировалась, российская государственность если не окрепла, то хотя бы перестала разваливаться прежними темпами. Сохранение данной ситуации делает использование военного сценария во время парламентских выборов 2007-го и президентских 2008-го маловероятным. Население, только что проголосовавшее за Единую Россию, ее брата-близнеца Партию жизни и лишенные оппозиционного жала в лице прежних лидеров Партию пенсионеров и Родину, проголосует за них и через год.
Сценарий с преемником президента также вполне реализуем. Разговоры о том, что электоральный ресурс Путина нельзя передать Дмитрию Медведеву, Сергею Иванову или кому-то еще несерьезны. Почему же люди не будут голосовать, например, за Иванова, если на него укажет Путин? Министр обороны, как можно судить по его выступлениям, вполне решителен и уверен в себе. Россиянам эти качества импонируют больше всего. Дмитрий Медведев более мягок, однако и ему ничего не помешает победить на президентских выборах, если нынешняя относительная стабильность и какой-никакой экономический рост сохранятся, ведь впрыснуть еще несколько десятков миллиардов в национальные проекты можно прямо перед выборами. Вся проблема в том, что нынешняя стабильность может закончиться в один момент, поскольку не основана ни на чем, кроме высоких цен на нефть. И вот тогда-то питерцам, находящимся у власти, и придется вспомнить опыт 1999 года.
Почему муфтий Чечни Ахмад Кадыров в октябре 1999-го отказался подчиняться Аслану Масхадову и объявить России джихад? Как так случилось, что по его приглашению и приглашению Сулима Ямадаева российские войска 11 ноября 1999-го без боя вошли в Гудермес? Разве это было бы возможно, если бы Москва не вела с ними предварительную работу еще до нападения боевиков Басаева и Хаттаба на Дагестан? Но почему они на него напали, как раз когда Ельцин выбрал Путина преемником, назначил премьером и хотел закрепить его во власти?
Многое в российской политике неясно, но одно можно сказать наверняка те, кто сейчас находятся в Кремле, не согласятся оттуда уйти ни в каком случае. Слишком много сделано такого, чего уже не изменить. Приход к власти оппозиции, которую в свое время финансировал Михаил Ходорковский*, причем неважно какой именно, коммунистов или демократов, для питерской группы будет означать катастрофу. Нажитое непосильным трудом придется отдать и переместиться из московских кабинетов в сибирские камеры. Для того чтобы этого избежать, могут быть использованы, по всей видимости, любые методы.
Не было ли последнее обострение отношений с Грузией репетицией сценария сохранения у власти нынешней команды в случае, если дела в стране пойдут плохо к 2007-08 годам? Если так, то эксперимент оказался успешным. Захват в кавказской республике российских военнослужащих вызвал такое возмущение в России, что военная акция по их освобождению получила бы поддержку населения. А вместе с этой акцией поддержку получило бы и само российское руководство, решившись, например, провести досрочные президентские или парламентские выборы.
Заметим также, что после убийства в Ираке российских дипломатов никаких силовых мер принято не было, а после ареста в Грузии офицеров сразу начали говорить о войне. Почему? Потому что Грузии угрожать легко, а проводить операции на территории Ирака практически невозможно, поскольку там находятся американские войска.
Но даже и против Грузии полноценные военные действия Москва вести все равно не сможет, ведь это привело бы к изоляции России в мире, и, если Кремль будет упорствовать, к арестам счетов российских чиновников на Западе, а то и к арестам там самих чиновников, как это произошло с бывшим украинским премьером Павлом Лазаренко. Поэтому даже если питерская команда прибегнет к нагнетанию напряженности вокруг Грузии в предвыборных целях, полномасштабной войны, скорее всего, не будет. Война и не нужна, ведь, как показали последние события, российское население готово клюнуть и на пустышку в виде грозных, но не имеющих последствий заявлений министра обороны, который скоро сможет произносить свои антигрузинские филиппики уже в качестве официального преемника Путина.
В действительности же Россия из Грузии уходит, и сам же Сергей Иванов призвал ускорить вывод войск, чтобы они не были заложниками режима Саакашвили. О том, чтобы устранить этот режим, Кремль не помышляет из-за дезорганизации российского государственного аппарата, уже неспособного осуществлять акции такого масштаба. Несмотря на это, великодержавная риторика продолжает использоваться правящей группой, но не для реализации амбициозных внешнеполитических планов, а лишь с целью сохранения власти, позволяющей отнимать активы у незадачливых олигархов.
