Имя разгневанного партийного деятеля уже давно знакомо мировой прессе: в начале 1990-х годов Владимир Жириновский своими призывами посадить в тюрьму Анатолия Чубайса заслужил себе всемирную репутацию «главы русских шовинистов» и «идеолога имперского реванша». С той поры, впрочем, акции Владимира Вольфовича и на Западе, и в России серьезно упали. Чего он и опасался в канун выборов, когда его партии на самом деле не помешала бы дополнительная финансовая подпитка.
У «сына юриста» Жириновского действительно есть повод быть обиженным. В 1999 году, когда он милостиво согласился принять Керимова в ряды своей фракции, этот начинающий нефтяник из дагестанского Дербента, хотя тоже был сыном юриста, имел достаточно серьезные мотивы для обретения спасительной депутатской неприкосновенности. Ближайшие партнеры Керимова, господа Ибрагимов и Суринов, впоследствии оказались в «местах не столь отдаленных», и обвинения в спланированном банкротстве с целью перепродажи «Внуковских авивалиний» компании «Сибирь» сыпались в адрес этого бизнесмена на каждом шагу. Особенно со стороны профсоюзного лидера «Внуковских авиалиний» - незадолго до того, как тот был убит в подъезде собственного дома.
У Владимира Вольфовича, впрочем, был собственный интерес для привлечения в свои и без того небезупречные ряды еще одного бизнесмена с неоднозначной репутацией. Помимо состояния, которое уже тогда было немалым, новоиспеченный либерал-демократ из Дагестана обладал особым преимуществом в виде безукоризненно исламского имени и фамилии. Во фракции ЛДПР, регулярно демонстрировавшей свою приязнь к Саддаму Хусейну, как раз такого активиста и недоставало.
Новобранцу же парламентский статус позволял вылетать в Ирак не в роли частного лица, а в статусе политического деятеля со всеми привилегиями VIP-персоны. Таким образом, сделка была вполне взаимовыгодной. И могла бы приносить немалые плоды и самой фракции, и нефтяному бизнесу Керимова, если бы не бесцеремонное вмешательство американского контингента в Ираке, которое свело на нет весь разветвленный бизнес под благопристойным лозунгом «Нефть в обмен на продовольствие», равно как и скандальные расследования по этому поводу в рамках ООН.
«Халява» закончилась, и отныне заботы Владимира Вольфовича не волновали его недавнего политического питомца. Впрочем, эту манеру пользоваться чужими услугами, а затем хладнокровно оставлять ни с чем собственного благодетеля, люди его знающие, считают фирменной маркой Сулеймана Абдусаидовича.
В родном Дагестане Сулейман Керимов стяжал ныне лавры чуть ли не всенародного благодетеля. Во всяком случае, эта репутация регулярно поддерживается пиаром в СМИ и многолетним представителем интересов Дагестана в Госдуме — Гаджи Махачевым.
Точнее сказать, Махачев и Керимов представляли отнюдь не весь разноплеменный дагестанский народ, а конкретные интересы аварцев и лезгин, издавна конкурировавших с бизнесом ранее более влиятельных даргинцев. Сместить даргинца Магомеда Магомедова с должности главы госсовета Дагестана пытались многие — в том числе скандально известный боевик-бизнесмен Надиршах Хачилаев, добившийся для этого поддержки от самого начальника Службы безопасности президента РФ Александра Коржакова. Но то, чего Хачилаеву не удалось при помощи вооруженного мятежа, Керимову и компании удалось вполне мирными средствами.
Известно, что престарелый Магомед Магомедов согласен был уступить свой пост аварцу — директору Махачкалинского морского порта. Однако этот вариант Махачева с Керимовым не устраивал: им был нужен полный контроль над республикой. Устроенный ими паралич власти в Хасавюрте вынудил российское руководство уступить руководящий пост в Дагестане более «податливому» Муху Алиеву. А аварско-лезгинская группа получила желанный контроль над транспортной инфраструктурой — по существу главным достоянием республики.
