А они живут. Протестуют. Кипят.
Каковы же секреты этой удивительной живучести. Один из них, очевидно, состоит в том, что либералы постоянно мимикрируют. В зависимости от обстоятельств, становятся то правозащитниками, то реакционерами, то фашистами, то писателями, то банкирами. Умеют из одного человека создать целое движение (например, либеральные молодежные движения «Да», «Мы», «Молодежное Яблоко» и т.д.). Из уголовника и вора – совесть либерализма. Перед выборами изображают мощные партии, за которыми многотысячные полчища избирателей. После провала на выборах прикидываются мертвыми, инвалидами, неудачниками, слабо восклицая: «Есть ли у них совесть, у тех, кто борется с нами, хилыми, и так судьбой обреченными на вечное поражение».
Отыскивая ответ на поставленный выше вопрос, удалось обратить внимание на одну важную: А именно: либеральные взгляды гораздо шире, чем принято предполагать. И среди них рядом с терпимостью и «все всем позволено» вполне уживаются банальный мордобой, непримиримость и стремление стереть противника в порошок или согнуть в бараний рог любыми средствами.
Давайте по порядку. Некоторое время тому назад либерально-националистическо-любых-взглядов оппозиция, представленная на т.н. «Национальной ассамблее», разработала устав «гражданского антифашистского трибунала», который в свою очередь базируется на Антифашистской декларации. Декларация определяет, что политическим строем РФ является не много ни мало, а «государственный фашизм», а трибунал призван выявлять «лиц, способствующих установлению в стране … фашизма» и соответственно карать их. В финале стоит замечательная фраза, расширяющая границы применения Декларации до горизонта. «Иные деяния, в том числе и не запрещенные УК РФ, которые Трибунал сочтет пособничеством фашизму».
Времени рассусоливать у либералов нет. Работа Трибунала должна быть быстрой, решительной и не отягощенной пустяками в виде нудного расследования и сбора доказательств. «Трибунал не должен быть связан формальностями при рассмотрении дел. Он устанавливает и применяет возможно более быструю и не осложненную формальностями процедуру и допускает любые доказательства, которые, по его мнению, имеют доказательную силу». (Ст. 28 устава). Можно напомнить, что многочисленные чрезвычайки в российских городах и весях в 20-е годы минувшего века идя именно по этому пути упростили подобную процедуру до минимума. Степень виновности определялась по внешности обвиняемого и количеству имущества, определенного к отъему, доказательная сила измерялась наличием патронов в нагане или маузере, формальностей не было вообще. Человека просто, без нудной бюрократической волокиты, справок и согласований просто шлепали у любой стенки.
Любовь либералов к сильным и нетрадиционным формам установления справедливости принимает самые разные формы. Вот Немцов борется за правду, бьет, как показывали многие телеканалы, студента, который с ним не согласен. «Я мужик, понимаете, я поворачиваюсь и бью за это в морду», - возбужденно сообщает Немцов, мудро не останавливаясь на том моменте, что студент лежал на земле и его держали. Видимо так и рождается с одной стороны особая порода либеральных мужиков.
У соратника Немцова Белыха другие методы. Он любит бороться бескровно и предпочитает душить. Увидев листовки объединенных демократов на выборах в Мосгордуму, он «лично придушил бы» их создателей. А когда в 2005 г. на съезде СПС выбирали нового лидера партии, Белых заявил: «Если Леонид Яковлевич Гозман будет выбран заместителем, если он будет мешать работе партии, значит, я его придушу». «Мы котов душили-душили, душили- душили…»
Деликатный их коллега, уже упоминавшийся Явлинский стремится остаться в разумных рамках и на фоне Белыха и Немцова выглядит просто ангелом. В предвыборной программе «Яблока» на выборах в Мосгордуму нет (а точнее, в своей брошюре «Дорожная карта» российских реформ»), он в разделе «Собственность» всего лишь призывает к мирной люстрации бизнесменов, чиновников и членов правительства, «которые воспользовались коррупционной приватизацией 90-х годов», к которой обычно призывали тоталитарные режимы СССР, Китая, Северной Кореи. Однако решительности не хватило, да и яблочников во власти оказалось не так много, чтобы дожать этот вопрос. Но горький осадок остался. Антонов, депутат Муниципального собрания района «Соколиная гора» г.Москвы, тяжко вздыхает: «Реформаторы 1990-х годов сделали великое дело – они сломали старую систему и построили зачатки перехода к новому обществу, однако большой груз ошибок, сложившаяся отрицательная репутация, к сожалению, сегодня не позволяют рассчитывать на них как на первых лидеров новой правой демократической коалиции, которая сейчас должна быть создана. В целом это во многом произошло потому, что была совершена одна большая ошибка – не был принят закон о люстрации». Вот так была найдена главная причина неудач либералов в девяностые.