Сулейман Керимов не единожды использовал земляков в собственных интересах, после чего в лучшем случае забывал о них. Его карьера в бизнесе началась в ту пору, когда оборонное предприятие «Эльтав», куда сразу после окончания университета его устроил тесть — высокопоставленный партийный чиновник, оказалось в трудном положении. Бывшие потребители и смежники завода, производившего телевизоры и транзисторы для ВПК, нуждались в системе взаиморасчетов между республиками распавшегося Союза. Для этого они основали Федеральный промышленный банк, в роли представителя которого в 1993 году Керимов и перебрался в Москву. Вполне естественно, что его услугами воспользовалась учрежденная в 1994 году Федеральная промышленная корпорация, получившая 500 миллионов долларов из бюджета РФ (в ту пору колоссальные средства) для закупок продовольствия. Ведь руководить ФПК правительство доверило бывшему секретарю Дагестанского обкома КПСС Магомеду Абдулбасирову. Партнерство это дорого обошлось и госбюджету, и аграриям, и потребителям, и самому Абдулбасирову, обвиненному впоследствии в крупных хищениях. Сухим из воды вышел только Сулейман Керимов. И не просто сухим, а с крупным первоначальным капиталом и ста процентами акций Федпромбанка.
В одном пакете с банком Керимову досталась ФПГ «Росавиаконсорциум», служившая юридическим лицом при покупках Керимовым авиапредприятий. На почве этого бизнеса Керимов сошелся с Сергеем Исаковым и был представлен им Жириновскому. Разменяв авиацию на нефть, помимо всего прочего Керимов нашел себе в ЛДПР сотоварища на долгие годы — влиятельного земляка- бизнесмена, тогдашнего вице-спикера Госдумы Михаила Гуцериева. Сейчас Гуцериев находится под очередным следствием, а Керимов по-прежнему посещает светские тусовки и готовится к третьему депутатскому сроку в ранге «единоросса». Как бывший «оборонщик», он вместе с другим своим земляком Ахмедом Билаловым два срока подряд значился в думском комитете по безопасности.
В бизнесе Сулейман Абдусаидович всегда использовал связи братьев по землячеству. Как только рынок недвижимости стал приносить большую прибыль, чем торговля нефтепродуктами, он дал отставку своего партнеру Джабраилу Шихалиеву, пригласив ему на смену маститого специалиста по слияниям и поглощениям Александра Мосионжика. Еще более скандальными сложились его отношения с Казибеком Тагирбековым, которого он убрал с поста главы правления Мосстройэкономбанка.
На несогласных, как утверждали его противники, в самом центре московской столицы могла наброситься орава стриженых подростков, на подмогу которым приезжал грузовик, груженый досками с торчащими из них во все стороны гвоздями. По крайней мере, СМИ именно так описывали мизансцену захвата московской строительной компании «Развитие». Ее, как и многие другие, Сулейман Абдусаидович приобретал вовсе не для строительства, а для последующей перепродажи. Как, например, престижная территория под строительство элитного комплекса «Рублево-Архангельское», доставшаяся главе «Базового элемента» Олегу Дерипаске.
Конечный приобретатель экономил на многом — в первую очередь на собственной репутации. Ведь тому же Дерипаске не нужно было платить за штурм в московском Гранатном переулке. Вряд ли охота Дерипаске лишний раз вспоминать также и о «взаимовыгодном» отъеме пула компаний, принадлежавших бывшему владельцу «Автобанка» Андрею Андрееву, общей стоимостью в 700 миллионов долларов.
В результате буквально за год с небольшим Керимов как минимум удвоил свой капитал и стал в итоге самым крупным акционером Сбербанка среди частных лиц. А заодно обзавелся приличным пакетом акций «Газпрома».
Руководители фракции «Единая Россия», любезно распахнувшие двери перед Сулейманом Керимовым, как будто забыли странные обстоятельства еще одной скандальной истории — в Санкт-Петербурге. Керимову понравилась незастроенная территория в самом престижном районе городского центра, у Московского вокзала. Некогда государственная компания «Высокоскоростные магистрали» приобрела это место для бизнес-центра. В пору финансового кризиса 1998 года проект рухнул, а престижная территория вначале попала на баланс госпредприятия «ВПК-Инвест» при российском Минфине, а затем досталось водочной корпорации «Веда». Затем основатель «Веды», член федерального политсовета «Единой России» Кирилл Рагозин странным образом тонет в Ладожском озере, а лакомый кусок земли оказывается в руках «Нафта-Москвы» Сулеймана Керимова.
Внеконкурсное приобретение этого участка (естественно, затем перепроданного за большую цену) может объясняться старыми связями Керимова с нынешним руководством Минфина. В данном случае речь идет не о строительстве и даже не о нефти, а о еще более прибыльном рынке драгоценных камней и редких металлов.
Компания «Нафта-Москва» была приобретена в 1999 году у бывшего заместителя министра Анатолия Колотилина, руководившего ею с тех пор, как она еще именовалась «Союзнефтеэкспорт». Новыми владельцами стали Сулейман Керимов и Ахмед Билалов, тот самый земляк, который второй срок вместе с Керимовым числится в стратегическом комитете госдумы.
Ахмед Билалов в 1999 году был известен как неофициальный владелец банка «Диамант», не случайно получившим свое искристое название, и в качестве главы компании «Север», как член совета директоров известного тогда Собинбанка. «Собин» как раз тогда оказался в сфере внимания и российских, и американских спецслужб, поскольку фигурировал в скандальном деле об отмывании денег через американский «Бэнк оф Нью-Йорк». В ходе обыска в его офисе российская прокуратура обнаружила шесть тонн золота без клейма Пробирной палаты. Заместителем главы правления Собинбанка был в ту пору малоизвестный финансист Халид Апрель-оглы Омаров, выходец из Азербайджана, прописанный в Санкт-Петербурге.
На берегах Невы господин Омаров тогда ничем не прославился, кроме опеки над банком «Кредит-Петербург», чей офис располагался в дореволюционном здании Государственной Думы. Крах этого банка в 1999 году оказался большим сюрпризом для множества вкладчиков, но господин Омаров под следствие не попал, как и его близкий знакомый и однокурсник нынешнего министра финансов — некий Отар Леонтьевич Маргания.
Через два с небольшим года после избрания Билалова и Керимова в Госдуму компания «Интерфинанс» под руководством Омарова (к тому времени — фигурантом уголовного расследования в Ханты-Мансийске) благополучно переименовывается в «Инвестиционную компанию „АЛРОСА“. И становится, как легко догадаться, эксклюзивным партнером российской алмазной монополии. Юристы алмазной корпорации напрасно сигнализируют в прессу о сомнительном лоббизме со стороны Минфина.
В 2003 году „ИК „АЛРОСА“ уводит из-под носа настоящей «АЛРОСы» непрофильные активы и в том числе второй по значению, но еще более перспективный регион алмазодобычи — Ломоносовское месторождение в Архангельской области. Примечательно, что единственным защитником тогдашнего руководства „Севералмаза“ от Омарова, уже опекавшего ситуацию с губернаторскими выборами в Архангельске, выступает в Госдуме Владимир Жириновский. Но его подопечный Керимов, то уходивший из ЛДПР, то готовящийся вновь пройти на выборы по спискам Жириновского, попросту игнорируют партийного босса — благо его интересы давно распространились на самую престижную и прибыльную сферу геологодобычи.
В 2005 году „Нафта-Москва“ становится владельцем второй по величине российской золотодобывающей компании - петербургского „Полиметалла“. Бывший владелец, группа ИСТ, даже не обнаруживает никакого сопротивления. Ее владельцам повезло — Керимов заплатил за их активы почти миллиард. Впрочем, всего через год Керимов уже собирается получить за нее четыре — как теперь водится, через вполне легальный механизм продажи на западе — IPO. Потенциальные инвесторы оттуда, очевидно, смущенные иракской главой биографии Керимова, делают попытки сбить цену. Но Керимов в это время создает совместное предприятие с британской Ashanti, уже котирующейся на Лондонской бирже.
Что за влиятельные партнеры помогают Сулейману Абдусаидовичу выйти на высокий международный уровень? Ответ лежит на поверхности: накануне эмиссии акций в 2005 году гендиректором „Нафта-Москвы“ становится тогдашний представитель инвестиционного банка Merrill Lynch в Москве Аллен Вайн. При этом не прекращая работы в „родном“ американском банке.
Самые неразборчивые из западных финансистов, как правило, представляют интересы не только своих корпораций, но и стратегических институтов Запада. Merrill Lynch давно пустил корни в России. Его сотрудники много лет знают Анатолия Чубайса, которого банк официально консультировал в ходе разрекламированных, но весьма сомнительных по результату реформ РАО ЕЭС. Руководители Merrill Lynch не случайно постоянно фигурировали на общих международных мероприятиях вместе с бывшим главой американского Госказначейства при Билле Клинтоне — Ларри Саммерсом, впоследствии возглавившим Гарвардский университет — признанный мозговой центр российских реформ 1990-х годов. Точно так же, как Чубайса, в этом банке знают Бориса Немцова, который в 1995 году был представлен Биллу Клинтону в качестве потенциального преемника Бориса Ельцина. В свою очередь, именно ближайший протеже Немцова, тогдашний глава Транснефти Дмитрий Савельев, подсобил Сулейману Керимову в приобретении бывшей советской экспортной компании — нынешней „Нафта-Москвы“.