У лучшей половины оппозиции Хакамады свои подходы. Когда на встрече с шахтерами ей пожаловались из зала, что давно не видели честно заработанных денег, Хакамада заменила традиционный народный посыл в духе Марии Антуанетты: «Идите в лес и собирайте морошку и грибы». Коротко и ясно. Но можно и иначе. В интервью газетенке «Лимонка» Хакамада признается, что методы нацболов «не могут не вызвать симпатии». А методы известны. Шмяк яйцом в дорогой костюм. Бах битой в голову. Трах кулаком в лицо. Дзынь стекло в административном здании. Крак ни в чем не повинная мебель. Звяк замок на тюремной камере. Аааах в прикормленных СМИ. Ш-ш-ш-ш денежки из западных фондов на борьбу с режимом.
Боевой ферзь современного российского либерализма Каспаров также убежден в том, что арсенал либеральных средств борьбы за свободу гораздо шире, чем принято считать. Каспаров, как известно, прославился в роли организатора «Маршей несогласных», задача которых была проста. Сначала спровоцировать милицию и ОМОН, затем подставить под водометы и дубинки союзников любого пола и возраста, потом торопливо удрать и пиариться в газетах. Так, на «Марш Несогласных» в Петербурге, ставший бенефисом Каспарова, либералы пригласили родителей с детьми и пенсионеров. Весь Интернет обошло фото одного и того же ребенка на плечах совершенно разных людей, идущих всегда в первых рядах (может у них уже прокатные конторы работают. Дети от трех до пяти – столько то. Подростки – столько то. Возьмете оптом, выйдет дешевле и бонус – сумасшедшая старуха с плакатом). Однако надежды на то, что под камерами детскую голову разобьют о грузовик под камерами, не оправдались. Вот незадача.
Соратники Явлинского, Немцова, Хакамады по либеральному общежитию, кстати, всегда охотно поддерживали бандитов и убийц женщин и детей. Ну зачем убивать самим, если есть или были Закаев, Басаев, Масхадов, Дудаев. Гиммлер, как известно, не выносил крови, но ее хорошо выносили начальники концларерей и дежурные у печей в крематориях. Так, во время процесса в Лондоне над чеченским бандитом Закаевым, в качестве свидетелей защиты на процесс из Москвы свалилась либеральная троица. Она состояла из нынешнего члена «Яблока» С.Ковалева (отец), Рыбакова (сын) и члена правозащитного общества "Мемориал" Черкасова (дух либерализма). Ковалев вообще личность яркая, в иконостасе либералов давно стоящая в ряду местночтимых святых. В 1995 г. он всеми силами помогал спастись из г. Буденновска после захвата заложников в больнице террористу Басаеву, что и удалось ему сделать. В том же году находился на позициях чеченских боевиков и призывал в рупор российских солдат сдаваться. Были ли там хрестоматийные призывы «Бей жида-политрука, просит морда кирпича» - неизвестно, но это было единственное отступление от канона. Тем, кто оказался в плену, потом под камерами отрубали головы, перерезали глотки, а труд Ковалева получил справедливую оценку в виде «ордена Ичкерии».
Но, оказывается, и это не предел либеральных возможностей. Так, известная либералка Боннер, живущая, как и положено, в США, но почему то именующаяся «российской правозащитницей», на пару с приятелем-диссидентом Буковским решила не мелочиться и … публично призвала президента США объявить Россию террористическим государством, которое «ничем не лучше, чем режим Саддама Хусейна». И, как следствие, отбомбиться по режиму, как уже сделали в Югославии и Ираке. И в самом деле, зачем заниматься мелочами, когда можно вот так, одним махом – и все.