В ту пору, когда партнеры Сулеймана Керимова подминали под себя российский алмазный бизнес (при откровенном попустительстве Минфина), при Совете по внешней политике — одном из самых серьезных инструментов мирового политического влияния — была учреждена специальная рабочая группа „Обновление трансатлантического партнерства“. Ее возглавили в качестве сопредседателей Ларри Саммерс и Генри Киссинджер. А одним из двух спонсоров стал банк Merrill Lynch. Как поясняется на сайте Совета по внешней политике, основной задачей рабочей группой является преодоление разногласий между США и европейскими странами — членами НАТО, в том числе по вопросу о нанесении первого удара; а также „оживление“ Североатлантического альянса в целом, дабы в конечном итоге передать объединенным силам альянса контроль над Ираком, «используя опыт партнерства в Афганистане“. Банк Merrill Lynch, как один из основных спонсоров Демократической партии США, участвует в деятельности «рабочей группы» и на личном уровне: в ее состав вошел вице-президент Merrill Lynch Europe Реджинальд Бартоломью, бывший посол США в НАТО, также занимавший должность помощника госсекретаря по международной безопасности.
Партнерство с банком, непосредственно вовлеченным в прямое обеспечение военно-стратегические интересы США, как-то странно сочетается с участием господина Керимова в деятельности Комиссии по безопасности российской Госдумы. Впрочем, в числе деловых партнеров Керимова уже давно состоят специалисты по безопасности других государств.
Автомобиль, на котором 25 ноября прошлого года Сулейман Керимов попал в автоаварию вместе с телеведущей Тиной Канделаки, принадлежал гражданину Швейцарии Александру Штудхальтеру — гендиректору российско-швейцарской компании Swiru. Именно этой компании в партнерстве с «Нафта-Москвой» с 2002 года принадлежали бывшие активы «Союзнефтеэкспорта» в Финляндии.
В состав совета директоров Swiru входит депутат швейцарского парламента Ганс Гесс. Однофамилец нацистского босса заседает в парламентской комиссии по безопасности, а также в парламентской делегации при НАТО. Либеральные швейцарские законы позволяют депутату Гессу одновременно состоять в совете директоров множества коммерческих структур, возглавлять Ассоциацию производителей табака, а также Ассоциацию лесопромышленников. Видимо, в последнем качестве он инициировал парламентские слушания по такому интересному вопросу, как поставки леса в Афганистан. Что и говорить, бизнес прибыльный. Только вот откуда дровишки? И не через Махачкалинский ли порт отправляются грузы с дровишками, табаком и Бог знает с чем еще из России — разумеется, не от лица швейцарских властей и НАТО, а от лица малозаметного российско-швейцарского СП?
Война и мир — вопросы не только философские, но если приглядеться, и сугубо деловые. Программа «Нефть в обмен на продовольствие» — лишь частный случай использования группами предприимчивых чиновников и бизнесменов из разных стран международного эмбарго против Ирака. Фактически главная задача «дельцов на мире» — обеспечение геополитического влияния. В конкретном случае Merrill Lynch — такого влияния, которое обеспечивает военно-политическое единство Запада. Насколько эти задачи соответствуют российским интересам? Этот вопрос следовало бы задать руководству Госдумы, которое одновременно является руководством самой влиятельной российской партии. Той партии, которая ныне намерена выдвинуть Керимова по самому удобному для него списку — в Дагестане.
На днях, 16 мая Федеральная таможенная служба предъявила иск «Бэнк оф Нью-Йорк»с требованием о выплате 22 миллиардов долларов ущерба, причиненного этим банком России. Возможно, в этой связи мы вновь услышим о бывших хозяевах Собинбанка, может вплыть и имя их ближайшего партнера Сулеймана Керимова. Но если наши контрольные органы рассчитывают на содействие американских коллег, то они сильно заблуждаются. За океаном не брезгуют использованием крупных мошенников в стратегических целях, если от них есть польза для интересов США. Достаточно привести пример Юлии Тимошенко, о финансовых делишках которой в Киеве, Москве и Лондоне хорошо известно всем, кто принимает решения в Вашингтоне.
В 1997 году банк Merrill Lynch выступил самым щедрым в истории демократической России частным кредитором. Совместно с Goldman Sachs и Credit Lyonnais он выделил 500 миллионов долларов корпорации ЮКОС Михаила Ходорковского*. Как мы помним, российских олигарх пользовался прямо-таки трогательной симпатией со стороны сэра Генри Киссинджера, как и со стороны тех американских корпораций, которые рассчитывали приобрести за достаточно скромную цену гигантские нефтяные массивы, находившиеся тогда в собственности ЮКОСа. И симпатия эта геометрически возрастала по мере приближения к выборам в российский парламент 2003 года, когда олигарх уже не скрывал, что имеет «контрольные пакеты» сразу нескольких думских списков.
На первый взгляд, Сулейман Керимов еще не настолько влиятелен, чтобы сопоставлять его с Ходорковским — хотя по размеру состояния уже достиг уровня главы ЮКОСа в 2003 году. Дело, впрочем, не в абсолютных цифрах, а в рычагах контроля над государством и его стратегическими активами. Да, «Нафта-Москва» далека от монополизма в нефтяной и золотодобывающей сферах. Зато Керимов даст конкурентам сто очков вперед в еще одном виде бизнеса. В том самом, которому нет равных по влиянию в предвыборный период.
Вряд ли многие жители Санкт-Петербурга осведомлены о том, что кабельное телевидение в их городе находится под контролем Сулеймана Керимова. Между тем именно он два года назад приобрел корпорацию «Национальные кабельные сети» (НКС), с которой началось его стремительное наступление в информационной сфере. На этот раз Олег Дерипаска оказался в сделке не приобретающей, а продающей стороной. Не мог не пропустить его вперед, предвидя опасность самому оказаться в шкуре Ходорковского?
«Национальные кабельные сети» вполне оправдывают свое название, имея филиалы в Москве, Петербурге, Московской области, Новосибирске и Екатеринбурге. Кабельные сети, доставшиеся Керимову, это вам не тарелочки «НТВ+» или домовой Интернет. Они подведены к большинству квартир российских мегаполисов. Вам попросту добавляют к квартплате лишних 60-65 рублей в месяц, вы переключаете каналы, и даже не подозреваете, что на львиной доле из них говорит и показывает «Нафта-Москва».
С поразительной робостью повел себя и обычно непреклонный мэр Москвы Юрий Лужков. Еще недавно мэрия Москвы пыталась сохранить контроль над кабельным вещанием. Ряд СМИ интерпретировал эти усилия с точки зрения политических интересов самого Лужкова. Тут же поползли слухи об опале московского градоначальника в Кремле… В итоге зажатая в угол мэрия передала «Нафта-Москве» контрольный пакет акций в новом предприятии ОАО «Мостелесеть» в обмен на 180 миллионов долларов, обещание технического переоснащения сетей и сохранения социальный пакета программ (о том, как Керимов исполняет обещания, хорошо помнят во «Внуковских авиалиниях»). А в марте этого года той же «Нафта-Москве» за символические 120 тысяч рублей досталась «ТВ Столица-Плюс» - последний и единственный «чисто лужковский» канал.
Кому же достались «Национальные кабельные сети» — новоявленному кандидату от «Единой России» или его зарубежным партнерам? Какие истины мы услышим с кабельных каналов в канун думских и президентских выборов? За кого или за что нас будут агитировать? За преемника Путина или Клинтона? Или за то и другое в одном флаконе?
В 1999-м, когда Сулейман Керимов впервые стал депутатом, будущий президент обещал России «равноудалить» ненавистных народу олигархов. Единственным ничуть не «равноудаленным» остался Сулейман Керимов. По окончании выборов владелец кабельных медиа, еще больше приумножив свое состояние на деньги «партии власти» и конкретных кандидатов, предъявит внушительный счет.
Далее возможны два исхода. Первый: Кремль склоняет голову перед Керимовым, как в 1996 году перед Гусинским, и покорно вводит его людей в состав Администрации Президента. Второй: Керимов подвергается той же процедуре, что и владельцы ЮКОСа, без оглядки на международную общественность, Meriil Lynch, Киссинджера и парламент Швейцарии. Партнерам из государственных учреждений, равно как и высоким чиновникам госкорпораций, приходится выступать как минимум в качестве свидетелей.
Осталось только рассчитать, какой из этих вариантов станет наименьшим ущербом для нашей страны.