Им вторит известный либеральный журналист Панюшкин, уже не однажды громко уходивший из СМИ: «Всем на свете стало бы легче, если бы русская нация прекратилась. Самим русским стало бы легче… Я всерьёз думаю, что логика, которой руководствуется сейчас мой народ, сродни логике бешеной собаки. Бешеная собака смертельно больна, ей осталось жить три, максимум семь дней. Но она об этом не догадывается. Она бежит, сама не зная куда, характерной рваной побежкой, исходит ядовитой слюной и набрасывается на всякого встречного. При этом собака очень мучается, и мучения её окончатся, когда её пристрелят».
Отступая временно в сторону, следует понять, что к этой мысли Панюшкин шел долго и непросто. Трудно представить, что ему пришлось пережить, пока его мозг породил такую глобальную идею. Отчасти это помогает понять главный редактор «Коммерсанта» А.Васильев: «В свое время Панюшкин все время ездил на похороны. Года полтора. Как похороны, так он все время кого-то хоронил. Как он не повесился вообще? Еще такая шутка была в «Коммерсанте» - когда Панюшкин в командировке, а тут надо кого-то хоронить и приходилось посылать другого человека, мы шутили: «Неудобно, Панюшкин обидится». Вот такая у него была работа». Так что его можно понять. Теперь масштаб любой личности, а также целой нации оценивается Панюшкиным лишь в категориях затрат на ритуальные услуги. Сколько венков, лент, автобус или катафалк, глазетовый или с кистями, крест или памятник, отпевать или так, сажать незабудки или воткнуть искусственный вазончик подешевле?
Но не все так плохо. Постоянный автор уже упоминавшейся «Новой газеты» К.Рогов считает, что замогильный либерализм не всегда уместен. Подлинный либерализм и свобода в нашей стране возможны всего лишь при условии обязательного тюремного заключения главы государства. «Я думаю, что ключевым событием в истории перехода России к модели правового государства почти неизбежно станет тот момент, когда глава государства — не важно, третий, четвертый или шестой президент России — окажется на скамье подсудимых. И вот когда это станет политически возможно, тогда вопрос о становлении правового порядка в России перейдет в стадию технических и бюрократических реформ… Парадокс заключается в том, что тот гипотетический президент России, который первым предстанет перед судом, совершенно против своей воли сделает для становления в России реального правового порядка гораздо больше, нежели правитель, произносящий прекрасные и правильные слова о настоятельной необходимости введения такого порядка и преодоления «правового нигилизма». Для того чтобы ситуация, открывающая России ворота на пути к правовому государству стала реальностью, не нужны в принципе ни потрясения, ни революции. Нужны вещи обыкновенные: свобода СМИ и реально избираемый и функционирующий парламент. Именно они способны обеспечить политическую возможность того, чтобы президент России предстал перед судом».
Картина, состоящая всего лишь из нескольких штрихов, уже получается чрезвычайно выразительная. Так что появление в арсенале либералов трибунала и скорой расправы отнюдь не должно смущать историков отечественного либерализма. Это всего лишь рвется наружу давно невысказанное, подлинное, свое, настоящее. И позволяет нам, ныне живущим, понимать, что булыжник – оружие пролетариата – был просто видами Палестины в волшебном фонаре по сравнению с удавками, тюрьмами, расстрелами… Скопленным либералами нынешним арсеналом борьбы за свои ценности. Мы все надеялись, что наступили другие времена. Но они, как говаривал классик, ничего не забыли и ничему не научились. Как с гуся вода. Как тут не вспомнить бессмертного Щедрина: «Таким образом шли дни за днями, а за ними шло вперед и дело преуспеяния применительно к подлости. Идеалов и в помине уж не было - одна мразь осталась - а либерал все-таки не унывал. "Что ж такое, что я свои идеалы по уши в подлости завязил? Зато я сам, яко столп, невредим стою! Сегодня я в грязи валяюсь, а завтра выглянет солнышко, обсушит грязь - я и опять молодец-молодцом!" А сведущие люди слушали эти его похвальбы и поддакивали: "Именно так!"
